Оператор снова пожал плечами. Он пробежал по клавиатуре прибора для внутренней связи.

— Переключи на резервную мощность, — скомандовал он, когда на экране появилось чье-то лицо. — Мы тут желаем проверить невыжатый сочок…

— Кто спрашивает? — раздался голос с экрана.

— Сам-знаешь-кто хочет быть в курсе, — презрительно скривился оператор. — Видно, настало время экономить. Может, какие новые спецификации вышли. Может, еще что. Ты, главное, переключи на резервную.

Человек на экране что-то проворчал. Бордман проглотил комок в горле. В обязанности офицера Разведки не входит контроль над дисциплиной. Однако такое отношение к дисциплине уже чревато анархией. Он поискал глазами устройство контроля надо уровнем электроэнергии. Столбик дневного потребления энергии выше среднего, но это и понятно. Наружная температура падает. Требуется больше энергии, чтобы поддерживать работу механизмов и шахты, которую скоро начнут эксплуатировать.

Неожиданно столбик уровня энергии резко снизился, остановился и снова пошел вниз, достигнув нулевой отметки, в то время как дополнительные пользователи были переключены на резервное потребление.

Бордману пришлось обойти дежурного, чтобы приблизиться к вольтметру. Он был встроен в стандартный старомодный вакуумный сосуд. Бордман подключил контакты, считал показания вольтметра, облизнул губы и записал цифры. Потом вернул провод на прежнее место и снова снял показания. И затаил дыхание.

— А теперь подключайте энергию — по секциям, — велел он оператору. — Например, начните с шахт. Впрочем, это не имеет значения. Но я хочу узнать напряжение при разных уровнях энергии.

Оператор выглядел огорченным. Он сложно и путано объяснял все человеку на экране и с явной неохотой участвовал в процессе, пока Бордман снимал последующие показания. Ток, проходящий в слое ионизированного газа, — это ток, который течет через проводник с определенным уровнем сопротивления.

Открылась дверь холодового шлюза и вошла немного запыхавшаяся Рики Херндон.

— Получено новое сообщение из дома, — выпалила она. Голос ее звучал напряженно. — Они сумели поймать наш луч и ответили на заданные тобой вопросы.

— Сейчас пойдем, — сказал Бордман. — Я получил здесь кое-какую информацию.

Он снова облачился в теплую одежду и вместе с девушкой покинул рубку.

— Цифры неутешительные, — поделилась с ним Рики, когда они вышли в долину, где исполинские горы обступали со всех сторон. — Кен считает: все еще хуже, чем он предполагал. График падения солнечной константы более резкий, нежели нам казалось.

— Понимаю, — невпопад ответил Бордман.

— Но это же абсурд! — гневно воскликнула Рики. — Солнечные пятна и циклы активности существовали всегда — я читала о них еще в школе. Есть четырехлетние и семилетние циклы, а также еще какие-то. Они должны быть известны, их должны рассчитывать заранее! Теперь же они заговорили о шестидесятилетних циклах, а потом — о стотридцатилетних, которые накапливаются и накладываются на остальные. Что толку ото всех этих ученых, если они не могут правильно выполнить свою задачу, и теперь двадцать миллионов людей погибнут?!!

Бордман не считал себя ученым, но при этих словах содрогнулся. Они шли по скользкому льду, и Рики бушевала. При дыхании изо рта ее вылетало густое облако пара, окутывавшее шею и плечи непроницаемой для взгляда пеленой, одежда покрылась слоем инея.

Она поскользнулась, и он ловко подставил руку, удерживая девушку от падения.

— Но они справятся! — заявила Рики с сердитой гордостью. — Они начинают строить много энергетических площадок, там, дома. Сотни площадок! Не для приема кораблей, а для получения электроэнергии из ионосферы! Они рассчитали, что одна решетка размером с корабль может сохранить примерно три квадратные мили тепла для жизни. Над улицами построят крыши, которые покроют снегом для утепления. Урожай будут выращивать прямо на улицах и в садах, и заведут как можно больше гидропонных культур. Они сомневаются, что успеют сделать все это в срок для спасения каждого жителя, но будут стараться!

Бордман стиснул кулаки в меховых рукавицах.

— Ну? Разве не замечательно? — спросила Рики.

— Нет.

— Почему нет?

— Я только что снял показания здесь, на этой площадке. Напряжение и проводимость слоя, из которого мы получаем энергию, зависят от ионизации. Когда падает интенсивность солнечного освещения, и напряжение, и проводимость тоже убывают. Энергии труднее течь к месту, отделенному решеткой, — и давление напряжения тоже слишком низко, чтобы нести ее.

— О, замолчи! — закричала Рики. — Ни слова больше!

Бордман молчал. Они миновали последний небольшой склон и вошли в карьер: здесь находилась гигантская шахта, устроенная в скале. Заглянув туда, они обнаружили два ряда сверкающих сосулек, идущих к сердцевине скалы. Они почти достигли поселения, когда Рики снова заговорила тихим, безжизненным голосом:

— Насколько все плохо?

— Скверно, — откликнулся Бордман. — У нас сейчас такие условия, какие ждут родную планету через двести дней. На самом деле мы здесь можем получить лишь пятую часть энергии, на которую они на Лани-2 рассчитывают.

Рики стиснула зубы.

— Продолжай! — велела она.

— Ионизация упала на десять процентов, — заговорил Бордман. — Это означает, что напряжение уменьшилось на еще большую цифру. Несоизмеримо большую. А сопротивление слоя возросло еще более. Когда на родной планете потребуется энергия, они получат ее примерно в таком же процентном соотношении, что и мы сейчас. Это все.

Они вернулись в поселок. Вот и ступени, ведущие к холодовому шлюзу перед кабинетом Херндона. Льда на них не было, ведь они, так же как и дороги в поселке, подвергались обогреву.

В шлюзе их обдало волной теплого воздуха.

— Расскажи мне все без утайки! — с отчаянием сказала Рики.

— Итак, здесь мы получаем примерно одну пятую от энергии, какое дают решетки такого же размера на родной планете, — рассказывал он. — Так что нам достается, скажем так, процентов шестьдесят от нормы. Тень скроет одну десятую того, что они ожидают получить, когда начнутся настоящие холода. Их притязания завышены примерно в девять раз. Одна решетка не прогреет три квадратных мили города. Едва ли треть мили. Но…

— Но это еще не худший из вариантов, — возбужденно заявила Рики. — Цифры верны? Правда ли, что решетка будет полезна?

Бордман не отвечал.

Отрылась внутренняя дверь шлюза. Херндон выглядел еще бледнее, чем раньше, прислушиваясь к шумам, идущим из приемника, и барабаня по столу, едва ли сознавая, что делает. Он взглянул на Бордмана с отчаянием.

— Она сказала тебе? — спросил он едва слышно. — Они надеются спасти едва ли половину населения. По крайней мере, детей…

— Вряд ли им это удастся, — горько проговорила Рики.