— С помощью остальных членов отряда.

— Более того, он полностью доверил им это дело, — сказала Нигли. — Ему пришлось так поступить, потому что ситуация в офисе была небезопасной.

— Значит, он вообще не разговаривал с Ламейсоном?

— Думаю, да. Первое правило — никому не верить.

— Так где же они ошиблись?

— Не знаю.

— А как мог Суон подстраховать Дина?

— Он поговорил с местными полицейскими. Попросил о защите или хотя бы о том, чтобы патрульная машина почаще проезжала мимо дома Дина.

— Ламейсон служил в полиции Лос-Анджелеса. У него остались там приятели. И они могли его предупредить.

— Не получается, — возразила Нигли, — Суон не входил в контакт с полицией Лос-Анджелеса. Дин жил за горой, вне юрисдикции полиции Лос-Анджелеса.

Ричер немного помолчал.

— Из чего следует, что Суон ни к кому не обращался, — сказал он. — Ведь речь идет о владениях Кёртиса Мани, а он ничего не слышал о Дине или о «Новой эре». Да и о Суоне он узнал только через Франца.

— Суон не оставил бы Дина без защиты.

— А если предположить, что все началось вовсе не с Дина? Что Суон вообще о нем не знал? Что он нашел какой-то другой путь?

— И какой же? — поинтересовалась Нигли.

— Понятия не имею, — ответил Ричер. — Возможно, Санчес сумеет нам что-то рассказать.

— Ты думаешь, он жив?

— Будем надеяться на лучшее.

— Но готовиться к худшему.

Они закончили разговор. Машины впереди продвинулись еще немного. За время разговора они переместились на пять корпусов «хонды». За следующие пять минут — на десять, то есть в шесть раз медленнее, чем пешеход. Сидящие в машинах люди занимались своими делами. Говорили по телефону, брились, накладывали макияж, курили, ели, слушали музыку. Некоторые загорали: закатывали рукава и высовывали руки в открытые окна.

Зазвонил телефон. Снова Нигли.

— Новая информация из Чикаго, — сказала она. — Моим людям удалось внедриться в главную информационную систему полиции Лос-Анджелеса. Леннокс и Паркер ничуть не лучше Ламейсона. Они были напарниками. Вышли в отставку, когда отдел внутренних расследований в двенадцатый раз за двенадцать лет выдвинул против них обвинение. А уже через неделю Ламейсон нанял их для работы в «Новой эре».

— Я рад, что у меня нет акций «Новой эры».

— Ошибаешься. Это деньги Пентагона. Как ты думаешь, откуда они берутся?

— Не от меня, — сказал Ричер.

Еще через сто ярдов они выбрались на ровный участок автострады и увидели причину задержки, теряющуюся в дымке. На левой линии находилась разбитая машина. Ничего страшного, но вся автострада стояла. Ричер закончил разговор с Нигли и позвонил Диксон.

— Вы уже приехали? — спросил он.

— Нам осталось десять минут.

— Мы застряли в пробке. Позвони нам, если будут хорошие новости. Ну а если плохие, все равно позвони.

Только через четверть часа они добрались до разбитой машины и проехали мимо нее. А дальше все помчались со скоростью семьдесят миль в час, словно ничего не случилось. Через десять минут Ричер и Нигли подъехали к больнице. Десять миль за сорок минут. Средняя скорость пятнадцать миль в час. Не слишком хороший результат.

Они оставили машины на стоянке для посетителей больницы и по солнцепеку пошли к главному входу. Ричер заметил на стоянке «хонду» О'Доннела, а потом и машину Диксон. В вестибюле было полно красных пластиковых стульев. На некоторых сидели посетители. Люди почти не разговаривали. И нигде не было видно ни Диксон, ни О'Доннела, ни Кёртиса Мани. За длинным столом сидели не медсестры, а какие-то клерки. Ричер спросил у них про Мани, но не получил никакого ответа. Они ничего не знали о Хорхе Санчесе. Тогда Ричер поинтересовался, где можно узнать о неопознанных больных, доставленных на машинах скорой помощи. Его направили к столику в углу.

Там ему сказали, что новых больных недавно не поступало и что им ничего не известно о Хорхе Санчесе или об окружном шерифе Кёртисе Мани. Ричер вытащил сотовый телефон, но его попросили не звонить внутри здания, чтобы сигнал не испортил сложное медицинское оборудование. Он вышел на стоянку и позвонил Диксон.

Никакого ответа.

Тогда он позвонил О'Доннелу.

Тот же результат.

— Может быть, они отключили телефоны, так как пошли в блок интенсивной терапии? — предположила Нигли.

— К кому? Здесь ничего не знают о Санчесе.

— Но они должны быть где-то рядом. Они только что приехали в больницу.

— Что-то мне это не нравится, — сказал Ричер.

Нигли достала из кармана визитную карточку Мани и протянула Ричеру. Ричер набрал номер сотового телефона Мани.

Никакого ответа.

Он набрал номер обычного телефона.

Аналогичный результат.

И тут зазвонил личный телефон Нигли. Она ответила и какое-то время слушала. Внезапно от ее лица отхлынула кровь. Оно стало белым, как воск.

— Это из Чикаго, — сказала она. — Кёртис Мани был напарником Аллена Ламейсона. Они вместе проработали в полиции Лос-Анджелеса двенадцать лет.

«Значит, что-то случилось. Что-то непредсказуемое». Нигли оказалась права, но только наполовину. Дин был существенным фактором, но все началось не с него. Суон вышел на него позже, каким-то иным путем, после того как подключил к делу своих друзей. Другого способа объяснить масштаб этой катастрофы не существовало. Стоя на больничной парковке, Ричер закрыл глаза и представил себе, как это могло происходить. Он увидел, как Суон беседует с Дином, последней частью этой головоломки, у него дома, на севере, за горами, в пустыне возле Палмдейла, в маленьком городке, в раю для тех, кто бежит от городской жизни, в идеальном убежище. Он увидел проходящую мимо дверей молодую девушку, увидел страх на лице Дина и тревогу на лице Суона. Ричер увидел, как Суон вытягивает из Дина всю историю, спокойно и уверенно, как и всегда. А потом Ричер представил, как Суон подъезжает к пыльному офису шерифа, разговаривает с Мани, все ему объясняет, просит или даже требует помощи. Потом Суон уходит, и Мани поднимает телефонную трубку. И определяет судьбу Суона. А заодно Франца, Ороско и Санчеса.

«Что-то непредсказуемое».

Ричер открыл глаза и сказал:

— Мы не потеряем еще двоих. Во всяком случае, пока я жив и дышу.

Они оставили «цивик» Нигли на парковке возле больницы и сели в «прелюд» Ричера. Они не знали, куда им двигаться дальше. Просто ехали, лишь бы не оставаться на месте. И говорили, чтобы как-то заполнить тишину.

— Они знали, что рано или поздно мы появимся, — сказала Нигли. — Но их снедало нетерпение. И они начали выстраивать временну́ю линию событий так, как им было удобно. Мани убедил Анджелу Франц позвонить мне. Он придумал ложную версию, чтобы удержать в своей команде Томаса Бранта. Он отслеживал каждое наше движение, подбрасывал нам информацию, которая уже и так была нам известна, он задавал вопросы, пытаясь понять, насколько нам удалось продвинуться. Они рассчитывали, что мы успокоимся и отстанем от них. А когда стало очевидно, что мы не остановимся, они попытались нас убрать. Сначала в Вегасе, а потом возле больницы.