Она позвала собаку в дом и вдруг почувствовала волну ужасающей меланхолии. Ожидание родов должно быть самым волнующим и полным удовлетворения временем в жизни женщины. По большей части Саре удавалось убедить себя, что она взволнована и удовлетворена, но в такие минуты, как эта, когда даже голуби спали, реальность подступала к ней. Она должна была справиться с этим одна. Несмотря на поддержку друзей и семьи, у нее не было настоящего спутника в этом путешествии — отца ее детей.

Всю ее беременность все старались изо всех сил смягчить этот факт. Они с отцом прилежно посещали занятия по подготовке к родам. Завтра ее изоляция кончится. Чтобы избежать риска попасть в пробку на мосту «Золотые ворота», они поедут в маленькую обставленную квартирку через улицу от больницы, где родятся дети.

Сара говорила себе, что должна освободиться от этих чувств. Черт возьми, она счастлива быть там, где она есть. Прежде чем вернуться в постель, она сделала себе кружку жасминового чая и отнесла в спальню на доску для рисования, которая в эти дни стала ее постоянным компаньоном. Последние несколько недель она была в креативной горячке. Она нарисовала десятки эпизодов с Лулу и Ширил. Наброски лежали кучей на прикроватном столике. Некоторые из них были по-настоящему хороши — но она все еще сражалась с ключевым событием, к которому она шла долгие месяцы, — ребенком Ширил.

Сюжет развивался лучше, чем она могла себе вообразить. Без сомнения, дела в комиксах шли успешнее, чем ее собственные, заключила она, изучая свои лодыжки, распухшие, словно у слона. История Ширил получила громадный отклик у читателей. Редакторы в синдикате нервничали, но им пришлось смириться с этим. Несколько газет перенесли ее рисунки на первую страницу.

Проблема заключалась в том, что она не знала, как или когда Ширил родит. Зачастую нужно было просто оставаться спокойной и не пытаться форсировать события, и нужная идея приходила к ней сама. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, в надежде очистить мысли и найти ответ.

К сожалению, ее сознание к этому не стремилось. Она не чувствовала себя спокойно. Может быть, виной тому был обед, который она съела вчера вечером. Отец вывел ее в свет в Дельфиний угол, обед включал в себя десерт.

Сара была уже такой огромной, что просто чудо, что в ней осталось место для чего-то еще, но она умудрилась умять палтуса с Аляски и картофель-дюшес.

Она решила, что ей нужно вымыть холодильник, несмотря на то что было всего три часа утра. Что за черт?! Она прилежно отдыхала в постели по восемнадцать часов в сутки или больше. Она может себе позволить встать и немного поработать. Она может также выключить холодильник.

Радио играло рок мелодии восьмидесятых, а Сара методично освобождала полку за полкой и оттирала каждую поверхность. Это было одно из преимуществ одинокой жизни. Можно вести себя как хочешь, и никто не станет говорить тебе, что странно мыть холодильник посреди ночи, притом что ты беременна близнецами.

Во время болезни Джека она иногда страдала бессонницей, но тогда все, что она могла сделать, — это надеть наушники и сделать музыку погромче, не включая света, потому что одно из лекарств делало его болезненно чувствительным к свету. Теперь она могла беспокоиться только о собственных нуждах и удобстве, и если ей хотелось, чтобы всю ночь свет был включен, то так оно и было.

Развод будет окончен меньше чем через две недели. Она хотела, чтобы с ним было покончено раньше, чем дети появятся на свет, но Брайди предупредила ее, что вряд ли это возможно. Каждый раз, как Сара думала, что все решено, адвокат Джека находил новый повод для беспокойства, привязываясь к каждой мелочи и манипулируя цифрами, касающимися раздела имущества. Его последним трюком было утверждение, что Сара угрожала бросить Джека в самые темные минуты его болезни.

Потрясение, которое она испытала, подавило все ее сомнения по поводу развода. А вот Уилл — он был спасателем. Он оберегал людей, о которых заботился каждой частичкой своего большого сердца. Это, как она понимала, и была ответственность.

Она дотянулась до кувшина с грейпфрутовым соком, и вдруг ее пронзила сильнейшая боль, от которой перехватило дыхание. Она прислонилась к дверце холодильника, обливаясь потом.

Она постаралась вспомнить все, чему научилась на занятиях подготовки к родам. Целью гинеколога были, конечно, естественные роды, но Сара понимала: близнецы могут стать поводом для кесарева сечения. У нее даже была намечена дата рождения, основанная на быстром росте детей и на обследовании ультразвуком. Если бы первый близнец лежал ягодицами вперед, не было бы вопросов — она получила бы их обоих путем кесарева сечения. Она нормально к этому относилась. Обсуждая все эти проблемы с отцом, она написала детальный план организации родов, учитывающий каждую случайность. Не была забыта и Фрэнни, которая останется с бабушкой. А молодую мать в город отвезет отец. Все было готово к завтрашнему дню.

К сожалению, близнецы не читали этот меморандум.

Она умудрилась захлопнуть дверцу холодильника, прежде чем второй приступ боли повалил ее на колени. Фрэнни, должно быть, почувствовала тревогу. Она поднялась и поспешила к Саре, стуча коготками по полу. Собака обнюхала Сару, которая лежала теперь на кухонном полу, с поднятыми ногами, так высоко, как только позволял ее необъятный живот.

Собака села на задние лапы и заскулила. Сара ощутила волну тошноты и вспомнила ключевую информацию, которую она выучила в классе подготовки к родам: когда у женщины начинаются схватки, все остальные физические функции ослабевают или совсем прекращаются. Включая рвоту.

Схватившись за ручку от дверцы холодильника, она встала и, спотыкаясь, добралась до ванной, где ее обед из пяти блюд был исторгнут в унитаз.

Она вытерлась полотенцем и увидела свое отражение в зеркале ванной комнаты. Неужели этот тот магический, памятный момент в жизни женщины? Разве не предполагалось, что она должна была потрясти мужа за плечо и ласково прошептать: «Милый, пришло время». Разве не должно было лицо раскраснеться от доверчивого любопытства и предвкушения посвящения в тайну? И уж точно, она никак не ожидала, что будет выглядеть вот так — потная, с бледным лицом, пятна рвоты на ночной сорочке, с широко открытыми глазами, в которых ясно читается растерянность.

Она нашла в себе силы добраться до спальни, схватила телефонную трубку и повалилась на постель. На левую сторону, это она помнила. Это пригонит больше крови в матку. «Боюсь, я так боюсь». Попить воды с яблочным соком.

Она не могла дотянуться до стакана с водой на ночном столике. Он был в миле от нее. Чувство отчаянного одиночества охватило ее. Она лежала, сжимая телефонную трубку, с замутненным взглядом болью, ее пальцы теребили пуговицы ночной рубашки. Если она позвонит 911, приедет ли Уилл?

Почему из всех вещей, о которых могла думать в такую минуту, она подумала об Уилле Боннере?

Она не была готова ответить на этот вопрос. Сосредоточься, напомнила она себе.

С твердой решимостью она набрала номер. Между звонками прошла целая жизнь. Возьми трубку, думала она. Возьми трубку, возьми, возьми. Может быть, в конце концов ей придется звонить 911.