– Ты сказал, Дракон убедил Дымку. Ты хочешь сказать, Оливия.

– Нет, не хафлинг, а Дракон. Он может говорить, хотя мы его не понимаем.

Он использует…

– Запахи, – предположила Элия, вспомнив аромат фиалок в храме Моандера.

Акабар кивнул.

– Дымка поняла его. И Дракон без проблем понимает нас. Моандер говорил, что его народ называет себя сауриалами.

– Да, – вспомнив, ответила Элия. – Он еще говорил что-то о чистой душе – они хотели принести его в жертву, чтобы поработить меня.

– Он не только жертва, – объяснил Акабар. – В своем мире он паладин. Он может лечить. Нам нужно подождать несколько дней, и он исцелит нас обоих.

Элия посмотрела в глаза ящера.

– Ты вылечил меня, когда я вышла из пещеры Дымки в оплавленной кольчуге?

Дракон кивнул.

– И когда я повредила руку, ударив элементаль?

Сауриал снова кивнул.

– Ну ты и змей, – с усмешкой сказала Элия. «Я так и думала», – решила Оливия за ширмой, не переставая подслушивать, хотя Элия хотела сделать комплимент. Дракон смущенно наклонил голову.

– Ты ничего не знала? – спросил Акабар.

– Нет.

– Но ты не выглядишь удивленной.

Элия, пожав плечами, ответила:

– Я видела убийц, магов, богов, черт знает кого, кто только не преследовал меня. Почему не может быть охраняющего меня паладина?

Тут она поняла, почему нет. Слова Моандера оставались тайной между ней и Акабаром. Дракон ничего не знал. И не нужно удерживать ящера, рисковать его жизнью ради нее. Она только вещь. Элия хотела отправить своих спутников подальше от опасности и теперь знала, как надо поступить с верным ящером. Мысль о том, чтобы остаться без нежной заботы Дракона сжала ее сердце, и она подумала, что, лишившись его защиты, много потеряет.

«Не будь глупой, – попыталась Элия убедить себя. Ты заботилась сама о себе всю жизнь. Вполне можешь делать это дальше».

Девушка вспомнила, что это не так. Она родилась в прошлом месяце, и с тех пор ящер был ее нянькой.

Как он может не знать? А если знает, то почему остается. Несомненно, что он, как и Акабар, обманут жалостью к ней.

«Мне надо покинуть их. уйти, ничего не сказав», – решила она. Она провела ладонью по чешуйчатой руке ящера, потом громко произнесла:

– Я только хотела знать, насколько ценю вас. Все, что вы сделали. Она не смогла удержаться, обняла ящера вновь, затем повернулась и обняла Акабара.

– И тебя тоже.

– Ну? – спросила Оливия, выходя из-за ширмы. Приятно узнать, что тебя охраняют и ценят, не правда ли?

Певица была одета в длинную розовую рубашку, из-под которой были видны малиновые штаны. На поясе висела сумка, на спине болталась гитара. Выражение ее лица было смесью ревности и неодобрения.

– Я ценю твою дружбу, Оливия, – уверила ее Элия, подходя к ней. Она встала на колени перед хафлингом, пытаясь ее обнять.

Певица отступила назад.

– Не надо, – заворчала она, поднимая руку. Ты вся в грязи, а это моя последняя чистая одежда. И хафлинги не обнимаются. Это большая проблема, когда ты ростом с ребенка. Никаких объятий.

– Извини, Оливия, – прошептала Элия. Раскеттл взглянула на нее, затем объявила:

– Я собираюсь пойти в город. Достать одежду для нас, может, узнаю что-нибудь о людях Моандера и наших прочих «друзьях» здесь.

– Я был раньше в Вестгейте. У меня лучше получится попасть в город, – возразил Акабар.

– В одежде хафлинга? – поинтересовалась Раскеттл. – Это не серьезно. Я куплю тебе что-нибудь подходящее. Лучше пойду одна. Особенно с учетом того, что вас двоих, – она махнула в сторону Элии и ящера, – разыскивает кто-то или что-то в Вестгейте.

Она шагнула к двери и повернулась к Акабару.

– Еще одно. Я, может быть, приведу целителя. Нет смысла сидеть и ждать, пока само пройдет.

Она вышла из комнаты, захлопнув дверь.

– Что я такого сказала? – спросила Элия у Акабара. – Что это с ней?

Акабар помнил, как взбесилась Раскеттл, узнав о притворстве сауриала.

Явно, это долго будет беспокоить хафлинга.

Дракон зашипел на закрытую дверь, и в комнате запахло свежим хлебом.

* * *

Раскеттл, выйдя из «Парящего Ворона», пошла на восток. Ее короткие ноги еще болели после похода в город. Если дракон упал к северо-западу, то стражей на юге и востоке должно быть меньше. Речные ворота дают ей хороший шанс. уши хафлинга горели, и она была уверена, что «друзья» говорят о ней в тепле своей комнаты. Она обеспечила им кров, но они служат Элии, сражаются за Элию и следуют за ней через все Проклятые круги, пока она, Оливия, остается один на один с драконихой. И для чего? Не похоже, что они получают за это деньги.

И наконец, Элия чертовски совершенна. Просто как кукла. Она спасает людей, убивает монстров, поет прекрасные песни. Ее удача невероятна. Хафлингу так никогда не везет. Элию похищает божество – и она спасается, а Акабар, Дракон и дракониха убивают это божество ради нее.

Ящер-паладин тоже был проблемой. Хафлинг помнила ужасный случай, произошедший несколько лет назад в Живом Граде. Она была в баре, когда человек-паладин, нетрезво держась на ногах, показал на нее пальцем и закричал:

«Воровка». Никто не сомневался в его правоте, никто не поверил ей. Тот факт, что у нее в руках был другой кошелек, вряд ли помог бы Оливии, и пришлось сматываться.

С тех пор она стороной обходила таких людей, которые могли заглянуть в душу и сказать добро там или зло. Это пугало Оливию. И теперь один из таких высокомерных типов стал членом их компании. Она все время чувствовала на себе взгляд сауриала, судящий и оценивающий ее.

Оливия сжала зубы. Сейчас она идет за покупками для амазонки, ее паладина-ящера и мага. Даже Акабар обходился с ней как с воровкой или ребенком.

Он был героем, спасшим Элию, его волшебство так много сделало, а мастерство сауриала в битве помогло одолеть дракониху. Она, Оливия, была бесполезна.

Акабар собирался оставить ее на спине Дымки, обрекая на верную смерть, когда сам прыгнул. спасать ящера.

Где-то в глубине ее мозга появилась мысль о том, что каждый поступает так, как считает нужным. Но она легко отвергла эту мысль. «Какая разница? – решила Оливия. – Рано или поздно появятся друзья Фальша и заберут Элию».

– Мне нужно выпить, – пробормотала она. И побольше.

Она проходила мимо дворов Ваммо, загонов, забитых лошадьми и волами, когда кто-то ее окликнул.

– Здравствуйте, госпожа Оливия.

Раскеттл присмотрелась. На ограде сидела знакомая маленькая фигура, одетая в костюм торговца из желтой тафты. Его улыбка от уха до уха казалась пародией на человеческую.