— Да.

Она мгновенно нашла тот единственный довод, который помогал ему держаться все эти годы — после того, как он потерял Галлей, и до того, как обрел Сару.

Она подняла голову и посмотрела на него. Ее мокрые ресницы слиплись и заострились, глаза были полны слез.

— Иногда, — прошептала Сара, — мне снится, что Донован убил тебя. — Она сглотнула. — И сон кажется таким реальным, что я просыпаюсь с мыслью, что ты умер. — Сара опустила взгляд и дрожащими пальцами дотронулась до его шрама. — Когда я думаю о том, что чуть было не случилось…

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Но не случилось же! Я жив.

Медленно, осторожно, чтобы не испугать ее, Нэш наклонился к ней. Его губы скользнули по ее губам… и ему показалось, что она слабо вздохнула. Он стал целовать ее. Очень нежно, сдерживая себя. Влажные губы скользили по влажным губам, тихое дыхание смешивалось с тихим дыханием.

Это была та самая женщина, что заставила его потерять голову, толкнула за край. Это была та самая женщина, что пришла к нему среди ночи и пробудила в нем неистовую страсть, оставившую его обессиленным и неспособным думать. Но в этот день Нэш почувствовал в ней какую-то особую хрупкость, которой не было раньше. Когда Донован был жив, ей приходилось быть сильной. Но теперь она осталась беззащитной… и Нэш не был уверен, что сумеет уберечь ее.

Поцелуй стал глубоким, язык встретился с языком. Пока они оба не потеряли голову окончательно, Нэш заставил себя остановиться ненадолго и увлек Сару поглубже в траву, чтобы никто их не заметил. Опершись на локти, он обхватил ее за плечи и нежно привлек к себе.

Сара положила дрожащую руку ему на грудь. Ей вдруг стало не по себе. Она никогда не занималась любовью вот так, при ярком свете дня, прямо на траве. С Донованом секс всегда был всего лишь чем-то таким, что надо вытерпеть, и она быстро научилась оглушать себя заранее мощными дозами алкоголя. Она поняла, что забвение помогает.

— Я… я не знаю… Я не смогу.

Нэш не стал настаивать. Он разжал объятия и отпустил ее. Пожал плечами, словно хотел дать ей понять, что это не имеет значения. Слегка улыбнулся ей, прищурился на ослепительно яркое небо и сказал:

— А почему бы нам не раздеться?

— Раздеться?

— Ну да. Просто полежать на солнышке, пока наша одежда сохнет.

Для примера Нэш расстегнул пуговицу и “молнию” на джинсах, с усилием стянул их, потому что мокрая ткань липла к ногам. Стащив наконец джинсы, он вывернул их, встряхнул и расстелил на траве. Трава пригнулась, но джинсы так и остались в футе от земли. Когда Нэш начал стягивать с себя трусы, Сара отвернулась.

Вокруг было тихо, если не считать птиц и насекомых. И гулко стучащего сердца Сары. Ее частого, неровного дыхания. Она довольно долго просидела на траве, не глядя на Нэша. Она слышала, как он снял с себя одежду и с довольным вздохом растянулся на траве….

Медленно, очень медленно она повернула голову. Его глаза были закрыты. Он лежал, подложив руки под голову. Ей были видны подмышечные впадины с темными волосами и рельефные мускулы.

Ее взгляд скользнул ниже…

Плоские темные соски, выглядывающие из густой курчавой поросли на груди.

Еще ниже…

Мощная грудная клетка… плоский живот, впалый пупок, узкие бедра… густая поросль волос.

Она торопливо отвернулась, ее взгляд метнулся обратно к его лицу.

Его глаза были по-прежнему закрыты, грудь мерно вздымалась и опадала.

Неужели он спит?

Сара начала тихонько расстегивать пуговицы своей блузки. В конце концов она сняла все и легла, обнаженная, рядом с ним, крепко закрыв глаза, пережидая, пока уляжется бешеное сердцебиение.

Напряжение постепенно стало покидать ее, сменяясь новыми ощущениями. Солнце приятно пригревало кожу на груди, на животе… Так хорошо… Удивительно хорошо…

Может быть, она и задремала. Сара не была точно в этом уверена. Прошло какое-то время, и на нее посыпалось что-то мягкое. На грудь, на живот, на ноги… Сара открыла глаза и увидела, что Нэш, склонившись над ней, осыпает ее тело клевером.

— Я искал четырехлистные, но ни одного не нашел, — сказал он, как будто извиняясь.

Сара уставилась на него, не в силах оторвать взгляд от его глаз.

— Я не могу этим заниматься прямо здесь… сейчас… — призналась она, с трудом выговаривая слова.

Смятение охватило ее. Она знала, что страх отражается у нее в глазах, и ненавидела себя за это.

— А я тебе помогу, — шепнул Нэш и улыбнулся такой ласковой, такой проникновенной улыбкой, что у нее перехватило дух. — Я буду все время говорить с тобой. Зубы заговаривать.

Он понял, что с ней творится, понял, что она охвачена паникой, пульсирующей во всем теле под туго натянутой кожей. Он понял ее, и за это Сара еще больше полюбила его, этого человека, который скоро уедет, простившись с ней навсегда.

Сара не отрывала глаз от его лица, следила за ним, пока он оглядывал ее тело, бросал на него все новые листики клевера… один из них задел сосок и скатился по ребрам.

— Закрой глаза, — попросил Нэш.

Она послушно выполнила его пожелание.

— Не открывай.

Время шло.

— Господи, какая же ты красивая!

У него даже голос дрогнул, когда он произносил эти слова, и что-то сжалось глубоко у нее внутри. Нэш принялся легонько щекотать ее стебельком клевера. Повсюду.

А потом он отбросил клевер и начал трогать ее рукой.

Пальцами.

Легкое касание.

Поглаживание.

Медленное.

Быстрое.

Влажное.

Глубокое.

Ее тело напряглось. Глубокий внутренний спазм заставил ее сжаться вокруг его пальцев, она вся содрогнулась в экстазе, сознание стало уплывать…

Очень-очень медленно она вернулась на землю.

Сердце отчаянно колотилось, тело покрылось испариной. Сара с трудом подняла отяжелевшие веки и увидела Нэша, лежащего на боку. Он опирался на локоть и смотрел на нее.

— Уж больно ты хорош, — проговорила она, чувствуя себя удовлетворенной, ослабевшей и в то же время голодной.

Он перекатился на спину, прикрыл глаза согнутой в локте рукой. Его дыхание было прерывистым. Взгляд Сары скользнул вниз от его закрытых глаз к пульсирующей на шее жилке, к влажной от испарины груди, к животу, ниже…

Теперь, когда он больше не смотрел на нее, она осмелела, расхрабрилась, прикоснулась к нему — осторожно, словно пробуя на ощупь.

— Нет, это ты красивый, — прошептала Сара. — Такой нежный… Как цветок.