– Прав Удург, ты совсем не та, кем кажешься, просто не показываешь кто. Не хочешь, а может, не можешь, пока не можешь, но это у тебя прорывается, независимо от твоих желаний.

– Ага! – кивнула рыжая девочка и обе подружки засмеялись. Глядя на них, заулыбались Сэм и Сэльма.

В город отправились втроём: Сэмуэль, Сэльма и Листик. Поехали на тележке, подобной той, на которой ездил маг Нарим. Сэм завёл себе это транспортное средство, заявив, что негоже почтенному негоцианту ходить пешком, подобно простому простолюдину. На что Листик, поддержанная Альен, спросила – если почтенные негоцианты ездят, простолюдины, которые простые, просто ходят, то не простые – ходят как? Не просто? И это как – ходить не просто? А Альен, начавшая осваивать сложные отношения между людьми (которая уже сказала о себе, что перестала быть дикой огневушкой), поинтересовалась – почему тележка с осликом, а не телега или карета с конём? Сэм ответил:

– Телега – чтоб грузы возить. Этим негоцианты (тем более почтенные – вставила Листик) лично не занимаются. Кроме того, на телеге селяне ездят, а они далеко не ровня даже мелким купцам! Карета – это роскошь, в ней дворяне катаются. Почтенные негоцианты, – Сэм укоризненно посмотрел на хихикнувшую и высунувшую язык Листика, после чего с прежним важным видом продолжил: – Пользуются маленькой, но добротной тележкой, такой, чтоб можно было что-то срочно привезти или взять нескольких пассажиров. Такая тележка, в которую запряжен ослик (а это тоже признак солидности и престижа, поскольку показывает, что хозяин тележки – человек экономный), самое то!

– Что-то в этом есть, – согласилась Сэльма и задумчиво добавила: – Ослик, в смысле – осёл, это очень правильный признак солидности и респектабельности!

Сэм ничего не ответил, только обиженно засопел. До банка доехали без приключений, там Сэма и раньше знали как солидного клиента, не догадываясь о его профессии. Ну если подумать – пояснил Сэм, где хранить честному вору свои сбережения, как не в солидном банке? А уж теперь, когда стал известен его нынешний род занятий, к бывшему специалисту в определённом виде коммерческой деятельности относились с должным почтением. Доверенность (истинность которой, подтверждена таким уважаемым человеком) на распоряжение денежными средствами, которую сожжённая ведьма выписала накануне своей смерти, тоже ни у кого подозрений не вызвала. Видно, ведьма чуяла свою близкую гибель и переписала всё на свою двоюродную сестру, а то, что у той были видны явные признаки эльфийской крови, никого не смутило – родственники всякие бывают. С банковскими делами разобрались быстро, оставалось ещё одно, совсем незначительное, но Сэльма очень волновалась, намного больше, чем при получении денег в банке.

Тележка Сэма остановилась у небольшого домика на окраине. Во двор заезжать не стали. Да и двора у этого домика как таково не было. Сэм постучал в дверь и сказал вышедшей пожилой женщине:

– Я назначен опекуном Рилта, сына Сильвы, вот решение городского магистрата.

По дороге из банка заехали и туда, пять дублонов не только решили дело, но и максимально ускорили выдачу нужного документа. Женщина долго читала предъявленный документ и позвала:

– Рилт, деточка, иди сюда!

Вышедший на зов мальчик, примерно ровесник Фислы, хмуро посмотрел на приехавших за ним, его взгляд остановился только на Листике, которая тут же скорчила рожицу и показала язык. Сэльма, у которой перехватило дыхание, когда она увидела ребёнка, схватилась за руку Сэма и растерянно замерла. Сэм тоже не знал что делать, ведь если этот мальчик упрётся, не тащить же его силой. Инициативу на себя взяла Листик, спросив у мальчика:

