Аккуратные, будто бы свежесрубленные ворота без створок обрамляли въезд в деревню. На единственной улице не было никого, лишь во дворах тут и там мелькали люди, заканчивая дневные дела. Лениво забрехали несколько собак, заслышав чужаков.

Из сумерек навстречу путникам вышла женщина, неся на согнутом локте накрытую полотнищем корзину. По всему — тяжёлую.

Лешко спешился и шагнул к ней.

— Помочь, почтенная?

Та подозрительно и слегка удивленно оглядела всех, но, увидев Заряну, успокоилась. Уж кто, а она на татя совсем не походила.

— А помоги. Мне тут правда недалёко нести.

— Я провожу, — добродушно кивнул парень. — А ты скажи пока господину моему, где тут у вас староста живёт?

Женщина безошибочно упёрла взгляд в Кирилла.

— А вот предпоследняя изба на выезде, — она махнула в противоположную сторону. — Проскочили вы её, — помолчала, отдавая корзину Лешко, и добавила: — Неужто сам князь к нам пожаловал?

— Князь-князь, — усмехнулся Кирилл.

Баба охнула оттого, что, ляпнув наобум, нежданно попала в истину. Растерялась, что делать дальше. Лешко поспешил с её корзиной вперёд — и ей пришлось догонять, а то так, верно, и стояла бы, разинув рот, до самого утра.

— Нечастый ты тут гость, — задумчиво проговорила Заряна, трогая пятками бока кобылы, когда Кирилл поехал вслед за резво идущим по улице Лешко.

— По всем деревням мотаться можно от лета до лета. Не наездишься.

— Так что же тебя сюда вдруг привело? — девушка непонимающе наморщила гладкий лоб.

— Дела, о которых я тебе как-нибудь расскажу, — он постарался улыбкой отвести от себя её вспыхнувшую вдруг подозрительность.

Надо же, всю дорогу ей неинтересно было, куда и зачем едут. А тут выкладывай сходу.

Боярышня ответом, видно не удовлетворилась, но более допытываться не стала. А Кирилл вдруг понял, что совершил ошибку. Не построишь крепкой семьи на лжи и укрывании правды. Но рассказать обо всём сейчас — значит, наверняка напугать Заряну. Уж она точно не обрадуется, коль узнает, что получит в мужья не одного князя, а двух. Причём второго очень уж древнего и жестокого.

Изба старосты ничем от остальных не отличалась. Даже места особого для неё не выделили — неудивительно, что мимо проехали.

На дворе час стоял не столь уж поздний, а потому Лешко, бегом дотащив корзину встреченной бабы до соседнего дома, вернулся и степенно постучал в ворота. Гостей тут как будто ждали. Калитка отворилась через пару мгновений, причём никаких шагов до того не послышалось.

Вперёд выступил мальчишка лет пятнадцати в накинутой на плечи свите. Кирилл в первый миг вздрогнул, когда тот вдруг напомнил ему Рогла: такой же черноволосый и худощавый. Но нет, конечно, померещилось — откуда ему тут взяться? Парень бегло окинул всех взглядом и звонко крикнул в сторону избы:

— Дед! Тут люди какие-то приехали. Важные больно! — и обратился к гостям: — Мира вам в дороге.

Кирилл кивнул:

— Мира вашему дому. Мы с добром пришли.

Вот теперь послышались шаги во дворе. Мальчишка отошёл в сторону, почтительно пропуская вперёд седого, что зимняя туча, мужа. Его прямые волосы ниспадали ниже плеч и на висках были убраны в две косы. Опрятно расчесанная и остриженная борода скрывала висящие на шее обереги. Он чуть прихрамывал, а потому опирался на сучковатую клюку. Но ширина плеч и рост выдавали в нём бывшего воина. А может, того, кто тяжким трудом всю жизнь занимался. И удивительно стало, что Кирилл такого примечательного старосту совсем не помнил. Неужто и правда не встречались никогда?

А вот старец его, похоже, прекрасно знал.

— Здрав будь, княже, — слегка надтреснутым, словно простуженным, голосом проговорил он. Но головы не наклонил. Только сделал знак замершему за его спиной парню открывать ворота.

Гридней отправили обихаживать лошадей — только Заряна да Лешко прошли вслед за Кириллом в небольшую, но добротную избу старосты. Жены у него не оказалось: у печи хлопотала молодуха с толстенной чернявой косой ниже пояса — по возрасту и не дочка, скорее внучка уже.

Но Кирилл остановил её:

— Не тревожься, мы вас обременять не станем. Остановимся лагерем подле деревни.

Отчего-то не хотелось покамест делить со старостой хлеб-соль. А то потом, коли что, можно и на неодобрение Богов налететь. Ведь понимания с хозяином может и не случиться.

— Как же так, владыка? — девчонка всплеснула руками.

А вот староста без особого удивления приподнял густые брови, глянул на внучку и та тут же поспешила в соседнюю клеть.

— И чем же я обязан такой чести, княже? — снова заговорил старик. — Уж сколько лет ждать не ждал.

— Ты наперво мне имя своё скажи, чтобы знать, как к тебе обращаться. Прости уж, так сходу не припомню. Давно о вашей деревне ничего не слыхал.

Старик ответил не сразу, будто решал, стоит ли имя своё чужому человеку называть.

— Изток.

Вот как. Довелось всё же прийти к истоку, откуда и пошло всё. Откуда закрутился водоворот, поломавший многое в жизни Кирилла.

— Уж позволь, почтенный Изток, моей невесте отдохнуть с дороги в другой клети, — Кирилл улыбнулся, глянув на Заряну. — А мы пока с тобой потолкуем.

Староста ни словом не возразил, снова кликнул внучку, и та, пообещав только недавно растопленную баньку с добрым паром, увела боярышню прочь. Девушка и сказать ничего не успела. Кирилл понимал, что после придётся оправдываться. Заряна вовсе не так простодушна, чтобы молча всё снести — уж поняла, поди, что нарочно её спровадил.

Покончив с приветствиями и любезностями, Изток снова вперился недоверчивый взглядом.

— И чего же такого важного ты хочешь от меня услышать, владыка, коли столько вёрст отмахал самолично?

— А вот любопытно стало, чего вы с племенем своим не живёте, — усмехнулся Кирилл И продолжил серьёзнее: — И не водилось ли среди ваших пращуров сильного волхва, который давным-давно наложил проклятие на одного правителя.

Староста пожевал губами, в глубине его глаз будто скользнула тень, на миг омрачив лицо.

— Что-то странные вопросы ты задаёшь, княже, — осторожно проговорил он. — К чему бы тебе вдруг это знать понадобилось?

— Раз спрашиваю, значит до зарезу надо!

— То дела давно минувшие и только нашего племени касаются. Вам, людям из Кирията, они погоды не сделают.

Кирилл неожиданно для самого себя громко хлопнул ладонью по столу — не сдержался. Лешко рядом едва не подпрыгнул. А староста и не пошевелился. Только спокойно проследил взглядом за его рукой.

— Говори, коли есть, что сказать! Не надо мне зубы заговаривать.

— А чего мне, князь, душу перед тобой открывать, в прошлом копошиться, коли ты сам не