– В торговом центре, покупаю наволочки. А ты?

– Дома, делаю уборку. Я решила закончить с саморазвитием.

– О, это хорошо, – сказала она со вздохом.

Мы немного помолчали, а потом она задала мне тот же самый вопрос, который я задавала Рейчел:

– Как думаешь, это помогло?

– Не знаю. Я не исправилась. Все еще в долгах и без пары… – сказала я.

Она удивилась:

– Я и не думала, что ты собираешься исправиться, Мэриэнн. Я думала, что ты хочешь узнать себя получше. И теперь ты действительно хорошо себя знаешь.

Я приняла это за критику.

– Я знаю, ты считаешь меня эгоистичной и самовлюбленной, – сказала я.

– Нет, Мэриэнн, я так совсем не считаю, – ее голос стал высоким и строгим, как когда она отчитывала нас детьми. – Ну то есть да, временами, но я также думаю, что ты поступила очень храбро. Ты столкнулась лицом к лицу с вещами, в которых люди всю жизнь боятся себе признаться, а это требует мужества. Я никогда не думала над тем же, что и ты, никогда не задавалась такими вопросами. Я просто принимала все, что со мной происходило. У меня не было никаких амбиций. Мне бы хотелось иногда тоже размышлять обо всем, как ты. Я очень горжусь тобой. Я не могла бы гордиться больше.

Мои глаза наполнились слезами. Это, наверное, было самое приятное, что я слышала от нее в своей жизни.

– Спасибо, мам.

– Ты хорошая девочка, – сказала она.

Эта была высшая похвала от мамы в детстве – и очень редкая, а оттого еще более могущественная. Но сейчас я испытывала по поводу ее смешанные чувства. Может, в этом была часть моей проблемы: я всегда старалась быть хорошей девочкой? Делать все правильно? Старалась всем понравиться? Я знала, что мама говорит это любя, но чувствовала, что мне надо перестать все время стараться быть хорошей девочкой. Перестать стараться, совсем. Просто быть той, кто я есть. Со всем хорошем и плохим.

Но ей я этого не сказала. Вместо этого я сказала:

– А ты хорошая мама.

Воцарилась тишина.

– Что ж, мне очень повезло с дочерьми. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Снова тишина.

– Ну ладно, хватит болтать. Мне надо успеть в «Уэйтроуз» до закрытия.

Я положила трубку, села на кровати и заплакала. Снова. Если этот год и изменил меня как-то, то превратил в человека, который все время плачет.

И вот она я. Со всем разобралась. Подошла к концу пути. Мне это казалось знаменательным. Важным. Эмоциональным. Но одновременно разочаровывающим.

Никакой финишной ленточки. Никаких призов. Никакого чека от Вселенной на 100 000 фунтов. Только я, сижу на кровати в окружении селф-хелп-книжек.

Я подняла свой практически нетронутый экземпляр «Исцели свою жизнь».

Я чувствовала себя виноватой перед милой Луизой, бабушкой селф-хелп, за то, что не уделила ей должного внимания. Но мне показалось, что она бы все правильно поняла. Мое нежелание читать еще одну селф-хелп-книжку было знаком того, что я уже исцелила свою жизнь.

Я встретилась лицом к лицу со своими демонами и все еще держалась на ногах. Более того, я держалась очень крепко. Я нашла мир с самой собой и обрела свое место.

Мой марафон самопознания превратился в марафон принятия себя и, наконец, о чудо из чудес, любви к себе.

Я не изменилась так, как хотела в самом начале, но я сделала кое-что получше. Я не исправила себя – я стала собой.

Теперь пришло время перестать думать только о себе и найти что-то еще. Жить, вместо того чтобы анализировать жизнь.

Я выглянула в окно. Лондонское небо было серым в розовую полоску. Скоро лето. Я слышала, как две пожилые женщины по соседству разговаривают в своем розовом саду. Лаяла собака, вдалеке выла полицейская сирена. За каждым углом была жизнь, и мне не терпелось стать ее частью.

Рейчел крикнула снизу:

– Я знаю, что ты там делаешь уборку, но как насчет отпраздновать? Может, сходим куда-нибудь?

– Да! – крикнула я.

Я запихнула Карту желаний под кровать вместе со своими двенадцатью книгами по саморазвитию.

Зазвонил телефон. Это была Шейла.

– Хэй, как твои дела? – спросила я.

– Хорошо. Много работы. Я иду в спортзал. А ты?

– Я иду в паб, выпить с Рейчел. Мы празднуем. Я наконец закончила с саморазвитием.

– Значит, теперь ты наконец понимаешь, что с тобой все в порядке? – спросила она.

И впервые в жизни я это действительно понимала.

Итак, неужели книжки «Помоги себе сам» действительно помогают?

Прошло три месяца с тех пор, как я завершила свое селф-хелп-путешествие. Сейчас я в коттедже у лучшей подруги в западной Ирландии. Джемма и ее малыш Джеймс лежат на диване в обнимку, а я пишу на веранде за столом с видом на проселочную дорогу.

Этим утром мимо дома прошло полдюжины коров, а вчера – четыре овцы с таким видом, будто они тут главные. В общем-то, так и есть – они точно имеют на это место больше прав, чем я.

На огромном листе голубого неба светит солнце. Кажется, будто с каждым днем оно становится больше, и я не могу понять почему. В голове не укладывается. Вечером оно зарозовеет, а на закате заалеет, и я в сотый раз произнесу: «Боже, как красиво…»

Перед этим Джемма приготовит на ужин рыбу, а я помогу кормить Джеймса – несмотря на то, что он уже большой мальчик и может справиться с едой сам, сначала ложкой, а потом, чтобы было легче, уже рукой.

Когда он наестся, то преподнесет объедки на своих крохотных заляпанных едой пальчиках в наши большие взрослые руки. Мы скажем: «Та та!», его лицо осветится радостью и любовью, и его мама назовет его самым лучшим мальчиком на всем этом огромнейшем свете.

Мы с Джеймсом отправимся на прогулку по саду после ужина, и он притворится, что нюхает цветы. Он будет наклоняться, шумно вдыхать и смотреть на меня в ожидании одобрения, которое тут же и получит. Затем он крикнет «Пчелка!» и покажет пальцем на гудящих пчел, которые, по-моему, всегда скрываются в этих фиолетовых цветах – скорее всего, кошачьей мяте.

Мы продолжим гулять, нюхать и подмечать пчелок, пока для Джеймса не наступит время плескаться в ванне. Там он наиграется с резиновыми уточками и выйдет таким светящимся, чистым и невинным в своем плюшевом белом полотенце, что я почти расплачусь от любви. Если мне повезет, я получу поцелуй. Это будет идеальный момент в череде целого лета идеальных моментов.

Я невероятно счастлива.

Прошлым вечером, после купания в Атлантическом океане с визгами и писками каждый раз, когда нас окатывало ледяными брызгами, мы с Джеммой смотрели документальный фильм с британским сценаристом Деннисом Поттером, умирающим от рака. Я расплакалась, пока слушала его. Он говорил: