– И сам потерял голову, – мягко говорит он, вновь касаясь моих губ.

– Ты правда расстанешься со Светой? И будешь со мной?

Объятье вновь крепнет.

– Если ты ещё хочешь быть со мной…

Я чуть расслабляюсь, и лицо озаряет улыбка:

– Если ты пообещаешь, что больше не станешь спонсировать ни один проект, в который я буду приглашена – подумаю…

– Договорились, – торжественно выставляет перед собой руки Дмитрий.

– И никакой другой помощи, что может каким-либо образом сказаться на моей карьере.

– Хорошо, Катя, – терпеливо говорит он.

И тут мне в голову прокрадывается страшная мысль.

– Постой, ты спонсируешь клип, устраиваешь меня на работу… Моя новая должность тоже твоих рук дело?

Он немного смущается.

– Нет, Катя. Это чисто твоя заслуга. Если, конечно, не считать того, что я настоял забрать документы вечером вторника…

– А съёмки в рекламе? Ты тут замешан?

– По-твоему, я разбил первой претендентке нос? – Дмитрий поднял одну бровь.

Я немного расслабляюсь, не сдерживая короткий смешок.

– Надеюсь, на подобное ты не способен, – шепчу и целую его шею. – Холодный…

– Признаюсь, замёрз, – ухмыляется он.

Я провожу губами вдоль его шеи, глаза закрываются сами собой.

– Хочу погреть тебя, – вкрадчиво признаюсь, чувствуя, как приятно тянет низ живота.

Дмитрий напрягается и выдыхает:

– Пока не поговорю со Светой, я не коснусь тебя, Катя.

– И что изменилось? – недовольно отстраняюсь, заглядывая ему в глаза.

– Моё отношение к тебе, – серьёзно отвечает он. – И к Свете. Когда она устроила пьяный дебош в клубе, у меня будто глаза открылись на происходящее. Своим мерзким предложением тебе я рушил жизнь вам обеим. Мне нужно было отпустить одну из вас, и тогда я понял, что не представляю себе жизни, в которой нет тебя. Понял, что не коснусь больше Светы, потому что сама близость с другой женщиной казалась абсурдной. О браке и речи не могло быть!

– А как же война? – осторожно спрашиваю я.

– Я обдумал парочку заманчивых предложений, чтобы попробовать обойтись малой кровью. Но если не получится, повоевать мне придётся… – улыбается Дмитрий с иронией.

– Не только с Гордеевым?

– Ну, отец моё решение вряд ли поддержит.

– А что, если ты передумаешь? Если они найдут способ заставить тебя передумать?

Дмитрий хмурится и прохладно отвечает:

– Я не маленький ребёнок, Катя. И знаю, на что иду.

Смущаюсь и опускаю взгляд на руки.

– Поехали, – тихо говорит он, увлекая меня к машине. – Останемся сегодня у меня, а завтра утром я поеду к Гордеевым и поговорю сначала со Светой, а потом с Сергеем.

Глава 89

– Я хочу поехать с тобой, – говорю, как только послушно сажусь в машину.

Дмитрий вздыхает, плавно выворачивая на дорогу. Его темные, словно вулканическое стекло, глаза сужаются:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Ты ведь собираешься рассказать Свете о нас? – взволнованно спрашиваю я.

Дмитрий медлит с ответом. Признаться, я никогда и мысли не допускала, что Света узнает о моём предательстве, и разволновалась не на шутку.

– Мне было бы проще объясниться с ней, рассказав о нас. Рано или поздно Света всё равно узнает. И чем позже, тем хуже. Но я не хочу, чтобы ты в этом участвовала.

Удручённо опускаю голову:

– Скандала с ней мне всё равно не избежать. В среду она дала мне четкое представление о том, что намерена надрать твоей любовнице – то есть мне – задницу и побороться за тебя.

– Ты серьёзно?

– Она даже заявила, что наймёт за тобой слежку. И уверяю тебя, на тот момент она была трезвой!

Дмитрий щурится:

– Ты не едешь со мной.

– Еду. Я не собираюсь прятать голову в песок и изображать из себя невинную овечку.

Он сжимает челюсти и молча отворачивается, не произнося больше ни слова. Не совсем понимаю, что это означает, но уверенности в его согласии не прибавилось.

Кажется, я задремала. Иногда мне слышится строгий властный голос Дмитрия, будто он разговаривает по телефону, затем всё обрывается, растворяясь в тишине. Спустя бесконечность мы перестаём двигаться. Это приводит меня в чувство, и я открываю глаза, моргая, словно слепой котёнок. Мы уже на знакомой мне подземной парковке жилого комплекса, где находится квартира Дмитрия. Он не спешит выходить, хмуро глядя прямо перед собой. Слежу за его взглядом и вижу на парковочном месте, закреплённом за номером его квартиры, красную Тойоту Светы. От волнения леденеют пальцы рук, а сердце выбивает барабанную дрожь. Внимательно вглядываюсь в лобовое стекло – салон пуст.

– Господи, – взволнованно шепчу я. – Почему она здесь?

– Останься в машине, – тихо приказывает Дмитрий и выходит на парковку.

Я поспешно выбираюсь следом и смотрю на время – уже ночь.

– Я с тобой.

– Нет. Сядь в машину, – требует он.

– Ты не можешь запретить мне объясниться со Светой.

– Я ничего не буду рассказывать ей о нас сейчас. Сядь в машину.

Он говорит так раздраженно и требовательно, что я невольно поднимаю руки в знак примирения. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но продолжает уже на тон мягче:

– Света не бывала здесь раньше, тут что-то не так. Останься в машине и дождись меня. Договорились?

– Договорились, – сдаюсь я и усаживаюсь обратно.

Проходит целая вечность с того момента, как Дмитрий входит в лифт и поднимается на последний этаж дома. Я не могу найти себе места от переживаний. Каждый нерв во мне пульсирует, не выдерживаю и приоткрываю дверь. Самочувствие близко граничит с паническим срывом. Но ведь я не заперта. Чувствую, что начинаю теребить волосы. Очень плохо! Расслабься! Зарываюсь носом в воротник куртки Дмитрия, становится намного легче. Его запах действует на меня, как успокаивающий эликсир. Проходит ещё время. Нетерпеливо вздыхая, смотрю на телефон. Ещё немного, и я сорвусь, позвонив «Горячему и сладкому». В тот же момент открываются двери лифта, и я слышу громкий, почти воющий плач Светы. Она бежит к машине одна, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Сердце сжимается от боли. А где же Дмитрий? Не видя ничего вокруг, достает ключи от машины. Пищит сигнализация. Открывает водительскую дверь. Собирается сесть за руль в таком состоянии? Серьезно?

– Света, стой! – выбегаю к ней.

Она резко поворачивает ко мне заплаканное бледное лицо и вглядывается пустым стеклянным взглядом. Зрачки настолько крохотные, что их практически не видно. Под наркотой! Снова!

– Катя, он бросил меня! – говорит она тоненьким голоском, как обычно разговаривают безумные. – Бросил! Отец говорил, что всё будет хорошо, что не бросит… А он бросил! Вот так просто перечеркнул семь с половиной месяцев, что мы были вместе.