В тот день, сенсей, перед этим рекламным щитом с множеством детских фотографий моя душа прошла торжественный обряд крещения. Мне необходимо было пройти через все свои колебания, непонимание, подвергнуться уколам, избиению, поношению и преследованию, как танскому Сюаньцзану[109] в его путешествии за сутрами пришлось преодолеть восемьдесят одно препятствие. Не подвергнешься страданиям, не получишь и воздаяния; не преодолев трудностей, не постигнешь жизни.

Вернувшись домой, я сам обработал раны смоченным в спирте тампоном и запил водкой специальные юньнаньские порошки от травм. Боль физическая какое-то время была невыносимой, но в душе я чувствовал себя довольно бодро. Вернулась Львенок, я обнял ее, потерся щекой о ее щеку и сказал, прижавшись к ней:

– Спасибо тебе, женушка, что ты сотворила мне этого ребенка. Хоть ты его и не носишь, но зародился он в твоем сердце, поэтому он наш с тобой родной сынок!

Она расплакалась.

Вот, сенсей, сижу за столом, пишу Вам письмо и одновременно обдумываю, как мы будем растить ребенка. Обоим скоро уже шестьдесят, силы уже не те, говорят, нужно будет приглашать няню с опытом воспитания детей или кормилицу, чтобы наш ребенок напитался немного грудным молоком и приумножил в себе человеческое начало. Матушка говорила, что от детей, вскормленных коровьим или козьим молоком, и человеком-то не пахнет. Коровьим младенца тоже можно выкормить, но ведь вокруг столько опасностей: остановят ли все эти потерявшие совесть спекулянты свои «химические» эксперименты после «пустых молочных смесей» и «смесей с трихлоранурической кислотой»? Кто знает, какие еще младенцы могут родиться после появления «большеголовых» и «каменноголовых»? Сейчас они поджали хвосты, как побитые собаки, прикидываются бедными и несчастными, но не пройдет и пары лет, как у них снова будет хвост трубой, и они могут придумать еще более отвратительные средства для нанесения вреда людям. Насколько мне известно, самая драгоценная жидкость в мире – молозиво, оно содержит множество неизученных веществ, которые суть овеществленная материнская любовь. Я слышал, что среди тех, кто идет на суррогатное материнство, есть такие, кто после передачи им ребенка еще и покупают за большие деньги молозиво суррогатной матери. Бывает, что суррогатную мать приглашают к ребенку и после месяца кормления, но это, конечно, еще большие затраты. Львенок говорила, что работники компаний по суррогатному материнству решительно против подобной практики. По их мнению, через какое-то время кормления ребенка у суррогатной матери могут возникнуть глубокие чувства к нему, и это может привести к бесконечным хлопотам. Львенок с блеском в глазах заявила мне:

– Я же его мама, у меня может появиться молоко!

Когда-то я слышал, что матушка говорила нечто подобное, но в этом много от легенды, полностью верить нельзя. Думаю, у молодой женщины, уже имевшей беременности и имеющей опыт лактации, при раздражении ротиком ребенка, при огромной силе любви память о молокоотделении может пробудиться, но с женщиной в таком возрасте, как у Львенка, никогда не беременевшей, такого чуда не случится. А если и случится, то это будет просто диво-дивное.

Мне ничуть не стыдно рассказывать Вам про такие вещи, сенсей. Вы, отец с большим любящим сердцем, вырастивший ребенка, на которого врачи махнули рукой как на безнадежного, столкнулись при этом с немалым числом подобных чудес. Поэтому, думаю, Вы наверняка можете понять мое состояние, понять подобную одержимость моей жены. Последнее время она чуть ли не каждый вечер требует, чтобы я занимался с ней любовью. Из полой внутри редьки она превратилась в сочный медовый персик. Это уже почти чудо, которое приводит меня в крайний восторг. И всякий раз напоминает, мол, ты, Кэдоу, полегче давай, не так грубо, не повреди мне сыночка. А после каждый раз положит мою руку себе на низ живота: «Чувствуешь, как он меня пинает?» Каждое утро теплой водой груди обмывает, нежно оттягивает запавшие соски.

Когда мы сообщили отцу – а ему уже скоро девяносто – радостную весть о том, что Львенок беременна, у него борода затряслась, он расплакался и растроганно проговорил:

– Видит все правитель небесный, явили предки силу свою, добрым людям доброе воздаяние, амитофо![110]

Сенсей, мы уже как следует обзавелись детскими вещами. Понакупили все самое лучшее. Японская коляска, корейская кроватка, шанхайские бумажные подгузники, дубовая ванночка из России… Львенок категорически против молочных бутылочек, а я ее убеждаю, мол, а если молока будет недостаточно? Лучше купить на всякий случай, вот и купили одну французского производства и порошкового молока импортного, новозеландского. К новозеландскому сухому молоку мы тоже особого доверия не испытываем, вот я и предложил завести козу. Будем держать ее у отца, он будет там жить, и каждый день будем кормить нашего деточку парным козьим молоком. Львенок приподняла руками свои пышные груди и недовольно бросила:

– Я больше чем уверена, что молоко у меня будет бить как из фонтана!

Из далекой Испании позвонила дочка, стала спрашивать, чем мы заняты, и я сказал:

– Яньянь, вообще-то неловко об этом говорить, но на самом деле радостные новости: твоя мама беременна, и скоро у тебя будет маленький братик!

Дочь на миг опешила, потом в ее голосе появилось радостное удивление:

– Папа, это правда?

– Конечно, правда.

– Но маме уже столько лет!

– А ты в Сети поищи, недавно в Дании женщина шестидесяти двух лет родила двух здоровых младенцев.

Тут дочка радостно воскликнула:

– Как здорово, пап, я вас поздравляю, горячо поздравляю! Что вам нужно? Я пришлю.

– Да ничего, здесь есть все, что нужно.

– Не важно, нужно вам или не нужно, я все равно куплю, чтобы выразить свои чувства. Папа, поздравляю вас, это все равно, что тысячелетнее железное дерево расцвело, древняя сухая ветвь дала побег, вы сотворили чудо!

Сенсей, я всегда испытывал глубокие угрызения совести по отношению к дочери, потому что смерть ее родной матери имела прямое отношение ко мне. Ради своей так называемой карьеры я загубил жизнь Ван Жэньмэй, а также жизнь ребенка в ее утробе. Если бы тот ребенок выжил, ему теперь было бы уже за двадцать. Так или иначе, сейчас должен появиться еще один сынок, утешаю я себя, и он по сути дела и есть тот ребенок, он появляется с опозданием в двадцать с лишним лет, но все же появляется.

Мне очень стыдно, сенсей, но пьесу эту смогу написать лишь позже. Ребенок, который должен появиться на свет, конечно, гораздо важнее какой-то пьесы. Это тоже, может быть, хорошо, потому что фрагмент моего прежнего замысла полон мрака и крови, одна погибель и никакого рождения, одно разочарование без надежды. Напиши я такое произведение, оно лишь отравляло бы людям душу, усиливало бы мое чувство вины. Поверьте мне, сенсей, эту пьесу я точно напишу. Вот родится ребенок, возьму в руки перо и воспою гимн новой жизни. Не могу доставить Вам разочарование.