— Нужно срочно его найти. — Андреа снова охватила тревога.

Ронан удивленно покосился на Дилана:

— Какого черта... куда он подевался?

— Пока не знаем, — буркнул Дилан. — Мы обнаружили кровь...

Фионн, похоже, был единственным, кого это нисколько не взволновало.

— Ты можешь отыскать его, дочь моя.

— Но как?! Кто-то увез его неизвестно куда, и мы не знаем даже, жив ли он.

— Но ты можешь найти ответ на этот вопрос. — Фионн кивком указал на лежавший возле дерева меч.

Андреа уставилась на меч — казалось, он невозмутимо дожидался возвращения стража.

— Интересно как? Возьму его и скажу: «Ищи Шона»?

— Это волшебный меч, он был выкован руками оборотня и фэйри, и вы двое — потомки тех, кто когда-то сделал его. И, что еще более важно, между тобой и Шоном возникли узы, которые навеки связывают волка и его подругу.

Она услышала радостный возглас, сорвавшийся с уст Ронана, но продолжала смотреть в глаза Фионну.

— Это правда, Андреа? — прорычал за ее спиной Дилан. — Насчет этих уз?

По губам Андреа скользнула улыбка.

— Да, правда.

— Черт! — радостно заорал Ронан. — Поздравляю, Андреа! — Такие узы — редкое счастье, и когда это происходит, оборотни искренне радуются за тех, кому повезло.

— А откуда ты об этом знаешь? — спросила она, взглянув на Фионна. — Что-то не помню, чтобы я тебе говорила.

— Я почувствовал это, — тихо сказал Фионн. — Когда-то я так же почувствовал это в твоей матери... по отношению ко мне.

Андреа невольно улыбнулась, однако улыбка вышла печальной. Она догадывалась, что мать до последнего дня любила своего фэйри. Фионн только подтвердил то, что она и так уже знала.

Дилан сжал руки Андреа — высокий, голубоглазый мужчина, как две капли воды похожий на своего сына.

— Если это так, значит, ты почувствуешь, жив Шон или погиб. Ты сможешь это почувствовать, Андреа!

Андреа показалось, она поняла, что имеет в виду Дилан. По мере того как узы, связывающие их, крепли, крепла и ее уверенность в том, что она непременно почувствует, если с Шоном случится беда. Теперь она догадывалась, что испытывал Дилан, когда умерла мать Шона, — вероятно, это было похоже на то, как если бы в душе образовалась дыра. Эта потеря нанесла ему страшную рану, и эту боль он чувствовал даже спустя почти пятьдесят лет.

— Мне кажется, он жив, — неуверенно пробормотала Андреа. — Только я по-прежнему не могу сказать, где он.

Подойдя к мечу, она взяла его в руку, провела ладонью по древним рунам, которые много веков назад женщина-фэйри нанесла на его лезвие с помощью своей магии. Связь между мечом и Шоном была так же сильна, как связь между Шоном и Андреа — меч давно уже стал неотъемлемой частью Шона.

— Может, просто скомандуешь: «Найди Шона»? — ухмыльнулся Ронан. — И дело в шляпе.

— Какого черта?! — Андреа набрала полную грудь воздуха. — Чем мы рискуем, в конце концов?! В худшем случае я почувствую себя дурой.

Меч вдруг резко дернулся вправо, едва не проткнув при этом Ронана, — к счастью, ему удалось вовремя увернуться. Лезвие задрожало, повернулось несколько раз, и яркий луч, вырвавшийся из него, прочертил в воздухе ослепительную дугу, прорезав темноту, словно острый нож кусок масла.

— Глория...

В тишине шепот показался неожиданно громким. В ответ раздался чуть слышный стон Глории. Она умирала.

— Хочу извиниться, — пробормотал Шон. — За то, что мне придется сделать.

Глаза Глории вспыхнули.

— Надери ему задницу, Шон!

Для бастета прикончить волколака, да еще вожака стаи, означает нарушить все мыслимые и немыслимые законы. Традиционно оборотни разных видов открыто презирают друг друга, однако избегают открытого столкновения, предпочитая ограничиваться насмешками. В противном случае они попросту не выжили бы, истребив друг друга еще много веков назад.

И ладно бы еще волколак представлял опасность для львиного прайда — тогда бы все было по-честному. Впрочем, фраза Глории означала, что она готова быть свидетелем — в ее глазах убийство вожака, ставшего предателем, было оправданно.

Но Шон был явно не в состоянии сражаться с кем-либо. Его тело превратилось, в сплошной комок боли, а сил не осталось вовсе.

Однако он знал, что обязан любой ценой выбраться с Глорией отсюда и вернуться в город оборотней. Глории нужен был врач... и одной богине известно, что приспешники Каллума сделали с Андреа, не говоря уже о Лайаме, Ким и остальных. Если Каллум свихнулся до такой степени, что решил заключить сделку с фэйри, оборотни обречены. Фэйри сильны и смертельно опасны, к тому же все они предатели. Они либо уничтожат оборотней всех до единого, либо снова обратят их в рабов — без малейшего угрызения совести.

Хладнокровные, безжалостные ублюдки. И придурок Каллум.

Шон, зажмурившись, собрал все силы, чтобы обернуться во льва.

Минут десять он пытался справиться с мучительной болью. Процесс обращения и без того бывает достаточно болезненным, а тут к нему добавилась боль от ран. «И поделом мне... самоуверенный осел! Жаль, что в свое время не позволил Андреа вырвать Каллуму его черное сердце, когда была такая возможность!»

Андреа. Проклятие! Хорош защитник... валяется тут, безоружный, и ничем не может ей помочь!

Уэйд сказал, что у него нет телефона. Значит, нужно отыскать машину — или на чем он там приехал — и убраться отсюда как можно скорее.

В поле зрения Шона вновь возник Уэйд — но на этот раз у того хватило ума держаться подальше.

— Даже не пытайся, Шон. Или я заставляю тебя смотреть, как будет умирать Глория.

Шон, кряхтя, поднялся на лапы и распушил гриву. Было больно — зато получилось достаточно впечатляюще. Во всяком случае, Уэйд попятился.

О том, чтобы издать львиный рык, Шон даже не думал. Он едва-едва мог дышать, перед глазами все плыло.

— Серьезно, Шон. — Уэйд поставил ногу в тяжелом ботинке на грудь Глории. — Я убью ее у тебя на глазах.

Глория, вцепившись в ногу Уэйда, из последних сил рванула ее на себя. Она была слишком слаба, но все-таки Уэйд потерял равновесие, и это дало Шону некоторое преимущество. Он прыгнул.

К счастью, сила тяготения работала на Шона. Ему удалось сбить Уэйда с ног, рухнув на него. Он всей своей тяжестью придавил Уэйда к земле, не давая ему встать. Но тот яростно отбивался, а силы Шона таяли на глазах. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Глория, воспользовавшись тем, что им не до нее, попыталась выползти из пещеры, однако со стоном уронила голову на землю и затихла.

Между тем Уэйд тоже попытался обернуться — не прошло и секунды, как волчьи челюсти сомкнулись на бедре Шона. Его ошейник тут же активировался, но даже при этом он был намного сильнее израненного Шона. Что помешает ему убить их обоих, а потом объявить, что они, мол, умерли от ран?