В течение довольно долгого времени они оставались неподвижными, и его тяжесть почему-то приносила ей успокоение. Затем он перевернулся на бок, вынудив ее последовать его примеру. Элис могла слышать стук его сердца – частый и сильный. Они лежали в объятиях друг друга, окруженные тишиной. И когда Элис, взволнованная больше, чем она могла выразить словами, начала погружаться в сон, она поняла, что не сможет жить без этого человека. Она готова была бороться за него до конца – за его свободу, за его любовь. Она сделает все от нее зависящее, чтобы Лукас Хоторн вышел из зала суда оправданным.

На следующий день в шесть часов утра, прежде чем солнце показалось над горизонтом, Элис попыталась незаметно пробраться в обход родительского дома к своему флигелю. Она постаралась по мере сил привести себя в порядок перед тем, как покинуть «Найтингейл-Гейт», однако она никогда не любила рано вставать. Одно воспоминание о том, как она проснулась в комнате Лукаса, заставило ее глухо застонать.

Элис потянулась на постели, удивленная тем, что перина вдруг оказалась такой широкой, а простыни – такими мягкими. Ее собственная кровать была узкой и застелена простым бельем из муслина. Ее мозг напряженно работал, пытаясь разобраться в случившемся, и тут она вспомнила. Она находилась не в своей постели.

Она тут же открыла глаза, окинув взглядом окружающую обстановку. Множество окон, начищенный до блеска деревянный пол, роскошные ковры, массивная кровать с четырьмя высокими столбиками. И Лукас. Он стоял в дверном проеме – в черных брюках, но без рубашки, с чашкой кофе в руках.

– Я только что закончил готовить завтрак. Ты не проголодалась? – произнес он, сопровождая свои слова широкой чувственной улыбкой.

Какая-то часть ее существа хотела поскорее накрыться одеялом с головой. Сколько раз Макс говорил ей о том, что она способна перепугать своим видом даже лягушек в пруду, когда поднимается с постели по утрам. Спутанные волосы, лицо с вмятинами от подушек. И вряд ли этим утром она выглядит лучше.

– О нет, – наконец выдавила из себя Элис, отвернувшись к окну в надежде на то, что так ему труднее будет ее разглядеть. – Как ни странно, но мне совсем не хочется есть.

Лукас поставил чашку с кофе, после чего проследовал через всю комнату к ней и привлек девушку к себе.

– Ты, и вдруг не голодна? – спросил он, по-волчьи оскалив зубы.

– Поверишь ты мне или нет, но мне сейчас не до еды.

– Знаешь, я бы тоже хотел сейчас думать о чем-нибудь другом, помимо завтрака.

Он погладил ее по щеке, и внутри ее снова вспыхнул жар. Жар и приятное ощущение теплой шелковистой кожи.

– Мне нравится видеть тебя в своей постели, – произнес он хриплым голосом, и Элис почему-то поверила ему. Пусть даже его слова и не означали любовь, но они определенно были шагом в верном направлении. Элис в ответ вся изогнулась, словно котенок.

– Прошлой ночью я просыпалась, и тебя не было рядом, – заметила она.

Ее слова испугали его – или по крайней мере ей так показалось. Лукас ответил с усмешкой:

– Я все время был здесь, с тобой. Тебе это, наверное, просто приснилось.

Затем он крепко поцеловал ее в губы, и его отсутствие минувшей ночью тут же было забыто. Ее тело истосковалось по тому, что мог дать ей лишь он один. Они предавались любви в предрассветные часы, и лишь когда где-то далеко на башне пробили часы, Элис вспомнила о том, что ровно в девять им нужно быть в зале суда.

Она оделась так быстро, как только могла, моля Бога о том, чтобы ей удалось попасть домой раньше, чем отец обнаружит ее отсутствие. Он и так уже подозревал ее в близких отношениях с Лукасом, и ей вовсе незачем было давать ему в руки доказательства. Не было нужды объяснять, как он поступит в этом случае.

Элис на цыпочках проследовала по мощенной кирпичом дорожке и уже почти завернула за угол дома, когда из задней двери неожиданно появился ее дядя.

Проклятие! Ее все-таки поймали с поличным.

– Дядя Гарри! – воскликнула она, быстро переменив направление в тщетной попытке сделать вид, будто она только что покинула свой флигель, а не возвращается туда тайком в неурочный час. Однако все ее усилия оказались напрасными. Обычно добродушное лицо ее дяди было искажено тревогой.

– Что случилось? – тут же спросила Элис, забыв о своем собственном затруднительном положении.

– А, Элис! – произнес он, чуть вздрогнув. – Я тебя и не заметил. – Его взгляд сосредоточился на ней: – Еще так рано, а ты уже собралась на работу?

– Да, да. – Уф! – В чем дело? Ты, похоже, чем-то расстроен.

Лицо Гарри исказилось.

– Еще одна девушка этой ночью была убита.

Элис была потрясена до глубины души.

– Еще одна девушка, говоришь? – переспросила она, вид у нее был ошеломленный, как у ее дяди несколько мгновений назад. – Она мертва?

– Да, – ответил он и отвел глаза, глядя в светлеющее небо. – Ее обнаружили несколько часов назад. В переулке Бикмана. Мы полагаем, что все эти преступления – дело рук одного и того же человека.

У Элис пошла кругом голова, сердце в груди болезненно сжалось.

– Почему ты так решил?

Некоторое время он колебался, присматриваясь к ней, потом ответил:

– Я не могу обсуждать с тобой все подробности дела, так как расследование еще не закончено. Но об одном должен предупредить тебя сразу. Я сейчас же отправляюсь в «Найтингейл-Гейт».

Элис так и ахнула.

– Это еще зачем?

– Чтобы препроводить Хоторна в полицейский участок. Для дачи показаний.

– Ты не имеешь на это права!

– Еще как имею!

Она лихорадочно пыталась разобраться в собственных мыслях и прийти к какому-нибудь решению.

Однако ее решение уже было принято минувшей ночью, когда она осталась в спальне Лукаса Хоторна.

– Только не в том случае, если у него есть алиби.

– Он может рассказать мне об этом во время допроса.

– Нет. – Ее слова, сказанные жестким тоном, заставили его тут же остановиться. – И думаю, что, как мой дядя, ты должен об этом знать.

По-видимому, Гарри заподозрил что-то неладное, поскольку голова его угрожающе приподнялась.

– Я и есть алиби Лукаса Хоторна, – набравшись смелости, поспешно произнесла Элис.

Его грубоватое, с резкими чертами лицо так и вытянулось.

– О чем ты говоришь, Элис?

Элис развела руками, показывая на свое помятое платье и кое-как причесанные волосы.

– Я не возвращалась этой ночью домой, дядя Гарри. Я была с Лукасом Хоторном в его клубе.

Он плотно сжал губы.

– И чем вы там занимались? – спросил он, наконец.