– А дама тяжелая! – сообщил он, медленно двигаясь к выходу из комнаты. – Иди вперед, я за тобой, хоть от ветра прикроешь.

Труднее всего оказалось перетащить бесчувственное тело через калитку. В конце концов, они без церемоний перекинули его, благо по обе стороны уже высились мягкие свежие сугробы. Затолкав женщину на заднее сиденье машины, Егор захлопнул дверцу и, отдуваясь, выпрямился:

– Похоже на похищение!

– Мы ее и похищаем, – Ирина вглядывалась в длинную перспективу улицы, становившуюся все более обозримой. Метель понемногу утихала, но за это время окончательно стемнело, и черные пятна домов тонули в зыбком снежном сумраке. – Давай скорее уедем, я не буду спокойна, пока мы не выберемся на шоссе.

– Он правда собирается ее убить, твой Сергей? Она молча уселась в машину, и Егору не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру. Двигатель завелся не сразу, и женщина пережила очень неприятные минуты, когда ей казалось, что они так и останутся на приколе перед калиткой. Однако машина все же тронулась с места и поползла в обратный путь.

Тем временем встряска, которую они волей-неволей устроили своей спутнице, когда перетаскивали ее из дома в машину, оказала благотворное действие. Вскоре Ирина услышала сзади какие-то звуки, смесь стонов и кряхтения. Обернувшись, она увидела, что Соколова пытается сесть.

– Воды… – прохрипела та.

Женщина привычно потянулась к дверце бардачка, где Егор всегда возил бутылочку с водой, но муж остановил ее:

– При отравлении пить не стоит, разве что обильно, чтобы вызвать рвоту. А если так, помалу – яд быстрее всасывается в кровь. Скоро доберемся до больницы, я уже сообразил, куда ее отвезти.

Он говорил о пассажирке как о чем-то безличном, но та даже не заметила этого. Откинувшись на спинку сиденья, Соколова обморочно поводила глазами, пытаясь оценить новую обстановку, в которую вдруг попала. Ирина следила за ней, боясь, что близится новый обморок. Внезапно та широко раскрыла глаза и приникла к стеклу:

– Вот, вот он!

Они были уже на выезде из поселка. Навстречу им по заметенной дороге двигалась большая черная машина, прорывающая темноту агрессивным светом сильных фар. Ирина хорошо разглядела проехавший мимо джип, но не смогла бы его с уверенностью опознать, однако Соколова была вне себя от возбуждения:

– Он приехал за мной! Скорее, он сейчас повернет нас догонять!

– Я думаю, не повернет, – неожиданно ответил ей Егор.

– Вы его не знаете!

– Да и не хотел бы знать. – Он бросил беглый взгляд на жену. – Дело в том, что я успел черкнуть ему записку, всего пару слов. Оставил там, на столе, под лампой, он сразу увидит.

– Что ты написал? – нахмурилась Ирина.

– Ничего обидного, не переживай, – в голосе Егора зазвучала ирония, – только то, что обычно пишут в таких случаях родственникам. «Вашу жену увезли на „скорой“».

– Вашу жену… – пробормотала Соколова и неожиданно рассмеялась.

Это был короткий, придушенный смешок, от которого у Ирины мурашки пошли по коже, так он оказался красноречив. Умолкнув, та больше не подавала голоса и продолжала сидеть с полузакрытыми глазами, пока впереди не показались огни Ярославского шоссе. Навстречу медленно проехал снегоочиститель. Глядя на него, Ирина вдруг подумала, что он чистит дорогу, по которой ей больше никогда не будет суждено проехать. «Потому что нет причин снова возвращаться в этот поселок».

– А в Америке сейчас Рождество, – заметила с заднего сиденья Соколова, очнувшаяся от размышлений.

– Давид знает, что вы живы? – обернулась к ней Ирина.

– Нет, конечно. Позвоню ему, порадую. Он с ума сойдет… – ответила та и после паузы неприязненно добавила: – Все-то вы знаете.

Ирина не ответила, повторяя про себя библейское изречение о том, что большое знание ведет к большим слезам. Женщина, сидевшая у нее за спиной, снова замолчала, Егор, прислушивавшийся к их разговору, тоже не задавал вопросов. Он потянулся к магнитоле и включил ее на первой попавшейся волне. Джазовая мелодия, внезапно наполнившая салон, заставила Ирину сжать зубы и выпрямиться. Именно эта музыка сопровождала ее прошлой ночью в машине Сергея, врезавшись в память, как некое обещание счастья – зыбкое, уклончивое и все же повторяемое вновь и вновь.

– Выключи, – сказала она, но так тихо, что ее никто не услышал.

Соколову удалось устроить в инфекционное отделение больницы, где работал институтский приятель Егора. Оформление вызвало некоторые сложности, так как никаких документов у женщины при себе не оказалось.

– Они у мужа, – отвечала она на все вопросы.

– Полагаю, просить их бесполезно? – Егор взглянул на жену, та лишь пожала плечами. Она ждала за открытой настежь дверью в коридоре, безучастно созерцая длинный коридор отделения, по которому прогуливались больные, ожидавшие ужина. Время близилось к шести часам.

В конце концов, сыграло роль личное знакомство. Егор убедил друга принять отравленную пациентку, с условием, что ее документы будут привезены завтра. Содержимое бутылки джина было отдано на экспертизу в лабораторию, но лишь частично. Егор не пожелал выпустить из рук такую важную улику и вновь тщательно упаковал трофей.

Оказавшись в больнице, Соколова держалась отстраненно, будто происходящее ее не касалось, на вопросы отвечала сквозь зубы. Впрочем, это могло объясняться ее состоянием, она все время боролась с дурнотой и сонливостью. Наконец, сестра под руку увела ее в палату, а врач вышел проводить Егора с женой.

– Навскидку могу сказать, что сейчас состояние тяжелое, но она должна справиться, – сказал он, закуривая. – Баба крепкая. Лишь бы почки не отказали. Что, давно пьет?

– Лет шесть, – ответила за Егора Ирина. – А чем она могла отравиться?

– Чем угодно, завтра смогу сказать. – Врач взглянул на часы и чертыхнулся: – Нет, пардон, приврал, завтра воскресенье, лаборатория не работает. И вообще, перед праздниками… Сейчас знаете, сколько таких клиентов будет?! Особенно как она, со стажем. Они всякую дрянь готовы проглотить, на вкус-то уже мало что различают! Сперва выпьют, потом заподозрят…. Она же у вас не самоубийца, нет?

– Напротив, у нее куча планов на будущее. – Ирина вновь опередила готового заговорить мужа. – Послушайте, как бы так сделать, чтобы к ней не пускали посетителей, кроме нас или милиции? Боюсь, ее может навестить не тот человек…

– Да в инфекционное отделение не очень-то кого и пустят, – вмешался наконец Егор и через ее голову спросил приятеля: – Как только будут готовы анализы, дашь мне знать?

Тот пообещал и, дружески простившись, вернулся в отделение. Оставшись наедине, супруги шли молча до самой стоянки. Когда Егор достал ключи от машины, Ирина остановилась, неприятно пораженная мыслью, что он, вероятно, полагает, будто она поедет вместе с ним.