— Смотри, — Воронир, могучий, широкоплечий, втащил казавшегося стариком в сравнении с ним, избитого, ослабевшего Аттинура, — смотри, падаль! Думал отвлечь меня и спасти их? Действительно верил в это?!

Резкий поворот головы, взметнувшиеся вороные волосы, по-орлиному цепкий взгляд на экран и пугающе едкое:

— А где же наша Нарски, а, Аттинур? Где та, которую ты берег от меня все эти годы, щенок престарелый? — И глухое: — Ты заставил меня убить родного отца, мразь, я заставлю тебя смотреть на смерть любимой женщины!

И экран стремительно приблизил изображение стены, точного места, о котором Воронир знал…

Вот только стена в этом месте была пуста! Там лишь висела, судорожно дергаясь, оборванная зеленая энергетическая плеть.

Это стало шоком для Воронира! Абсолютным, непередаваемым шоком для глядевшего и не верившего в то, что видит, магистра.

И в этой потрясенной тишине вдруг прозвучало иронично-насмешливое:

— Меня всегда искренне удивляло ваше стремление использовать женщин для достижения своих целей.

Воронир застыл, а затем медленно развернулся, разжав пальцы и позволив Аттинуру бессильно, словно тряпичный мешок, рухнуть на пол.

А я, задержав дыхание, смотрела на находящегося в изломанном проходе Черного дракона. Ирэнарн стоял, расслабленно сложив руки на груди, и с нескрываемым презрением взирал на тяжело дышащего, собирающего силы для удара Воронира.

Но если за магистра Аттинура я переживала до безумия, то за Ирэнарна нет, ни на секунду, ни на мгновение. Я смотрела на Главнокомандующего и понимала, что это все… для Воронира — все. Ирэнарн уничтожит его, даже не напрягаясь и не позволяя причинить вред никому более. И хватило одного взгляда на магический экран, висящий в изголовье Гаррата, чтобы догадка подтвердилась — энергетические петли разрушались, сковывающие студентов плетения ломались, осыпаясь трухой и лишая Воронира энергии, которую он пытался, отчаянно пытался призвать.

Я только одного не понимала — что могло разрушить энергетические петли так, что они просто на глазах рассыпались на части!

— Колония Гема — умнейший коллективный разум, и я в целом искренне признателен за создание разумной черной плесени, как видите — пригодилась, — сообщил Ирэнарн, насмешливо глядя на раз за разом пытающегося собраться с силами магистра Воронира. — С удовольствием познакомил бы вас, но… у вас уже назначена очень важная встреча.

И в полуразваленный зал бесшумно и незримо шагнул грасс, оставляя на трухе из камня следы, вдвое превышающие размер следов Голода. И я поняла, кто это — предводитель грассов, который говорил со мной в Горлумском лесу, тот, кто напоследок прорычал исчезающему в портале Ворониру: «Месть! Всегда! Везде! Месть!» И вот сейчас, видимо, время для мести настало.

Воронир взвыл!

— Не здесь, — спокойно произнес Ирэнарн.

И шагнул ко мне с едва читающейся улыбкой, скрывающейся в серебряных искорках изумрудных глаз. Подошел, закрыв своим могучим телом грасса, выволакивающего из разрушенного ритуального зала отчаянно сопротивляющегося и орущего Воронира, скользнул пальцами по моим вздернутым над головой рукам, коснулся лица по контуру, приподнял за подбородок, заглушая для меня вопли гибнущего магистра где-то там, в глубине подземных уровней, и произнес:

— Есть одна маленькая проблема, сердце мое.

— Какая? — выдохнула я, глядя на него широко распахнутыми сияющими глазами.

Ирэнарн нехотя сообщил:

— Фактически половину своего мира спасла ты, вовремя передав информацию королю и обеспечив возможностью существования магистра Тессорда.

Дракон улыбнулся моему искреннему изумлению и продолжил:

— Среди исключительно твоих заслуг также сохранение существования Ямщика, спасение расы грассов и обнаружение ловушки, скрытой в кольце Правды твоего дохлого ректора…

— Я жив, — раздалось хриплое с пола.

— Разговорчивость не самый верный путь к выживанию, — холодно сообщил ему Ирэнарн.

Укоризненно посмотрела на него. Правящий дракон передернул плечами, взглянул мне в глаза и неожиданно спросил:

— Как насчет золота?

Я улыбнулась.

И продолжала улыбаться, все так же глядя на него сияющими от счастья глазами и не веря тому, что все закончилось. Триединый, все наконец-то закончилось, и все живы… ну, кроме Воронира, его где-то там вдали продолжали убивать с максимальной жестокостью… но кто осудит предводителя грассов? Я не осуждала. Не могла. После всего, что мне было известно, после попытки Воронира уничтожить всю расу этих призрачных псов, всех, включая совсем маленьких детей…

— Нет! — вдруг воскликнул Асур-Ррат, меняя облик и становясь человеком… ну, судя по голосу.

Просто я не видела, весь мир для меня сейчас заслонял Ирэнарн, и всем этим миром он для меня становился. Медленно, но верно он становился для меня всем.

И дальнейшие слова древнего я расслышала словно сквозь пелену тумана:

— Главнокомандующий, вы потребовали от меня невмешательства, я согласился в обмен на возможность защиты прав моей подопечной!

Черный дракон проигнорировал полностью и его, и его заявление, и вообще практически все на свете.

— Драгоценности? — продолжил он откровенно покупать меня. — Мы можем оформить твое участие в спасении мира как работу по найму с максимально высокой оплатой труда.

— Это жульничество! — возмутился древний.

Я едва ли расслышала его слова, с нежностью глядя на Черного дракона. С нежностью, благодарностью, восхищением и чем-то еще, чему у меня не было определений. Зато имелось четкое определение того, что он сделал, и я тихо прошептала:

— Ты всех спас.

Именно спас. Потому что мог поступить иначе, мог явиться сюда с отрядом боевых драконов и сжечь всё и всех тех одурманенных магов, что кинулись бы на защиту медленно, но верно убивающего их родного учебного заведения. Мог бы уничтожить магистров, всех тех, кто так истово ненавидел драконов, но вместо этого в сотрудничестве с плесеневой колонией изобрел вино, способное вернуть ясность мыслей и уничтожить не людей — взращенную в них ненависть.

Он мог бы многое, мне ли не знать, Ирэнарн был способен одним приступом ярости сметать города и разрушать горы… Но вместо этого — право на месть, подаренное грассам, право на жизнь, подаренное разумной плесени, и спасение моего мира, без жертв и разрушений.

И, судорожно сглотнув, прошептала, не отрывая взгляда от его темно-зеленых глаз:

— Я считаю, что условия сделки были выполнены.

Вертикальные черные драконьи зрачки отчетливо сверкнули серебром, но я даже не вздрогнула, продолжая смотреть на Ирэнарна. Смотреть и видеть в нем больше, чем дракона, кажется… Кажется, я действительно начинала видеть в нем гораздо больше, чем только дракона.