— Ричард… — Тревожный родной голос. Совсем рядом. — Ричард, можно вас попросить…

— Ваше… Госпожа Оллар, я к вашим услугам!

— Ричард, пожалуйста, отговорите его… Я все скажу про реликвии. Это же совсем просто, у древних все просто, только не надо Моро! Он принадлежит Алве… Ноха — святое место, убивать здесь — грех… Я… я не хочу стать убийцей даже… такого человека. Скажите ему…

— Сударыня, в этом нет необходимости. — Сюзерен вернулся на террасу, а Ричард и не заметил. — Мы не имеем обыкновения нарушать свое слово. Мориск будет здесь с минуты на минуту. Когда вы убедитесь в его покорности, мы поговорим о древних обычаях. Не раньше.

— Мы никогда о них не поговорим, — безнадежно прошептала королева. — Вы погибнете… По моей вине…

— Скоро вы заговорите иначе. — Сюзерен раздраженно повернулся и пошел вдоль балюстрады. Дик оглянулся на Катари. Прикрыв глаза, она что-то шептала. Молилась? Дикон бросился за Альдо, понимая, что нужно что-то делать. Сюзерен обернулся, его глаза предостерегающе сверкнули.

— Надеюсь, ты не станешь повторять эти бредни?

Кэртиана спасет сюзерена, но у Катари слабое сердце. Кэртиана спасет от гибели, но Альдо не должен упасть с лошади на глазах церковников!

— Моро в самом деле опасен! Эмиль говорил, он из тех, кто нападет и добьет при случае…

— Эмиль говорил… Ты еще Придда вспомни! Нет, я вижу, что просто обязан объездить эту тварь, а то мои подданные окончательно спятят…

— Альдо… — Его надо остановить если не ради его самого, то ради Катари! — Альдо, госпожа Оллар все расскажет, если…

— Она это сделает без всяких «если». Раз уж ты собрался на ней жениться, запомни: никогда не уступай плаксам. Что до этой твари, то на нее наденут железо построже, и пусть только попробует дурить!

— Моро слабоуздый!

— Тем лучше! Я не собираюсь ехать на нем в Гальтару, но болтовне о том, что «никто, кроме Ворона…», надо положить конец раз и навсегда.

— Альдо!

— Еще слово, и ты отсюда уйдешь. Под конвоем. Скажи лучше, что она имела в виду про древних? Что у них просто?

— Вы задаете странные вопросы, юноша. — Гость стоял спиной к витым паонским шандалам, но света хватало, и Дик понял свою ошибку. Пришелец не был Алвой, хоть и походил на него. Вернее, это Ворон походил на пришельца, как сам Ричард на отца и святого Алана. Родовые черты не скроешь, но Рокэ был младше и злее. Сон продолжался, становясь все более странным, и Дик подумал, что будет жаль, если утро все сотрет. И еще пришло осознание: он видит сны каждую ночь, просто они забываются.

— Вы — Рамиро, — твердо сказал Ричард. Странное ощущение — говорить с легендой, знать, что это во сне, и желать ответа.

— Забавно. — Темноволосый человек присел на краешек стола и распечатал откуда-то взявшуюся бутылку. — Вам нельзя отказать в определенной логике, так следуйте ей до конца… Вы ищете меч, но что за меч без щита, а отдать вам щит не властен никто.

— Все правильно! — И все на самом деле просто! — У нас есть меч, жезл, корона, но Создателей было четверо! Рамиро отдал меч, он мог это сделать… Когда Ворон взял его в руки, загорелись четыре солнца. Ты говорил, что война — это для Ветра и Молний. Меч и Щит! У нас нет щита…

— Точно! — Альдо больше не злился, наоборот. — И как мы в самом деле не догадались?! Должно быть четыре реликвии. Вернее, четыре и одна, объединяющая и подчиняющая. Ветер и вправду меч. Волны — жезл, ведь я его чувствую, а Иноходец и ты — нет. Корона все объединяет, в ней заключена сила, но без Скал и Молний она спит. Эрнани… Все упирается в Эрнани! Эта тварь позаботилась, чтобы реликвии никогда не встретились. Он оставил себе корону, потому что не мог не оставить, отдал меч Борраске, а жезл — эсператистам. Тут Левий не врет, но от этого не легче. Молнии и Скалы… Где они? В Гальтаре? Ты думаешь, Молнии — это щит?

