— С тобой невозможно стало разговаривать. Ты вечно злой и мрачный. Замечательно на тебя влияет семейная жизнь, как посмотрю.

Антон всё-таки оторвался от документов и на девушку посмотрел.

— Вот ты ещё мне об этом расскажи. И поучи. Как мне с женой жить.

Это Алисе не понравилось, благодушие из глаз ушло, и она очень знакомо, очень похоже на Марину, поджала губы.

— Кто же виноват, что ты себе такую жену выбрал?

Антон папку закрыл и отодвинул от себя, а Алисе в раздражении сказал, точнее предупредил:

— Не лезь. Мала ещё.

Он из-за стола поднялся, отошёл к книжному шкафу, а Алиса вскочила вслед за ним.

— Ну почему я маленькая? Почему? Мне двадцать два!

— Потому что рассуждаешь, как капризный ребёнок.

— А как надо? Как училка?

Антон повернулся к ней.

— Алиса, я тебя очень прошу, хоть ты меня не зли.

— Антош, ну пожалуйста.

— Что?

— Хоть раз меня выслушай.

Он невольно усмехнулся.

— Зависит от того, о чём ты говорить будешь.

— Ты знаешь о чём.

Она так смотрела на него, что мёртвого бы проняло, а Антон мёртвым не был и оттого даже нервно кашлянул, особенно заметив, как Алиса грудь выпятила. Это был отработанный манёвр. Природа её в этом смысле одарила с лихвой, и Алиса явное достоинство фигуры подчёркивала, и пользоваться им не стеснялась. Надо сказать, что она и в семнадцать лет была девочкой фигуристой, при этом лишённой каких-либо комплексов, и не раз повергала в ступор даже взрослых мужчин. Но Боря девочку любил. Трезво оценивал её возможности, способности, характер и неприкрытые желания, но всё равно любил. И права Марина, именно он внушил ей мечту о сцене, о карьере сольной певицы, поддерживал, подыгрывал, совершенно не задумываясь о том, что с Алисой станет, останься она с этой мечтой один на один. Мать совершенно не желала спонсировать её сценические порывы.

Пока Антон разбирался со своими мыслями, Алиса к нему подошла, коснулась рукой его груди, а вот взглянула… взглянула с детской обидой. И это отрезвило. Антон головой тряхнул, перехватил её руку, странно горячую, и пока Алиса старалась к нему прижаться, на этот раз уже грудью, отступил.

— Лиса, зайка. — Знал, что она опять расстроится из-за его тона, но что он мог поделать? Пока она смотрела на него, словно обиженный ребёнок, он её и считал ребёнком. Фигура хорошая, в ложбинке между грудей можно разум оставить раз и навсегда, но в глазах… детство. Со страстью, соблазном, беспрекословной покорностью, но это была не повзрослевшая девочка, которую он, лично он, помнил подростком, в слезах и топающей ногами на отца с матерью. Ну и скажите, о каком плотском желании тут может речь идти? Несмотря на то, что ей уже двадцать два. Правда, любители наглядной юности и милых глупостей существуют, и их немало, так что Алиса ещё найдёт своего принца. Или не принца, а просто желающего её баловать и ей потакать.

— Антош, поцелуй меня. — Она повисла у него на шее, вцепившись в воротник его рубашки, наверное, специально, чтобы он не смог её от себя оторвать так просто. Потянулась к его губам, точно испачкала его подбородок яркой помадой, а Антону всё никак не удавалось расцепить её руки. Он раз сказал: «Алиса», другой сказал: «Алиса», даже голос повысил, но та просто так сдаваться не собиралась, привстала на цыпочки и всё-таки поцеловала. Когда получилось оторваться от её губ, Антон выругался в полный голос, буквально рыкнул на неё:

— Хватит! — и она наконец отступила. Опустила руки, сжала губы и обиженно опустила голову. Собралась реветь. Антон одёрнул рубашку, губы вместе с подбородком ладонью вытер, а на Алису разозлёно зыркнул. — С ума сошла совсем?

Она всё-таки заревела. Ладонью размазывала слёзы по щекам и всхлипывала.

— Я тебя ненавижу!

— Ещё одна. Ты не первая сегодня, так что не впечатляет. — Он отошёл к столу, и пока стоял к Алисе спиной, пробормотал: — Совсем сдурели, бабы.

— Антон! Ну чем она лучше?

— Кто?!

— Лера!

Он взглянул на неё, как на полоумную.

— Алиса, она моя жена. Она по всем показателям лучше. И дело тут даже не в размере груди. А ты вешаешься на шею женатому человеку!

— А что ещё мне делать? Раз ты такой дурак!

— Так я ещё и дурак?

— А кто? Женился на первой встречной! Мы её знать не знаем.

Антон устало потёр лицо, решил, что пора прекращать орать. Это всё равно бессмысленное занятие. Только негромко переспросил:

— Кто это «мы», интересно? — Потом подошёл ближе, и даже за подбородок Алису взял. — Лиса, солнце, ну перестань ты выдумывать. Мне, честно, уже надоело оправдываться. И перед Лерой, а особенно перед твоей матерью за твоё поведение. Найди себе, наконец, парня, подходящего тебе по возрасту. Я, правда, староват для тебя. Ну не потяну. — Сказал и улыбнулся ей. А Алиса продолжала обиженно хлопать ресницами, совершенно не собираясь прислушиваться к его мудрым советам. С детским упрямством. Антон потаращился в её голубые, полные укора глаза, опустил руку и отступил. И очень вовремя, потому что в следующую секунду в дверь постучали, в кабинет заглянул управляющий и деловито начал:

— Антон Александрович, там Шаров приехал, вас требует. — Приметил Алису и неловко замолчал.

А Антон переспросил:

— Требует, значит. — Смотрел на Алису, чуть заметно нахмурился, после чего кивнул ей. — Иди.

Она голову вскинула, нос кверху задрала, а когда собралась уйти, не простившись с ним, и повернулась в сторону управляющего, не скрываясь, оправила платье на груди. Антон лишь глаза к потолку поднял, не зная, откуда ещё сил и терпения взять. Потом махнул рукой управляющему. — Заходи, добей меня. Всё равно, хоть давись.

Управляющий, моложавый мужчина, лет сорока пяти, усмехнулся, правда, глаза перед этим опустил. Закрыл за Алисой дверь и подошёл к столу.

— Шаров скандалит…

В итоге, дома оказался ближе к одиннадцати. Антон вообще бы в город не вернулся в этот день, если бы не родители. Неудобно было наплевать на их ожидания и беспокойства. По крайней мере, мама точно беспокоилась, сомневаться не приходилось.

— Антон, я волновалась.

Будто в подтверждение его мыслей, Зоя Павловна вышла ему навстречу, и Антон наклонился к ней, чтобы поцеловать в щёку.

— Из-за чего? Мама, это самое раннее время, когда я возвращаюсь домой.

Она вгляделась в его лицо, но с явным неудовольствием.

— Неудивительно, что от тебя жена сбежала.

— Она не сбежала. — Антон прошёл в комнату, на ходу снял пиджак, и щёлкнул брата, который сидел в кресле, уткнувшись взглядом в свой телефон, по затылку. — Чего не спишь?