– Ты мне дань не платишь, Эллиот! – рявкнул Саймон.

– Неужели? – Хэкки озадаченно крякнул. – Ну надо же! А я, дурак, думал, что плачу!

– Довольно! Что ты мне тут рожи корчишь? Чего удумал, говори? И отвечай – сколько ферм разграбил этой ночью? По тебе давно тюрьма плачет, негодяй!

– Так ты что же, не примешь мою дань? – поинтересовался Хэкки и неожиданно разразился хохотом.

Саймон выхватил пистолет и направил на главаря. Тот мигом стер с лица ухмылку. Но черный глаз его пистолета уставился в лоб смотрителя.

Воспользовавшись паузой, Майри подалась вперед, хотела обратиться к Саймону. Безжалостный рывок Клема Эллиота исторг из нее вопль боли.

– Я вас спрашиваю – что здесь происходит? – грозно повторил Керр, стрельнув глазами на девушку.

Хэкки изобразил сомнение. Поколебавшись для виду, медленно развернул пистолет и приставил дуло к виску Майри.

– Гляди-ка, Саймон! – вкрадчиво протянул главарь бандитов. – Я тебе не только целое стадо привел, но и эту милашку.

– И зачем она мне нужна? – Бегающий взгляд смотрителя метался от бандита к девушке. – Отпусти ее.

– Она же воровка и шпионка. Сам говорил.

Пистолет в руке Саймона дрогнул.

– Это когда же ты слыхал, чтобы я такое говорил?

– Да так… Слыхал когда-то, – небрежно бросил Хэкки. – А еще я слыхал, что ты рассылаешь «подарочки», смотритель. То бишь весточки для тех, без кого «мирный день» не обойдется. Мне вот тоже прислал. Только твои солдаты вручили его моей жене. Ох и расстроилась же крошка – ужас!

– Сомневаюсь. Должна знать, за кого вышла, – отрезал Саймон. – Вчера и позавчера я сообщил, кому следует явиться на суд в «мирный день». Суд назначен на пятницу. Чтоб с рассвета был у Керсхоупфут, Хэкки Эллиот!

– А Майри Макрэй? – ехидно поинтересовался тот. – Слыхал я, ты и ее вызвал.

Майри поджала губы, но смолчала. Холодный металл впивался ей в висок, боль в выбитом плече от хватки Клема с каждой секундой становилась все сильнее.

– Вызвал, – подтвердил Керр. – Майри Макрэй будет отвечать перед судом за разбой на линкрейгской дороге. Один из моих ребят доставил бумагу в Блэкдраммонд-Тауэр. Тебе-то что до этого?

– Раскрой глаза пошире, смотритель, – теперь уже с угрозой протянул Эллиот, кивнул на свой пистолет. – Девчонка у меня в руках. Но я с радостью отдам ее и весь этот скот в придачу. Не задаром, самой собой. А нет – нажму на курок, и баста. Годится тебе такой план?

– Не задаром? Чего тебе нужно?

– Другой разговор, Саймон! – хохотнул бандит. – Забирай девчонку с потрохами – уж не знаю, чего ты там с ней надумаешь делать, – но только вместе с «подарочком».

– Что-о-о? – взревел Керр. – Чтобы я отменил вызов на суд в «мирный день»? Никогда! – Он вытянул руку с пистолетом.

– А пистолет-то у тебя, как я посмотрю, неважнецкий, – поддел начальника охраны Эллиот. – Зато у меня из самых новых. Нажимаешь курок… Бац – и готово. Пока ты поднесешь огонь да выстрелишь, смотритель, у этой крошки вместо головы один пшик останется.

Саймон обжег негодяя взбешенным взглядом и опустил оружие.

– У меня пистолет тоже из самых новых, – раздалось из темноты. – Заряжен, взведен и нацелен тебе между лопаток, Хэкки Эллиот!

Майри ахнула, услышав за спиной хрипловатый от ярости голос Роуэна. Она дернула головой – и снова замерла, наткнувшись на дуло пистолета.

– Дьявол, – процедил Хэкки, поворачиваясь в седле, но не отводя оружия от виска Майри.

– Отпусти ее, – приказал Черный лэрд.

Ни один из братьев не повиновался. Оружие Хэкки по-прежнему касалось ее виска, а Клем по-прежнему тянул ее руку вниз до хруста в выбитом плече.

– У вас за спиной двадцать с лишним солдат, сэр! – вновь раздался уверенный голос Роуэна. – И вы позволяете этим ублюдкам издеваться над моей женой?

– Твоей женой?! – Саймон подпрыгнул в седле. – Как это? Почему?.. Что за черт!

– Двадцать, сэр, – хладнокровно повторил Черный лэрд. – Или предпочитаете, чтобы я уложил мерзавцев на месте? Но учтите – потом я властью, данной мне Тайным советом короля, арестую вас за неисполнение своих обязанностей смотрителя Мидл-Марча!

Саймон глянул на Хэпберна, безмолвно восседавшего на громадной лошади в двух шагах от начальника.

– Взять их.

Сержант, кивнув, дал знак солдатам. Охрана, медленно надвигаясь на бандитов, ощетинилась копьями, стрелами, мечами. Давление металла на висок Майри ослабло. Хэкки опустил руку с пистолетом.

В ту же секунду она крутанулась в седле, забыв даже о боли в плече, забыв о том, что железные пальцы Клема по-прежнему цепко держат ее руку.

Роуэн, верхом на Валентайне, который опасливо переминался с ноги на ногу в кудрявом море овец, оказался в каких-нибудь двух-трех футах от нее. Его взгляд метнулся к жене, но пистолет, направленный на Хэкки, не дрогнул.

– Они тебя не тронули? – отрывисто бросил Роуэн.

– Нет, – выдохнула Майри.

Ее муж качнул головой в сторону темнеющего неподалеку склона холма.

– Давай туда.

– Не могу. Я связана.

Прорычав что-то невнятное, но угрожающее, Роуэн направил Валентайна через черно-белые волны овечьего стада.

– Да развяжи ты ее, – процедил Хэкки.

Не ослабляя хватки на локте Майри, брат главаря перегнулся в седле и резанул кинжалом по веревке, стягивающей ее лодыжки. Она согнула ноги в коленях, вздохнула облегченно, разминая затекшие мышцы…

Клем внезапно рванул ее за руку из седла и швырнул на столпившихся вокруг овец. К счастью, два пушистых, жалостно блеющих создания смягчили удар о землю. Падая, Майри услышала грохот пистолетного выстрела.

Едва не потеряв сознания от боли, она подскочила с земли и села, лихорадочно отпихивая от себя напуганных до смерти овец. Поверх их лохматых спин она увидела мчащихся в темноту всадников. Хэкки и Клем, воспользовавшись суматохой, попытались сбежать.

Одно из испуганных животных ткнулось ей в грудь, и Майри опять упала. Поднялась, вцепившись в живые шкуры, попыталась понять, что происходит.

Через несколько минут раздался цокот копыт, ноги в кожаных сапогах нырнули в черно-белую пушистую массу, нащупали землю – и перед Майри возникло лицо мужа.

– Малышка… – Руки Роуэна обвились вокруг нее, стиснули, приподняли. Майри приникла к нему, всем своим существом впитывая восхитительное чувство облегчения и безопасности.

Он нашел ее руки, все еще связанные веревкой Эллиотов, выхватил из-за пояса кинжал, перерезал путы.