Надеемся на Ваше понимание и поддержку молодых предприятий новой, свободной России.

С уважением,

Генеральный директор

Митрохин Я.Т.

Я машинально закрыл папку Кошмарова и в глубокой задумчивости поплелся в сторону Тверской. По пути я настолько ушел в себя, что очнулся только на Трубной, но не по своей воле, а почти попав под колеса автомобиля. Резкий сигнал «Митцубиси» привел меня в чувство, ругань водителя и возмущение пешеходов не произвели на меня никакого впечатления. Однако я осмотрелся, перешел улицу и решил направиться по Цветному в сторону Самотеки. «Одни подлецы вокруг! Мелкотравчатые мерзавцы! — понесло меня. — Да, да, подлецы и мерзавцы. Как же избавиться от них?» Меня будто взорвало. Я решил, не откладывая, найти Кошмарова. Надо сегодня же все узнать, зачем ждать? Энергия злобы нужна мне для мщения! И не просто какой-нибудь кусочек этой самой ненависти, лоскуток или щепотка, а пуд, тонна, эшелон. Чтобы она распирала меня, преобразовало меня во взрывоопасное существо, в горючую смесь. В этакого человека-бомбу. «Должен же кто-то что-то особенное сотворить. Ведь дальше так никак нельзя!» — заводил я себя.

Иван Степанович лежал на диване в своих апартаментах и по программе «Скайп» проводил совещание с инвесторами губернатора К — кии господина Трепова. На экране своего лэп-топа он видел физиономии партнеров по бизнесу и самого Леонида Захаровича, торжественно сидящего в величественном кресле главы административного субъекта России. Лев Чертков недовольно скалился и помалкивал. Когда речь заходила об инвестиционных предпочтениях или критике губернатора, его тонкие выщипанные брови поднималис. Он мрачно слушал, а с языка всякий раз еле слышно срывалось: «Успокойтесь, господа! В этом проекте нет ничего привлекательного!» или «Я все это предвидел! Именно так я представлял себе карьеру малоопытного функционера Трепова!» Лев Александрович ехал в автомобиле. Коммуникационный эфир был полон сигналов, скрежета тормозов и воя сирен. Впрочем, господин Чертков осознавал, что к его мнению никто никогда не прислушивается. А Борис Борисович Пустынь задавал один и тот же вопрос: о скорейшем увеличении квоты на тихоокеанского краба. Он устроился перед компьютером в ресторане «Дары моря». Иногда на заднем плане мелькала девица с алыми губами. Она, видимо, знала о совещании и старалась себя показать. Кайраканов в косо застегнутой рубашке настойчиво требовал от Трепова выдать лицензию на право добычи золота. Он лежал на массажном столе, партнеры видели лишь его спину и поглощенное работой лицо молодой массажистки. Господин Бутов набивался с идеей приватизации всех портов полуострова. Михаил Николаевич так установил монитор, что трудно было понять, где он находится. На экране светилось лишь полноватое лицо со свисающей на лоб прядью. Крапивин, пощипывая рыжеватые усы, не торопился сойти с темы эксклюзивного размещения бюджетных денег в своем банке «Диамант». Особенно настаивал он на финансовых ресурсах таможенной и налоговой служб. Возникало ощущение, что он находится в море на какой-то яхте. В эфир врывались крики чаек и звуки ударов ветра по парусам. Господин Бешенцев, худощавый, облысевший, с черной родинкой на веке, увлеченно предлагал строить путепровод артезианской воды полуострова в Китай и Корею. «У них нет питьевой воды, понимаешь, губернатор! Мы озолотим К-кию и сами карманы набьем. Миллион кубометров в день, два миллиона, десять миллионов. Все тут же будет продано! Вода сегодня дороже нефти!» — кричал он. За ним на стене виднелась карта Дальнего Востока с красной линией предлагаемого путепровода, протянувшейся с севера на юг. Николай Андреевич Басов расточал улыбки со словами: «Спасибо, Леонид Захарыч, обнимаю вас, Иван Степаныч, я свое уже нашел. Даже не думал, что все будет так здорово. Капиталы множатся как на дрожжах. Еще хотя бы год, но лучше пять, а еще лучше — десять! Если на такой жиле всю жизнь просидеть, то вам не один футбольный клуб подарить захочется, а всю английскую Высшую лигу или даже все команды ФИФА!» У Басова в руках был рыжеватый кот, которого он то и дело прижимал к щекам, посылая в эфир воздушные поцелуи.

