Что он говорил дальше, я не слышала. Пелена слез закрывала глаза, мое сердце рвалось в тревоге о близких.

Я улучила момент и приложила Старейшину спиной о каменную стену. Он, хрипя, сполз вниз. Снаружи доносились голоса. Послушники ломились наверх, но не могли справиться с засовом.

– И все, принцесса? – усмехнулся Леас. – Вся твоя мощь?

– Моя мощь в моем народе. – Я отвернулась, переступив через тело Морея. – Это только начало.

На полу одиноко лежала книга, раскрывшаяся на портрете принца Фара.

Сейчас мне казалось, что телом завладела Мадлен, хотя этого быть не могло. Но именно ее чувства рвались наружу, когда я бежала по каменным лестницам, сбросив туфли и подняв подол платья, чтобы не споткнуться. Слезы застилали глаза, сердце билось в бешеном ритме. Так страшно было опоздать, так страшно вернуться и увидеть бездыханное тело человека, которого я должна была спасти!

Сотни – нет, тысячи людей смотрели на меня. Я вышла из портала на том же балконе перед всеми собравшимися на праздник встречи весны. Они смотрели на меня, ждали, что скажет принцесса, вновь обретенная народом. Карнатар стоял сзади, готовясь поймать меня, если я начну падать.

Никогда не думала, что сделаю это, но я оглянулась на него, ища поддержки. Он коротко кивнул и прошептал:

– Ты хотела этого. Скажи им.

Я взглянула на Облачную Гору. Ее вершина на этот раз не была скрыта в облаках. Впервые за многие сотни лет. Я не знала, когда Карнатар успел прочитать заклинание усиления голоса, но слова прогремели над площадью:

– Мое имя – принцесса Дейнатара.

Я вздрогнула, когда он легко сжал мою руку.

– Я должна сделать заявление, – и глубоко вздохнула.

Посреди толпы началось какое-то движение. Пробиваясь через народ, к возвышению медленно двигался Леас.

– О боги, – прошептала я, а Карнатар зло выругался.

Леас остановился. Он не сводил с меня глаз.

– Он не сдастся без боя, так? – спросила я. – Даже понимая, что проиграл.

– Да, – коротко кивнул Карнатар. – Не останавливайся, говори. Нам есть чем ответить.

– Каждой паре, имеющей сильную родовую магию, довелось пройти обряд пророчества, проводимый Старейшинами. – Я снова говорила уверенно, но внутри все сжалось от страха, что мы не успеем обезвредить Леаса и он натворит много бед. – Многие из нас получили предсказания. Никто не знает, откуда пришли Старейшины и кто дал им священное право решать, сколько детей у нас будет и будем ли мы жить. Каждый из вас об этом думал, но не решался высказать вслух.

Толпа затихла, слушая меня. Леас ухмылялся.

– Старейшины не избраны богами. Они – самозванцы. Они контролируют правящий род, оставляя только угодных себе властителей. Они питают свои силы, принося в жертву наиболее талантливых магов. Они убили тысячи людей, чтобы только остаться у власти. Еще сотни вечно страдают, обреченные расплачиваться за так называемые «предательства», навязанные самими же Старейшинами. Вы думали, что они – ваши защитники, приоткрывающие завесу над будущим? Нет! Они – хозяева, которые контролируют каждый ваш шаг. Кукловоды, которые не думают ни о чем, кроме собственной власти.

– Она права! – Голос Карнатара разнесся вслед за моим. – Принцесса говорит правду!

– Откуда тебе знать, советник? – выкрикнул кто-то. – Принцессы Дейнатары не было столько лет!

Я вскинула руки. Над площадью появилась огромная иллюзия, показывающая меня посреди Облачного Храма, и Леаса, стоящего напротив. В руках у него возник черный листок.

– Вот тебе! – Он бросил мне в лицо листок. – Будь счастлива со своим Кэдерном. Доживай последние дни, Дейнатара! Больше я не позволю тебе вернуться. В каком бы то ни было обличье.

– Неужели я так опасна? Вы сами вырастили своего врага!

– Ты – угроза всему, что я строил годами. Ты – угроза моему бессмертию. За тобой никогда не пойдет народ. Никогда! – Старейшина сорвался на крик. – Потому что тебя просто не будет. Принцесса сгниет в земле. Вы никогда не получите даже надежды на свободу, стадо тупых баранов! За вас все надо решать, иначе вы приведете мир на край пропасти!

– Вы сумасшедший!

– Мне тысячи лет, Дейнатара. И я не собираюсь терять все из-за девчонки, которая не должна была родиться на свет.

– Моя мама знала?

– О да, она обладала даром предвидения. Когда-то я проглядел, надо было утопить ее в младенчестве. Она предпочла пожертвовать собой, чтобы дать вашему «народу» возможность «освободиться от нашего гнета».

По взгляду Леаса я поняла, что он не знал о записывающем кристалле, спрятанном у меня. Я вшила его в корсет платья, заменив несколько элементов декора. Правда, я не ожидала, что придется использовать его так.

Люди перед балконом, словно единый организм, пораженно вздохнули. Иллюзию нельзя подделать. А оскорбления любимой королевы Илларии не простит ни один уважающий себя подданный. Маму очень любили.

Толпа начала роптать. Какой бы ни была сила мага, пусть даже такого древнего, ему не выстоять против толпы. Там, внизу, собрались сотни тех, кто с замиранием сердца ждал пророчества. Кого лишили семьи, кому напророчили смерть. Каждый сильный магический род имел десятки историй о трагедиях, свершившихся якобы по воле богов.

Ярость выплеснулась из них, ибо чаша давно была переполнена.

– Он сам себя подставил. – Карнатар подошел ко мне. – Идем, Дейнатара.

– Они же его растерзают!

Каким бы сильным ни был Леас, он долгое время провел в Облачном Храме, упиваясь властью. Он уже давно не мог сражаться и, лишившись вбитого традициями страха, оказался практически беспомощным перед теми, кем недавно правил.

Конечно, ему на помощь придут послушники. Старейшины кинут всю мощь, чтобы одолеть нас, но я знала, что мы победим. Хотелось верить, будто от мамы мне передалась хотя бы крупица ее дара. А еще хотелось верить, что она видит это и хотя бы чуточку мной гордится. Принцесса, которая не должна была родиться, изменила мир.

Карнатар прав: я уже не была нужна там. Стража пыталась пробиться в гущу битвы, чтобы защитить Старейшину от обезумевшей толпы, но без особого энтузиазма. Несмотря на мощь и накопленные силы, количество превосходило: маг отступал. Я навсегда запомню выражение ужаса на его лице, и мне совершенно не стыдно, что я им наслаждаюсь.

– Дейна, идем…

Я подняла руку, останавливая Карнатара.

Я хотела смотреть. Мадлен во мне хотела смотреть. Губ коснулась холодная улыбка. Проклятие бессмертных безумцев обратилось против них самих. То множество жизней, что меня заставили пройти, стоили этого момента.

Весть о заявлении принцессы очень скоро разнесется по всему миру. Он больше никогда не станет прежним. Мы несемся в неизвестность, и я – в первых рядах.

– Дай мне эфира, – глухо сказала я, когда мы