– Тебя Рилт зовут, да? А мы за тобой приехали. Давай не задерживайся, а то булочки, что Альен напекла, остынут. Вообще-то пекла не она, её мама, Альен помогала, но знаешь, как трудно огонь держать? Надо равномерно всю печку греть и пламя не очень сильным делать, а то булочки сгорят. А если слабым, то не пропекутся как следует, одна сторона сырой будет, клиенты будут недовольны, особенно господин губернатор! А он, знаешь, какой строгий! Правда, он так не ругается, как герцог, не умеет, наверное. Какой герцог? Ну, который Алиентэ, он ещё войсками командовать должен, но тоже булочки и пирожки матушки Милеты ест. Он ещё так на рынке ругается…

Девочка побольше набрала воздуха, явно собираясь на одном дыхании выпалить то, что услышала от герцога на рынке, но Сэм её успел одёрнуть. Листик обижено надулась, но при этом успела подмигнуть Рилту:

– Я тебе потом покажу.

Женщина жаловалась Сэму на то, какой Рилт непослушный ребёнок и что его мать, которая оказалась ведьмой, задолжала за то, что её сын живёт и воспитывается здесь. Краем уха услышав то, что рассказывала Листик о губернаторе провинции и о герцоге, командующем войсками юга, она сбилась. То, что эта девочка так запросто не то что общается, а просто видит таких знатных господ, о многом говорило! Ведь она не сама сюда пришла, а приехала с этим господином, значит, и к губернатору, и к командующему войсками юга она с ним же и ездила! Выходит, этот господин не такой уж простой, как сразу показался, хотя почему простой – приехал хоть не на карете, а на тележке, но такой тележке, на каких ездят богатые купцы! Словно подтверждая, что эта тележка не простое транспортное средство обычного купца, заревел ослик, привлекая к себе внимание и окончательно сбивая женщину с её первоначального настроя – стребовать с этого господина побольше денег. А то и вообще не отдавать ребёнка, ведь за него уже ей пообещали кругленькую сумму, заступиться-то за мальчика некому, а самое главное – спросить, куда он делся, ведь его мать сожгли как ведьму! Сэм, который всё это уже просчитал, чуть заметно улыбнулся – похоже, Листик, каким-то непостижимым образом, тоже это всё поняла и спровоцировала ослика на этот рёв. Сэм быстро спросил у женщины, не давая ей опомниться:

– Сколько вам должна была Сильва?

– Пятьдесят оро, – выпалила женщина, Сэльма хотела было возмутиться – она всегда платила наперёд, и такая выплата была совсем недавно, но Сэм, молча, протянул женщине золотую монету, в полдублона. Женщина схватила денежку и засуетилась, собираясь вынести вещи Рилта, а его самого Листик увлекла к тележке. Женщина скрылась в доме. А из-за угла вывернулся детина и подступил к Сэму, дохнув на того гнилостным запахом:

– Не так быстро, пацан никуда сейчас не поедет, за ним приедут вечером!

Сэльма напряглась, готовясь драться, а Сэм только примерялся, что бы ответить этому громиле, понимая, что слова это только начало, драться придется в любом случае. Чтоб выиграть время, бывший мастер-вор, сквозь зубы, демонстрируя презрение к противнику, процедил:

– И кто это сказал? А? Шестёрочка?

– Стурх велел… – начал громила, но тут до него дошло, что сказал Сэм. Детина подобрался и зашарил на поясе, где висели кинжал и внушительная дубина, видно, не зная, что выбрать, чтоб разобраться с этим тщедушным нахалом, при этом издавая нечленораздельный рык: – Аррр…

– Зубы почистил бы сначала, да и рот прополоскал, прежде чем разговаривать начинать! – недовольно произнесла рыжая девочка, забравшаяся на громилу, как на дерево, теперь сидевшая на нём уцепившись когтями одной руки и ног, с которых сбросила свои туфельки. Вторую руку, вернее её когти прижала к горлу бандита. Тот почувствовав что-то вроде острого лезвия у своей шеи, замер, затем, скосив глаза и увидев когти, попробовал хорохориться: