— А меня ты хочешь сделать орудием своей мести?

— А разве сам ты этого не хочешь? Разве наши цели не совпадают?

— Все так, — согласился Гарри. — Только я хочу этого ради спасения и безопасности всего мира, а ты преследуешь только свои эгоистические устремления. Тибор и Янош были твоими сыновьями. И какими бы ненавистными тебе чертами характера они не обладали, унаследовали они их от тебя. Что же это за странный отец, который убивает своих сыновей лишь за то, что они слишком на него похожи.

— Вот как, Гарри? — насмешливо спросил Фаэтор, и голос его при этом звучал презрительно и ядовито. — Ты так считаешь? Ну да, ведь ты специалист в такого рода вопросах. Я прав? Конечно же прав, ты, безусловно, хорошо разбираешься в этих делах, ведь, как я слышал, у тебя тоже есть сын, который...

Гарри молчал, ибо ему нечего было ответить. Возможно, он тоже уничтожил бы собственного сына, если бы мог, во всяком случае, попытался бы его изменить. Но разве не пытался он уже изменить леди Карен?

Фаэтор неверно истолковал его молчание, решив, что зашел слишком далеко, а потому резко изменил тон.

— Должен признать, однако, что обстоятельства у нас с тобой разные. В любом случае, ты человек, а я принадлежу к роду Вамфири. У нас с тобой не может быть ничего общего, за исключением, разве что, той цели, которую мы преследуем сейчас. А потому давай покончим со всякого рода упреками, обвинениями и тому подобными вещами — впереди у нас много работы.

Гарри с удовольствием сменил тему разговора.

— Все очень просто и ясно, — сказал он. — Мы оба хотим уничтожить Яноша, избавиться от него раз и навсегда. Но ни один из нас не справится с этой задачей в одиночку. Для тебя это невозможно, так же как и для меня, пока я лишен возможности беседовать с мертвыми. Ты сказал, что можешь вернуть мне этот дар, что, поскольку я был лишен его Вамфиром, только Вамфир может возвратить этот дар обратно. Хорошо, я верю тебе. Что за этим последует?

Фаэтор вздохнул и, как показалось Гарри, несколько сгорбился. Он отвернул светящиеся красным огнем глаза в сторону и оглядел окутанную туманом равнину.

— Мы подошли к той части нашего соглашения, которая, я уверен, вызовет твое наиболее яростное сопротивление. И тем не менее это неизбежно.

— Говори! — потребовал Гарри.

— Проблема связана с твоей головой. Постороннее существо проникло в лабиринты твоего мозга и внесло некоторые изменения. Скажем так: в твоем доме кто-то переставил мебель. И теперь туда должен войти кто-то другой, чтобы расставить все по местам.

— Ты хочешь, чтобы я впустил тебя в свой мозг?

— Ты должен пригласить меня туда, — ответил Фаэтор, — а я, в свою очередь, должен войти туда по доброй воле и собственному желанию.

Прежде чем ответить, Гарри постарался вспомнить все, что ему было ему известно о вампирах.

— Когда Тибор проник в разум Драгошани, — наконец заговорил он, — он попытался управлять им. Он вмешался в дела Драгошани. Когда он всего лишь прикоснулся к живому человеческому зародышу, впоследствии ставшему Юлианом Бодеску, этого оказалось достаточно, чтобы превратить младенца в чудовище. И в этом случае Тибор проник в разум Юлиана, и мог общаться с ним, управлять его поведением, даже находясь вдали от него. Сейчас, в этот самый момент, в голове одного из моих друзей на острове Родос хозяйничает Вамфир — твой сын по крови, Янош, если не управляет им, то во всяком случае контролирует его мысли. И мой друг пребывает в постоянном ужасе, испытывает адские муки. И ты хочешь, чтобы, зная все это, я позволил тебе проникнуть в мой разум?!

— Я же сказал, что ты будешь сопротивляться.

— Если я позволю случиться этому однажды, где гарантия, что ты не повторишь подобное против моей воли?

— Хочу напомнить тебе, что на расстоянии Драгошани находился вне опасности. Даже если ты прав в своих предположениях, не собираешься же ты навеки остаться в Румынии? Нет, ты должен идти своим путем, а следовательно, окажешься недосягаемым для меня. Хочу напомнить тебе и еще об одном: Тибор не был мертв, он был бессмертным подземным существом — вполне реальным, сохранившим все органы и чувства, в то время как я — не более чем бренный прах, исчезнувший навсегда. Да, всего лишь призрак, лишенный материальной оболочки со всем ее содержимым, бестелесный, не имеющий будущего, не имеющий возможности с кем-либо общаться.

— За исключением некроскопа.

— Да, ни с кем, кроме тебя, — утвердительно кивнула тень вампира, — человека, который беседует и дружит с мертвыми. Так, во всяком случае, было прежде.

— Ну и каким образом мы поступим? — спросил Гарри. — Ведь я не телепат, и мои мысли прочесть достаточно трудно.

— Но все же в определенной степени ты тоже своего рода телепат, — возразил ему Фаэтор. — Разве способность разговаривать с мертвыми не является особой формой телепатии? И разве ты не беседовал с живыми, когда сам лишился тела?

— Да, это было весьма необычное время, — согласился Гарри. — Тогда мертвые речи исходили от меня. Все было наоборот. В бестелесном состоянии я не обладал голосом и потому мог общаться с живыми — с теми, у кого было тело, — только тем способом, каким пользовался сам в беседах с мертвыми.

И снова Фаэтор согласно кивнул.

— Твой мозг заключает в себе гораздо больше, чем ты можешь даже представить, Гарри Киф. И я утверждаю, что могу проникнуть туда так же, как Тибор проник в разум Драгошани, но только без неприятных последствий и осложнений.

Гарри чувствовал пыл и рвение Фаэтора, которые, даже по его мнению, были чересчур уж горячие. Но другого выхода у него не было.

— Что я должен сделать?

— Ничего. Просто расслабься и погрузись в сон без сновидений. А я тем временем навещу твой разум, пройду по лабиринтам твоего мозга.

Гарри ощутил на себе гипнотическое воздействие Фаэтора, силу его способности к обольщению и изо всех сил воспротивился ему.

— Подожди! Мне нужно от тебя три вещи. А если твои игры с моим разумом завершатся успешно, то, может быть, и четыре. Но о четвертой — позже.

— Говори, какие именно.

— Первое: мы уже договорились, что ты исправляешь и устраняешь те нарушения, которые возникли в моей голове по чужой воле. Второе: ты должен обеспечить мне своего рода защиту от телепатического влияния Яноша, ибо я видел, что может сделать он с разумом, подобным моему. Третье: ты должен посмотреть и выяснить, имеется ли какой-либо способ возвращения мне способности проникать в пространство Мёбиуса. Это наиболее сильное мое оружие против Яноша, и оно, безусловно, изменит соотношение сил в мою пользу.

— А четвертое?

— Когда... если, конечно, это произойдет... когда я вновь обрету способность беседовать с мертвыми, я в любой момент смогу найти тебя, независимо от того, где буду находиться сам. И тогда, надеюсь, это будет в последний раз, я, возможно, вновь попрошу тебя о помощи. Нужно будет освободить разум моего друга Тревора Джордана, который держит в плену Янош!