— Трепов, запиши в протокол обещания Николая Басова, — рассмеялся Иван Степанович. — Но в целом я недоволен темпами поступления дивидендов. Плохо ты помогаешь нашему бизнесу. Мы практически везде стоим, а если кое-где двигаемся, то по-черепашьи. Деньги из К—кии еле капают, а надо чтобы они текли бурным потоком, как вешние воды. Спонсоры должны быть довольны. Забываешь, что ты обошелся нам в сто миллионов долларов!

— Осторожно, нельзя же так открыто говорить… — застонал Трепов. — Вокруг меня одни враги, каждый только ждет, чтобы меня вытащили в наручниках из кресла. Я боюсь слово вымолвить, везде за мной шпионят, подглядывают, подслушивают. Тяжело мне, Степаныч.

— Ты сам мечтал о должности губернатора. Тебя никто на нее не тянул. Убеждал нас, что у тебя хватит воли в наших интересах управлять регионом. Сейчас же прослушивания не опасайся, программа «Скайп» защищена от нее супернадежно. Кроме того, она у меня еще специальной техникой дополнительно застрахована.

— Мне мешают! Есть несколько типов из старой команды, саботирующих наши общие планы. Например, увеличить квоты на вылов краба. Казалось бы, простой вопрос для моей должности. Да что, мне самому не хочется заработать? Но нет! Нестеров не дает, а он контролирует и у нас, и в Москве этот вопрос. Что с ним делать, просто не знаю. Жду вашего совета!

— Валить его надо! — решительно выкрикнул Борис Борисович. — Если с ним невозможно договориться, надо валить. Как курильского губернатора на Арбате в две тысячи четвертом. Ничего другого еще не придумано: всех, кто создает нам проблемы, необходимо отправлять на тот свет. В этом вопросе у нас должен быть единый подход.

— У меня в области таких людей нет! — испуганно предупредил губернатор.

— Я пришлю. С вами свяжется Авеков, — заявил Пустынь. — Надо с ним поработать. Он профессионал, прекрасные рекомендации.

— Зачем Авекову выходить на Трепова? — злобно крикнул Гусятников. — Пусть работает в автономном режиме, если понимает дело. Лишние контакты его группы с Треповым нам не нужны.

— А кто его станет прикрывать? — удивился Борис Борисович. Они же прибудут в совершенно незнакомый край. Тут своих команд предостаточно. — В этот момент девица нежно обняла его.

— Деньги! Деньги! В нашей жизни самое надежное прикрытие деньги! Что, тебе эта истина еще неизвестна? Я вам постоянно твержу, лучшая защита от всех напастей — наличный капитал. Покупайте людей, давайте бешеные гонорары силовикам, угощайте деньгами шавок — тогда вы достигнете стабильности. Кстати, Боря, убери девку, — потребовал Гусятников. — Ты же знаком с правилами — никаких посторонних во время деловых бесед.

— Она безвредна, Степаныч. Глухонемая! С такими никаких хлопот. Не знает ни моего имени, ни чем я занимаюсь, ни номера моего счета в банке, — усмехнулся Пустынь. — Женщина-подушка, женщина—одеяло, женщина—кровать, женщина-матрас, женщина-секс. Увлекательная связь: что бы ты ни делал, ей все нравится. Могу порекомендовать, у нее много симпатичных подружек! Что касается Нестерова, одно ваше слово…