— Да… То есть нет. — Рамиро заговорил о щите с Повелителем Скал. Скалы — закон, защита, незыблемость. — Щит — это Скалы, а Молния… Может, копье?

— Ваше Величество, — доложил Мевен, — приказ выполнен. Конь доставлен в Ноху генералом Карвалем. Тем не менее я…

— Давайте их сюда. — Альдо хлопнул Дикона по плечу. — Обоих. Сейчас прокатимся и поговорим с Катариной. Ариго может знать о Молниях.

3

Мориска вели на развязках двое дюжих дворцовых конюхов. Жеребец шел довольно спокойно, вбирая бархатистыми ноздрями запахи Нохи. Уши коня настороженно прядали, но вырваться мориск не пытался. Несчастным он тоже не выглядел — черная шкура лоснилась, грива и хвост казались шелковыми, глаза блестели. Верный Моро отлично обходился без Ворона!

На ступени поднялся угрюмый Карваль.

— Мой государь, — отчеканил коротышка, — считаю своим долгом доложить, что этот жеребец опасен. Он злится и может напасть.

— Зачем вы это сделали? Зачем его привели? — Катарина смотрела не на государя — на Карваля. — Неужели было нельзя…

— Я выполнил приказ! — Чесночник, диво дивное, выглядел виновато. — Я не мог не выполнить приказ. Ваше величество, прикажите вернуть Моро в конюшню.

— Сперва проверим, каков у него ход. — Альдо внимательно разглядывал застывшего черным изваянием жеребца. — Хорош, ничего не скажешь. Жаль, ростом не вышел.

— Мориски ниже линарцев, — хмуро напомнил Мевен.

— Все равно мелковат, тем более для гвардии… Карваль, кто его седлал?

— Я. Конюхи этого коня не седлают. Все ваши распоряжения исполнены, но я не считаю их правильными. Этого мориска жесткое железо лишь озлобит.

— Нам не нужна любовь этой твари, — глаза сюзерена медленно скользили по встревоженным лицам, — нам нужна покорность. Это, к слову сказать, относится не только к лошадям. Очистите площадь. Здесь слишком много солдат и монахов. Мевен, успокойте даму и проводите на террасу. Окделл, за мной!

При виде приближающихся людей Моро тряхнул гривой и прижал уши. Ему не нравилось происходящее, ему в самом деле оно не нравилось! По двору предвестником беды наискось метнулась птичья тень. Не ворон — голубь, но разве Левий лучше Алвы?

— И все-таки, ваше величество!

— Не мешайте, генерал!

Карваль отошел. Альдо смерил напрягшегося жеребца оценивающим взглядом. Конь коротко заржал, принимая вызов, стало видно, как под сверкающей шкурой перекатываются мышцы. Сюзерен шагнул вперед, давая сигнал конюхам. Дикон остался стоять, стискивая кулаки. Храмовая площадь почти опустела — кто-то поднялся на террасу или крыльцо, кто-то отошел за угол невысокого зданьица с позеленевшей крышей. Только у внутренних ворот замерли серые часовые во главе с высоким худым офицером.

Сюзерен уверенным движением взлетел в седло. Дик видел, как он разбирает поводья, берет стремена, как конюхи отстегивают развязки и отскакивают в разные стороны от греха подальше. И от задних ног. Они успели вовремя. Почувствовав в седле незнакомца, Моро попятился, мотнул головой, заржал — и началось. Лансада![7]Свеча… Опять лансада. Чудовищная, с десяток бье. Яростный визг и снова… Ногти Дика впились в ладони, сердце трепыхалось у самого горла, каждый прыжок отдавался неистовым ужасом, но Альдо держался! Держался, приближая победу над Моро, над Вороном, над Зверем, который тоже подчинится!