Владимир постучал пальцами по столу и перевел взгляд с собеседника на стену. Висевшая на ней картина — пейзаж в обрамлении оконной рамы — создавала впечатление, что за стеной не соседний кабинет, а спокойный мир, полный лесов, полей и рек. Мир без криминала, о котором остается мечтать, разгребая сотни уголовных дел. С каждым годом Владимир все чаще думал о том, что реально избавиться от бандитов можно одним-единственным способом — усыпить их, но помалкивал, понимая, что подобные настроения официально никто из начальства не одобрит. Да, на кухонных посиделках начальство само предлагало кардинальные методы ликвидации преступности, но понимало, что между фантазией и реальностью пролегала непреодолимая пропасть.

Предложение Юрия прозвучало в духе времени: зачем отдавать пленку за так, если ее можно выгодно продать? Но платить столько, сколько он пожелает, Владимир не мог — лучше потратить эти тысячи на покупку новой мебели. У телевидения намного больше шансов получить эксклюзивный материал, чем у ничем не примечательного отделения милиции.

— А если мы возьмем пленку в аренду? — спросил Владимир. — Скажем, минут на двадцать, пока не скопируем пленку для собственных нужд?

— Нет.

«Что ж, этого стоило ожидать…» — подумал Владимир. Но все же его предупреждения дошли до мозга посетителя, и он понял, что следователь не станет напрасно пугать картинками кошмарного будущего.

— Как долго продлится ваше следствие?

— Я не могу дать конкретный ответ, — пояснил следователь. — Если бы преступность работала по заранее составленным и одобренным в высших преступных кругах планам и разнарядке, то мы точно знали бы — где, кого и на сколько лет ловить, и для ответа я просто посмотрел бы на дату поимки данных преступников. Но, к сожалению, таких планов не существует: бандиты работают спонтанно. А в данном случае мы столкнулись с необычным делом, и оно может затянуться на длительное время.

— Мне это не годится, — ответил Юрий. — У меня небольшая зарплата, вещи и мебель стареют, а гонорар за этот материал составит несколько тысяч долларов.

Владимир пожал плечами. Возразить нечего, собеседник прав — телекомпании не поскупятся средствами: потраченное вернется им за счет надоевшей любому зрителю рекламы.

— В таком случае, — ответил он, — отправляйте пленку, куда хотите, но оставьте нам служебную копию. И съездите в отпуск или на деревню к дедушке. У вас есть родственники в деревне?

— Есть.

— Вот и отлично, — обрадовался следователь. — А в случае таинственных звонков или явных угроз немедленно звоните мне — я постараюсь обеспечить вам посильную защиту.

Юрий ушел вместе с Кристиной переписывать отснятый материал на кассету — Владимир сначала не понял, почему Юрий сам не догадался сделать копию, но потом до него дошло — кассета стоит денег. А поскольку Юрий изначально пришел с требованием денег за материал, то заниматься благотворительностью он точно не станет.

— Елки-моталки, — в сердцах бросил следователь, — когда же людям станут платить такую зарплату, чтобы они перестали крохоборствовать?

В кабинет вошел коллега Владимира — Эдуард. Услышав последние слова, он истолковал их по-своему.

— Кстати, насчет крохоборства, — заметил он, — я тут на днях разбирался с двумя боровшимися крохами… боровы те еще, крошили все подряд. И представляешь, пока крушили окна и били в двери — были боровами, а как их поймали, моментально стали крохами. Мамочку позвали, она скандал на половину отделения устроила… отпустили пока что. Мамочку, я имею в виду. А этим ремня всыпали и выписали счет на ремонт сломанных окон и выбитых дверей.

Владимир погрозил пальцем:

— Негуманно поступаете, товарищ коллега! — укоризненно сказал он. — Надо было их спать уложить и чаем накормить. А поутру с честью проводить до дома и написать в газету о славных парнях, благодаря которым жильцы дома купят новые стекла и замки, тем самым обеспечив полную занятость нашей промышленности.

— Вот я их уложу — не встанут… — проговорил Эдуард, потирая ладонью кулак. — Глядишь, меня еще и медалью наградят за ударную работу с молодежью. Ладно, но я чего зашел-то…

— Хотел отобрать у меня половину дел? — с надеждой в голосе спросил Владимир.

— Не совсем, — ответил Эдуард. — Я хотел добавить свои. Надеюсь, ты справишься — у тебя на столе всего тридцать папок, и у меня — двадцать семь. В сумме получится…

— В сумме ничего не получится, — прервал его Владимир.

— Почему это?

— Потому что я убью тебя и сдамся с повинной, — пригрозил Владимир.

Коллега потер подбородок.

— Значит, так и запишем, — он открыл блокнотик и вычеркнул фамилию Владимира, — что ты — бездушный работник правопорядка. Ты мне больше не коллега!

— И сколько у тебя коллег осталось? — едва сдерживая смех, спросил Владимир.

— Пока трое… Надеюсь, они согласятся забрать мои дела добровольно, иначе я останусь единственным следователем в отделе. А ваши фотографии повешу на стенд «Тамбовский волк им товарищ!»

— Хорош дурью маяться, иди работай, — предложил Владимир. — У тебя отпуск через две недели.

— Через две вечности… — со вздохом подметил Эдуард. — Ты представляешь, какое дело мне только что подсунули? Несчастный случай со священником из деревни Черемушки. По словам очевидцев, ему было под сорок нынешним утром, а врачи после вскрытия утверждают, что ему далеко за семьдесят и что умер он от старости. Свидетели говорят, что он изгонял злых духов из телевизора — целая деревня клянется, что так оно и было! И что прикажешь делать? Выдать ордер на арест потусторонней телевизионной силы?

— Запиши, что состава преступления нет, и успокойся, — предложил Владимир. Эдуард вздохнул, махнул рукой и вернулся в свой кабинет.

Этой ночью Владимир долго не мог уснуть. Ему снились кошмары со «специально приглашенными звездами» — троицей с чемоданчиком и байкером, гоняющим по крышам города на спортивном мотоцикле, время от времени трансформирующемся в двухместный самолет.

И когда раздался звонок в три часа ночи, проснувшийся Владимир не знал, что делать: поблагодарить звонившего за пробуждение от бредового кошмара или обматерить, чтобы не звонил в такое время — в другой раз он может прервать сон с куда более приятным содержанием. Он долго не вставал, уговаривая себя не обращать внимания на треньканье — мол, еще немного, и оно само пройдет, и тогда не придется выбирать между руганью и благодарностью.

Звонивший оказался упорным. Он не бросал трубку, а терпеливо ждал ответа, подсчитывая в уме, когда Владимир встанет, выругается по поводу ночных телефонных визитеров и дотянется до трубки, чтобы высказать в нее немало нелестного относительно манер невидимого собеседника.

Владимир подошел к телефону, намереваясь произнести короткую и угрожающую реплику, но когда поднес трубку к голове, предательский язык привычно выдал вежливое: