Вадим куда-то торопился по своим ментовским делам, и мы договорились пересечься вечерком, чтобы поговорить в менее суетливой обстановке.

Избежать встречи с вышестоящим начальством мне уже не удалось. Я вкратце доложил о том, что мне удалось собрать. Приговор оказался скор и суров.

Спозаранник высказался в том духе, что последние несколько дней его подчиненными (то бишь мной) были отработаны вхолостую. Скрипка потребовал вычесть из зарплаты Шаховского пятьсот рублей, которые были истрачены им на личные нужды, а именно — на распитие спиртных напитков. В общем, почти все присутствовавшие на совещании посчитали резонным морговскую тему закрыть.

Словом, в «Пуле» уже никто из начальства не верил в то, что смерти в морге могут быть подняты и раскручены. Не скрою, что таким образом мое ментовское самолюбие было здорово задето, потому я решил продолжить свое расследование, что называется, в частном порядке и, вернувшись в свой кабинет, полез во всемирную паутину.

Нет, что бы ни говорили, Интернет — убойная штука. Меньше чем через час в ходе моих дилетантских поисков Николай Гаврилович Румянцев превратился из незначимой было фигуры в главного подозреваемого. На медицинских сайтах я прочел, что Румянцев получил докторскую степень за труды именно по трансплантологии. При этом в нескольких работах Румянцева, суть которых постигнуть мне было не дано, давались сноски на монографии и господина Твердохлебова. На нескольких страницах проскочило и упоминание книги «Кости для Запада». В свете полученной информации эта книга интересовала меня все больше. Поэтому я нанес визит Агеевой и буквально вымолил у нее согласие поискать этот фолиант в недрах иностранного фонда главной городской библиотеки.

Ну а ближе к вечеру снова объявился Резаков. Место встречи было традиционным — пивная, где мы когда-то коротали вечера.

— Слыхал, Михалыч, последние недели доживаем в этом здании, — сказал Резаков, пожав мне руку и качнув головой в сторону старинного особняка, где размещался УБОП, — выселяют нас к едрене фене.

— Кто выселяет?

— Ты что, правда не в курсе? Теперь здесь будет Главное управление МВД по Северо-Западу, а нам нашли какое-то аварийное здание на Римского-Корсакова. Ты бы видел эту развалюху времен царя Гороха! Ну, что там у тебя, Жора? — Резаков поднял бокал с пивом и посмотрел его на свет.

— Меня, признаться, больше интересует, что там у вас, Вадим? Как ты понимаешь, я имею в виду санитаров морга. И, естественно, версию кулуарную, а не официальную, про которую ты мне рассказал утром.

Резаков тяжело вздохнул:

— Знаешь, Михалыч. Будь сейчас на твоем месте любой другой журналюга, я бы его откровенно послал. И ты сам знаешь куда…

— Во-первых, я не журналюга. Я опером был, опером и остался… Ну не томи, выкладывай. Я же по глазам вижу, что сам-то ты не больно веришь в эту бредятину с самоубийством на почве убийства. Вот скажи мне, откуда у этого ботаника в очках мог быть ПМ?

— Ну чего ты цепляешься, Михалыч? По мне — так нормальный расклад. Да, дело явно шитое, явно белыми, но с другой стороны — сейчас этих убиенных по десять штук на дню. Работать некому, а показатели требуют такие же, как и в старые добрые комсомольские времена. Ты вон, я так понимаю, этими санитарами исключительно из любознательности занимаешься? Эксклюзива ищешь? Ну потратишь неделю-другую, не раскопаешь ничего — да и фиг-то с ним. За новенькое что-нибудь возьмешься?…

Хреновый у нас получился с Вадимом разговор: он ответил — я вспылил. Хорошо еще, не подрались, та еще была бы картина. Однако минут через пять все устаканилось. Взяли мы еще по кружечке пивка, раскурили по «Беломорине». Да и что нам в сущности с Вадькой делить? Уж с кем-с кем, а с ним мы всегда понимали друг друга. Но, если честно, задели меня слова его. Ох, как задели! К тому же он и еще мне соли на хвост подсыпал: сказал, что в Главке сейчас усиленно человека ищут на должность начальника убойного в УУР. Мол, по слухам, и меня в связи с этим вспоминали.

В общем, разбередил душу по самое некуда. Что же касается морга, то кое-что интересное он мне все ж таки подбросил.

— Ладно, вот тебе для сведения… Только я этого не говорил! Из ствола этого, который рядом с Твердохлебовым нашли, стреляли в 97-м на Южном, когда местная братва с «казанскими» разбиралась. Одного татарчонка тогда завалили, а вот сам ствол так и не нашли. Только на днях в морге он и объявился, а откуда… хуй знает. Словом, тут ты прав, Михалыч. Логичнее было бы, если б этот ствол Умнову принадлежал.

— Слушай, это была та самая разборка, где еще главного землекопа убили?

— Та самая. Я, между прочим, в свое время Кулыгина плотно отрабатывал, интересный был человек…

— Верю. Вот только действительно — был…

Надо сказать, что после разговора с Мишкой Лякиным я заинтересовался этим бывшим начальником Умнова, но, пробив его по ЦАБу, выяснил, что он действительно был убит в 1997 году. (Вернее, говоря официальным языком: убыл из адреса прописки по причине смерти.)

— He, Михалыч, тут все не так просто, — покачал головой Резаков. — Пару лет назад мне один человечек при случае нашептал, что тогда Кулыгин якобы живой остался.

— Это как?

— А вот так. То, что стреляли, — это факт. Стреляли, да, говорят, недострелили. Ну а с официальной регистрацией смерти… Жора, тебе ли не знать, что такие вопросы решаются элементарно. В общем, это, конечно, слухи, к делу их не подошьешь, но говорят, что успели тогда Кулыгина куда-то за границу переправить раны зализывать.

— И кто же это о его здоровье так пекся? Что-то я не припомню случаев столь трогательной заботы о каком-то там землекопе. Пусть даже и старшем бригадире.

— Я ж тебе говорю, Михалыч, Кулыгин очень непростым парнем был. С одной стороны, к быкам он никакого отношения не имел, однако у братвы явно в почете ходил. Шибко умный был, между прочим, высшее медицинское образование имел. Видать, нужен он был местным авторитетам, потому и берегли его… Ты о чем задумался, Жора?

— Да так, размышляю о превратностях человеческих судеб. Был человек аспирантом — стал землекопом. Был вроде мертвым, а теперь — вроде как и живой.

— Да какие там превратности, обычное дело — бабки. Молодой парень, стипендия, как водится, небольшая, помнится, жена у него была молодая. Ну и пошел человек подхалтурить, а там… затянуло, засосало…

Вадик засобирался. Это мне сегодня уже на работе можно не появляться, а у ребят в ментовке вечером самая служба начинается.

Пожали мы друг другу лапы. Резаков ушел, а я заказал себе еще кружечку и в ожидании заказа полез в карман за очередной «Беломориной». Ну вот, теперь еще и некто «восставший из ада» объявился. Не хреновая подобралась компания: кладбище, морг, мертвые с косами стоят и… тишина. В смысле — ну ни одной толковой идеи.

* * *

Марина Борисовна совершила настоящий гражданский подвиг, сумев-таки достать мне экземпляр книги «Кости для Запада». Правда, в оригинале и всего на один день. И хотя языками я не владею еще со школы, разве такая малость теперь могла служить для меня препятствием? Кстати, Базилевич не ошибся — на обложке действительно была помещена фотография автора, некоего Ивана Дьякова. (Что ж, фамилия вполне созвучная морговской тематике.)