— Ага, конечно! То-то много от тебя сейчас проку будет! Вот только вынесем тебя на улицу на руках, ты им покажешь, что бывает с храбрецами, да?

Один из лекарей повернулся к Дьюранду и откинул повязку. Под припаркой обнаружилась серая копошащаяся масса — черви, каких можно найти под каким-нибудь бревном. Серобородый лекарь с непроницаемым лицом забрал повязку и миску Гермунда.

Скальд наморщил перебитый нос.

— Не скажу, что вполне понимаю все эти знахарские штучки…

— Там еще идет бой, — стоял на своем Дьюранд. — Ты об этом ведь говорил…

— И костей у тебя переломано больше, чем оно бы стоило. Придется подождать. Когда тебя приволокли, костоправы здорово потрудились — концы выравнивали, но не поручусь, как оно обстоит сейчас, уж больно ты весь опух. Вообще-то есть всякие способы ускорить выздоровление…

Коли человек не в состоянии даже с боку на бок повернуться, от него и в драке прока будет мало.

— Надо бы дать тебе отдохнуть, — заметил Гермунд. — Где ты не пурпурный, там зеленый, да еще какого-то неприятного оттенка.

Дьюранд приподнял здоровую руку.

— Погоди. Перенесите меня поближе к верхней части зала. Раз уж скакать я сейчас не могу. — Он быстро вздохнул, стараясь думать как можно четче. — Скажи им… Ламорик… Он должен быть в верхней части зала. И ты вместе с ним… Там лучше слышно.

* * *

Дьюранд добился своего, и скоро его перетащили поближе к возвышению: весьма мучительный процесс, проклинать который у него был повод и много часов спустя. И все же — лежа лицом вниз, чтобы поберечь плечо, — теперь он слышал разговоры баронов о том, сколько закатали бочонков бекона, сколько подвод завязло в грязи да сколько рулонов холста может понадобиться на шатры беженцам. Да уж, стоило перебираться!..

Скоро Дьюранд уже тосковал по прежней скуке.

С места, где он лежал, только и было видно, что пара футов усыпанного тростником пола да то, как поднимается и опускается грудь незнакомого соседа. Вечером, когда свет в зале начал слабеть, этот новый сосед тоже издал мучительно долгий вздох. Дьюранд позвал на помощь, но ни лекари, ни знахари, ни хирурги уже не могли вернуть бедную душу обратно в тело.

Когда кто-то из лекарей набросил умершему плащ на лицо — Дьюранд не видел этого, просто почувствовал, как мазнул по щеке край плаща, — по Расписному Чертогу загремели тяжелые шаги. Промелькнули тени нескольких рыцарей, послышался лязг металла: это одетые в броню воины преклонили колени перед возвышением.

— Ваша светлость, — донесся рокочущий бас гофмаршала Конрана, — птицы-падальщики вернулись в город.

По ступеням застучал выроненный из руки кубок. Сверкая драгоценными камнями, он весело скатился на пол и замер на тростниках рядом с мертвым соседом Дьюранда.

— Вот ей-ей, — отозвался белокурый барон Хонфельса. — Брат Конран, дружище, вороны еще невесть сколько времени будут находить на улицах трупы людей и коней…

— Это знамение не просто так! Когда Око покинуло Небо, что-то зловещее выбралось из потайного убежища. Что-то зашевелилось на западе, милорды: какая-то новая, неведомая нам тварь. Черные крылья неистовствуют пред нами — так перед грозой сбирается черная туча.

— Похоже, Радомора среди трупов мы так и не найдем… — хмуро заметил Саллоухит.

Старый Сванскин хмыкнул.

— Нам повезло, что мы вообще оттеснили этих дьяволов. Надо созвать все батальоны и занять оборону на Фалерском мосту.

Бароны откликнулись согласным ропотом, а Дьюранд почувствовал, как в тростнике у его уха что-то закопошилось, зашелестело. Верно, все черви, сколько их не было в зале, собрались на добычу: ведь в зале было столько свежего мяса. Но его, Дьюранда, червям придется подождать.

Дьюранд услышал, как Конран поднимается на ноги.

— Нет. Неведомое зло уже пересекло Фалерский мост и бродит среди развалин города.

— Отведите детей в святилище, — проговорил Абраваналь. — Отец Оредгар, позаботьтесь о них.

— Наш друг Радомор отнюдь не несокрушим, — гнул свое Хонфельс. — Он попробовал сыграть в Акконеле по своим правилам — и не преуспел. Мы застали его врасплох и вырвали у него прекраснейшую добычу, какую только он себе замыслил.

— Отец, а мне обязательно?.. — раздался тихий голосок.

— Альмора, пожалуйста, ступай вместе с пажами и старым Оредгаром в святилище.

Настил тростников под щекой Дьюранда вдруг ожил: уховертки, мокрицы и несметное множество прочей ползучей мерзости хлынули наружу и поползли по корчащемуся от отвращения лицу молодого рыцаря.

— Скорее, Альмора, — поторопил герцог.

Металлическая летунья застрекотала под обугленными сводами. Но тут зал сотрясло так, что она подпрыгнула в воздухе. Где-то в отдалении хлопнула о косяк какая-то дверь — точнее, решетка.

Во втором ударе звучал треск ломаемого в щепы дерева и искореженного металла, стук падающих и скользящих тел. Дьюранду ничего не было видно. На герцогском возвышении с лязгом вылетело из ножен несколько клинков. Светлый тростник на полу отливал таким серебристым блеском, что больно было смотреть.

— Что это? — ахнул Абраваналь.

Нечто вошло в зал. Могучая поступь неведомой твари отзывалась дрожью в сломанных костях молодого рыцаря.

— Ни шагу дальше! — прогремел гофмаршал Конран.

Однако тварь не остановилась. Шелест и скрежет звучал все громче и громче.

Металлический кубок расплющился под когтистой лапой, что расшвыряла тростник на полу. Под прикосновением расщепленных когтей серые стебли становились мокро-черными. Дьюранд увидел медную проволоку, блестящую в узлах белой кости, качающуюся на полотнище кольчугу. А затем корпус ходячего ужаса качнулся вперед — огромный, иссохший, мертвый, томно упряжка боевых скакунов из гробницы древнего военачальника.

Извернувшись, чтобы получше разглядеть незваного гостя, Дьюранд свел на нет все усилия лекарей за целый день — но если чудовище явилось убивать, это уже не важно. Над туловищем, подобном останкам кита, торчала, покачиваясь и наклоняясь вперед, голова: узел клыков и шелковистой паутины. На уровне глаз старый шлем расщеплялся, образуя узкую прорезь. Змей, костлявое чудище, дьявол — кто бы это ни был, но он волочил свою тушу все дальше и дальше. И каким-то образом, не то по линии ссутуленных плеч, не то по ржавым и старым доспехам, Дьюранд узнал его: то был преображенный Паладин Радомора.

Чудище направлялось к герцогу и его свите.

— Владыка Небесный! — прошептал Абраваналь.

Септаримы встали вокруг герцога, заслоняя его собой.

— Именем Владыки Судеб, ни шагу дальше! — предостерег Конран.

Но чудовищный Паладин Радомора остановился лишь тогда, когда сам того захотел, хлеща длинных костлявым, проволочным хвостом по тростнику. На Дьюранда нахлынуло паническое, животное желание убраться, уползти отсюда. Лежащий рядом с ним и впрямь попытался: Дьюранд слышал, как он скреб по тростнику руками, подтягивал ноги.