А вот главный политинформатор и пропагандист СССР Александр Щербаков вещает: «Ленинизм учит, что страна социализма, используя благоприятную сложившуюся международную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализма».

И далее товарищ Щербаков объясняет, почему до сих пор мы болтали о мире и заодно закрывает вопрос о «неготовности» Советского Союза к войне: «До поры до времени СССР не мог приступить к таким действиям ввиду военной слабости. Но теперь эта военная слабость отошла в прошлое. Опираясь на свое военное могущество, используя благоприятную обстановку, СССР освободил Западную Украину и Западную Белоруссию, вернул Бессарабию, помог трудящимся Литвы, Латвии и Эстонии организовать советскую власть. Таким образом, капитализму пришлось потесниться, а фронт социализма расширен».

Товарищ Калинин подхватывает и развивает мысль Щербакова: «Если бы, конечно, присоединить Финляндию, то положение еще более улучшилось бы…»

Ему вторит начальник Главного управления политической пропаганды А. Запорожец: «…наша партия и Советское правительство борются не за мир ради мира, а связывают лозунг мира с интересами социализма…»

Не нужен нам больше мир! Даешь всемирный социализм!..

Наконец, товарищ Жданов в июне 1941 года высказался совсем уж определенно: «Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики».

Помимо поэтов и писателей, руководимых товарищем Ждановым, к делу пропаганды советского экспансионизма подключились и кинематографисты. Так, в фильме «Великий гражданин» главный герой мечтает: «Эх, лет через двадцать, после хорошей войны, выйти да взглянуть на Советский Союз республик эдак из тридцати-сорока!»

Всесоюзный староста Калинин объясняет советскому народу: «большевики – не пацифисты. Они всегда были и остаются противниками только несправедливых, грабительских, империалистических войн. Но они всегда стояли и будут стоять за справедливые, революционные, национально-освободительные войны. Пока социализм не победит во всем мире или, по крайней мере, в главнейших капиталистических странах, до тех пор неизбежны как те, так и другие войны».

Одна из «главнейших капиталистических» стран – Германия. И, значит, ее это тоже касается, не так ли? Тем паче что к весне 1941 года отношения между друзьями-диктаторами испортились окончательно: Гитлер обидел Сталина в Болгарии, прибрав ее к рукам, хотя Иосиф Виссарионович недвусмысленно заявлял: Болгария – моя!.. Гитлер завоевал Югославию, в которой Сталин с одобрения Англии уже организовал революционную заварушку и уже считал Югославию своей. А вместе с Югославией Гитлер заодно и Грецию прихватил, хотя на Грецию Сталин тоже имел кое-какие виды. В общем, этого следовало ожидать – два паука в одной банке ужиться не смогли. И потому маховик сталинской пропаганды где-то с середины-конца 1940 года начал постепенно разворачиваться. Нет-нет, не сторону пацифизма! С наступательной пропагандой как раз все осталось по-прежнему. А вот с другом-Гитлером нет. Советская пропаганда потихоньку задудела в старую дуду: Гитлер – опять плохой. А наша армия – хорошая и вполне готова, ежели что, настучать врагу по башке. И солидно так настучать. Весомо. Прямо на его территории! А что? Зайдем и настучим! Впервой что ли? И ждать уже недолго осталось, между прочим.

Гитлер снова потихоньку начал становиться поджигателем войны.

В журнале «Исторический вестник» цензура зарезала статью Манусевича «К истории Версальских договоров». Потому что, «излагая исторические факты, автор сопровождал их комментариями в духе полного сочувствия Германии. Из этих комментариев можно было сделать вывод о справедливости всех притязаний Германии». А зачем внушать советским людям неправильные выводы? Парой месяцев раньше такие выводы были еще правильными. А сейчас вектор поменялся, извини, товарищ автор. Хвалить Германию вовремя надо было! А сейчас это уже изменой попахивает. Пулечкой в затылочек.

Антигерманский крен в пропаганде стартовал сразу после провала берлинских переговоров Молотова, где Сталин устами своей куклы требовал много, а получил мало. Сталин, заслушав отчет прибывшего из Берлина Молотова, решил, что раз Гитлер «не желает считаться с законными интересами Советского Союза», значит, его политика неправильная и идеология – тоже.

И началось. И пошло-поехало.

Вновь выходит на экраны фильм «Александр Невский». И мало того что выходит, но еще и удостаивается Сталинской премии. Вот тебе, Гитлер, по мордасам!.. Армейские пропагандисты, руководствуясь журналом «Политучеба красноармейца», на основе Ледового побоища и Грюнвальдской битвы стали вновь учить солдатиков, что русские немцев всегда бивали, причем (цитирую журнал) «били, как отмечают летописи, на их же территории». А у нас, товарищи, в уставах разве не так написано?..

В печати опять появляются критические заметки о немецком фашизме. А количество хвалебных материалов о Германии резко идет на убыль.

Сталин лично звонит Эренбургу и велит ему писать свой роман о взятии немцами Парижа, не щадя фашистов.

Советские руководящие товарищи стали даже косо посматривать на сатирика Зощенко, потому что Зощенко в период непродолжительной советско-германской дружбы издавался Германии и очень нравился Гитлеру. Книжку Зощенко «Спи скорее, товарищ!» вслух читал фюреру сам Геббельс. Оба сильно смеялись. Видит бог, есть что-то порочное в этом Зощенко, присмотреться надо к нему…

И еще один интересный момент. В ТАСС создается секретная редакция пропаганды, нацеленная на Германию. (Секретная потому, что официально пакт о дружбе не расторгнут и война Германии еще не объявлена. Но секретная редакция уже собирает на фюрера агиткомпромат – подшивает в папочку цитатки из «Майн кампф», статейки о положении трудящихся «под немцем» в Югославии и Польше и т. д. Официально эта антигерманская редакция развернет свою деятельность только после начала войны с Германией. Собственно говоря, создание этой редакции до начала войны лежит в том же русле, что и переименование советских военных округов во фронты до 22 июня 1941 года.)

5 мая 1941 года Сталин произнес перед выпускниками военных академий свою знаменитую речь, положившую, как считается, начало новой политике СССР. Но я так не считаю. Потому что фактически эта речь – абсолютно в русле всей предшествующей наступательной линии. Своей речью Сталин просто дал армии видимую отмашку, явный сигнал, что Гитлер снова враг и надо готовиться к скорому наступлению на этого врага. Напомним, что эту свою речь Сталин публиковать запретил даже после войны. И запретил неспроста. Слышавший ее в Кремле писатель Вишневский в тот же день взволнованно записал в своем дневнике: «Речь огромного значения. Впереди – наш поход на Запад. Впереди возможности, о которых мы мечтали давно».

Генерал-майор Наумов позже по памяти изложил речь Сталина следующим образом: «Война, разворачивающаяся в Европе, заставляет нашу страну активно вмешиваться в дела Европы. Германская армия добилась таких больших успехов потому, что еще не сталкивалась с достойным противником. Все это время она вела войну против малых, слабых государств, для чего не требуется особых стратегических способностей, так что некоторые наши офицеры напрасно переоценивают успехи германской армии. Посмотрим, на что будет способна германская армия, когда столкнется с настоящим противником. Советский Союз можно сравнить со свирепым хищным зверем, который затаился в засаде, поджидая свою добычу, чтобы затем одним прыжком настичь ее. Недалек тот день, когда вы станете свидетелями и участниками огромных социальных изменений на Балканах. Эра мирной политики закончилась, и наступает новая эра – эра расширения социалистического фронта силой оружия».