Флот Эриадора, бившийся в более глубоких водах, пострадал еще сильнее, потому что опытные моряки эйвонских галеонов маневрировали лучше.

Кэтрин собрала тех, кто остался, постаравшись распределить их на два своих судна. К несчастью, тот единственный корабль из четырех, которому удалось быстро уйти в море, принадлежал Эйвону. Команда взялась за работу, латая пробоины, исправляя такелаж и заменяя погибших. Они оставили позади три поврежденных корабля, своих павших товарищей и более шестисот мертвых циклопов, подняли паруса и храбро двинулись на запад, под перекрестный огонь яростного сражения.

Битва длилась еще несколько часов, большинство людей и циклопов погибало из-за невероятной усталости, а не от стрел. Из участвовавших в бою восьмидесяти семи кораблей семнадцать либо пошли на дно, либо потеряли управление. Беспомощные корабли со спущенными флагами, болтались на волнах, поднятых проходящими судами.

И больше половины из этих семнадцати принадлежали Эриадору.

Кэтрин еще питала надежду на победу, но понимала, что ее флот станет гораздо слабее, когда они выйдут из южного устья пролива Мэн, слишком потрепанные для того, чтобы считаться значимой силой, даже если им удастся достичь реки Страттон и набережных Карлайла.

Но решительная женщина знала также, что они должны сражаться, ибо с каждым эйвонским судном, пущенным на дно, уменьшалось количество кораблей, которые двинутся к Порт-Чарлею, Даймондгейту, или даже к ее родине, острову Бедвидрин.

— Одноглазые крепко воюют, — заметил старый Дозье. Он остановился между Кэтрин, сжимавшей штурвал, и Оливером, который по-прежнему восседал верхом на пони.

На самом деле лоцманами на эйвонских судах служили в основном люди, но Кэтрин не могла не согласиться с Фелпси, хотя ей не хотелось ни в чем отдавать должное ненавистным циклопам.

— Есть старая гасконская поговорка, — прервал ее размышления Оливер. — Мой папаша-хафлинг не раз повторял ее при мне: «Битва сперва ведется умением, а затем — сердцем». И он же сказал мне однажды, — продолжал хафлинг, принимая героическую позу, чтобы подчеркнуть свои слова: — «У одноглазых широкая грудь, но сердце в ней такое маленькое!» Мы победим.

Непоколебимая уверенность в тоне хафлинга, когда он произнес: «Мы победим!» — глубоко тронула Кэтрин. Она поспешно прикинула курс пересечения с ближайшим эйвонским кораблем и решительно скомандовала:

— Полный вперед!

На этот раз Кэтрин позаботилась о том, чтобы избежать столкновения, — им противостояло слишком большое количество эйвонских кораблей, чтобы какое-либо из эриадорских судов могло сражаться с ними в одиночку. Ее экипаж значительно увеличился, под ее командой находилось более четырехсот матросов, и когда «Мечта Дозье» скользнула наперерез вражескому судну, на палубы противника обрушилось множество стрел, мгновенно поразивших двух людей и циклопа возле штурвала.

Эриадорские мореходы трудились слаженно и быстро, катапульта выстрелила как раз в тот момент, когда смелая женщина резко повернула корабль, — прежде чем противник успел заменить рулевого и вообще опомниться. Теперь Кэтрин зашла с кормы, ураганный обстрел смел циклопов, лучников и обслугу катапульты с кормовой палубы. Эриадорцы выпустили по второй стреле, затем по третьей, катапульта дождалась подходящего момента и метнула шар горящей смолы прямо в грот-мачту эйвонского корабля, — и мачта вспыхнула, словно огромная свеча.

Команда противника еще не пришла в себя, но Кэтрин решила, что не следует и ожидать этого, поскольку ее судно под всеми парусами было слишком уязвимым. Она повела галеон прочь, воспользовавшись попутным ветром. Девушка понимала, что сражаться против такого множества судов в здешних водах безрассудно: один горящий смоляной шар — и всю палубу охватит огонь, одна пылающая стрела — и мачта может быть уничтожена.

— Может, нам стоит опустить парус перед боем, — предложил Оливер, когда корабль на большой скорости приблизился к двум другим эйвонским судам.

— Помнится, ты сам всегда говорил, что циклопы не умеют обращаться с луком, — ответила Кэтрин. — Ты говорил, что они не попадут и в склон горы.

Оливер поднял глаза, и ему показалось, что распущенные паруса являют собой мишень покрупнее любой горы. Но Кэтрин упрямо сжала губы, и хафлинг лишь беспомощно покачал головой.

Кэтрин спиной ощущала его неодобрительный взгляд, но она была готова выдержать и любой взгляд, и любой риск. Однако сейчас пора было проявить смелость, даже дерзость, граничащую с безрассудством. Она высмотрела пару эйвонских судов и соответственно сменила курс.

Но даже решительной Кэтрин пришлось отступить, когда она поняла, что на галеонах тоже увидели ее корабль и тут же начали осторожно маневрировать, сближаясь. Разочарованно фыркнув, девушка резко положила руль налево, едва не зачерпнув воду бортом. Ее воины схватились за луки, стрелы полетели и с эйвонских кораблей, но они пока что находились слишком далеко от врага, и ни один из выстрелов не попал в цель.

Однако спустя несколько минут команда Кэтрин завопила от восторга, а разочарование в душе девушки уступило место радостной надежде. Тройка кораблей, принадлежавших флоту Эриадора, подошли к эйвонцам с другой стороны как раз в тот момент, когда враг уже готов был напасть на корабль Кэтрин, и эйвонцы не сумели правильно оценить обстановку. Оба вражеских корабля попытались развернуться бортами к новой опасности, но повернули в разные стороны и в результате столкнулись, с треском и грохотом. Теперь их экипажи были больше заняты битвой с пламенем, чем приближавшимися эриадорцами, а те не теряли времени даром. Корабли эриадорцев окружили противника, лучники взялись за дело, катапульта заработала. Они успели выпустить сотни стрел, десятки пылающих шаров и тяжелых камней, прежде чем на помощь подоспели другие эйвонские суда и заставили эриадорцев обратиться в бегство.

«Значит, мне следует стать мышкой для эйвонских котов», — подумала Кэтрин. Что ж, она станет смелой, шустрой маленькой мышкой, которая отвлекает на себя котов и изо всех сил старается не попасть в их когти, а корабли ее друзей пойдут за ней в кильватере и выберутся из пролива.

Из следующих восьми судов, которые спустили флаги или отправились на дно, шесть принадлежали Эйвону.

Моряки Эриадора воспряли духом, они готовы были сражаться до последней капли крови, но тут солнце стало клониться к западу. Кэтрин была полна энергии. Отважная женщина решила, что не остановится до тех пор, пока не лишится всех парусов, и тогда она найдет эйвонское судно, протаранит его, а затем постарается захватить.

Внезапно за ее спиной раздался стон Оливера. Что-то в его голосе заставило Кэтрин внутренне дрогнуть — она никогда не слышала из уст хафлинга таких жалобных восклицаний. Оливер смотрел на север, и девушка тоже повернулась туда.

И тут она поняла, что их войне суждено бесславно окончиться, а флот Эриадора никогда уже не вернется в родные гавани. Казалось, весь горизонт закрывала сплошная стена парусов. Корабли, приближавшиеся к месту битвы, уступали размерами галеонам, но их вряд ли можно было спутать с маленькими рыбацкими суденышками.