– Ну-ну, старина. Я ведь психиатр. Вы же не ждете, чтобы я вам сказал, будто видел, как его потопило лох-несское чудовище?

Сержант ухмыльнулся и, тряхнув головой, записал в своем блокноте что-то еще.

– Вы бы удивились, услышав все истории, что слышу я, сэр. Я уже двадцать лет как работаю в Инвернессе и езжу вдоль озера по десять раз на дню. Порой мне начинает казаться, что это место просто притягивает к себе разных психов!

– Гм, ну, такие места встречаются, – согласился Адам.

– Ладно. Так вы считаете, что катер напоролся на затонувшее бревно? – спросил сержант, продолжая писать.

– Если честно, я не могу утверждать этого – хотя это наверняка было что-нибудь в этом роде. Собственно, в это время меня гораздо больше тревожила рука мистера Ловэта. Видите ли, порез у него довольно неприятный, а ведь он художник.

– Гм… да… Благодарю вас, сэр Адам, – ответил сержант, со вздохом закрывая свой блокнот. – Возможно, позже мы еще побеспокоим вас своими вопросами, а пока, мне кажется, у ребят из “скорой” есть горячий кофе. По-моему, он вам сейчас не помешает.

Полноценное расследование не могло начаться до рассвета, хотя “Королева Альба” и другие суда продолжали поиск обломков погибшего катера или останков его пассажиров, а полиция оцепила всю территорию, прилегающую к южному окончанию замка. С рассветом они собирались начать прочесывание пляжа в поисках любых улик.

Впрочем, ближе к полудню улов следствия все еще оставался чрезвычайно скудным: стреляные гильзы Маклеода, деревянные щепки со следами позолоты, осколки стекла, клочки одежды, мелкие фрагменты плоти и пятна высохшей крови. В склоне у стен замка образовалась неглубокая выемка, что породило новую теорию: здесь имел место некий взрыв – возможно, ручной гранаты.

– Ну, положим, место пещеры действительно немного напоминает воронку от взрыва, – с сомнением шепнул Адаму Перегрин. – Но почему они теперь представляют все это как террористический заговор? Кого здесь терроризировать – древний замок? Нельзя сказать, что Уркхарт служит символом шотландского национализма или чем-то в этом роде.

Они пили кофе в салоне одной из полицейских машин, прибывших из Инвернесса. Собственно, они только что вернулись из больницы, где руку Перегрина наконец-то обработали по всем правилам. Местный хирург мастерски справился со своей задачей, превзойдя даже жесткие стандарты Адама, однако анестезия почти час назад прекратила действовать, и рука болела каждый раз, когда Перегрин, забывшись, пытался открыть ею окно. Вся площадка у входа в замок была уставлена полицейскими машинами, припаркованными под самыми разнообразными углами, а оба въезда на стоянку были затянуты желтой полицейской лентой – в дополнение к констеблю, поставленному, чтобы отгонять зевак.

Глядя на расхаживавшего констебля, Адам сделал еще глоток из пластмассового стаканчика и перевел взгляд на Перегрина.

– Я допускаю, что версия о взрыве гранаты звучит диковато – для нас. Но эта легенда – пусть и недоказуемая – наилучшим образом вяжется с фактами, которые знает полиция. Люди привыкли к терроризму, как бы отвратительно это ни было. Как вы думаете, каким образом отреагировала бы обычная публика на правду?

Перегрин потеребил повязку на правой руке и поморщился: он наконец понял, что правда о его ранении может лишь породить вопросы, к которым ни один из них не готов.

– Пожалуй, я с вами соглашусь, – произнес он, подумав. – И все же можно было придумать что-нибудь получше затонувшего бревна.

– Да, но такие случаи время от времени действительно происходят, – сказал Адам. – Помнится, еще в пятидесятые парень по фамилии Кэмпбелл налетел на бревно при попытке установить новый мировой рекорд скорости на катере “Синяя Птица”. По крайней мере все утверждали, что это было бревно. Правда, свидетели другого происшествия при гонках описывали внезапные завихрения воды прямо по курсу катера перед тем, как он перевернулся и взорвался. – Адам одарил Перегрина сардонической улыбкой.

– Если уж на то пошло, во время Второй мировой скоростной военный катер налетел как раз на то, что мы видели прошлой ночью. В рапорте по поводу повреждения носовой части капитан описал объект, с которым он столкнулся, как “мягкий и скользкий”. Не похоже на бревно, верно? И все же катера налетают и на бревна. По крайней мере достаточно часто, чтобы понизить интерес к этому инциденту.

Пока Перегрин обдумывал услышанное, Адам еще раз окинул взглядом автостоянку. В дальнем углу, у южного въезда, стояла серая “вольво” из Данвегана. Аварийный тягач притащил ее на буксире примерно час назад. Если не считать толстого слоя засохшей грязи и прилипшей травы на нижней поверхности кузова – а также разбитой фары, что Маклеод заметил еще ночью, – машина была совершенно цела и невредима.

За машиной стоял Маклеод, углубившийся в разговор с высоким, аристократического вида мужчиной в дорогом плаще. Полицейская машина привезла его полчаса назад. Проследив взгляд Адама, Перегрин впервые заметил, что собеседник Маклеода носит берет с прикрепленными к нему брошью тремя орлиными перьями – знак отличия главы шотландского клана.

– Адам, – прошептал он. – Это и правда тот, о ком я подумал?

Адам кивнул, в углах его рта заиграла легкая улыбка. На их глазах Маклеод осторожно достал из грудного кармана куртки, позаимствованной в Данвегане, обернутый в пластик сверток и передал главе клана. Со стороны это казалось просто сложенным лоскутом бежевой ткани, усеянной голубыми точками, однако внутреннему взгляду Перегрина представилось, что он еще светится бледно-зеленым сиянием волшебной энергии.

Высокий мужчина принял сверток с той же почтительностью, что и инспектор, когда поднимал Знамя из осколков разбитой витрины, – казалось, это было сто лет назад. Потом, крепко пожав Маклеоду руку, глава клана повернулся, подождал, пока ему распахнут дверцу машины, сел за руль и бережно положил сокровище на пустое кресло рядом с собой.

Маклеод захлопнул за ним дверцу и отступил на шаг, глядя на то, как тот заводит двигатель, выводит длинную машину со стоянки, мимо полицейских барьеров, и, махнув рукой на прощание, сворачивает на шоссе, ведущее к югу, обратно в Данвеган. Минуту спустя инспектор присоединился к ним и уселся на переднее пассажирское место с усталым, но довольным вздохом.

– Уж не вещественное ли доказательство вы ему отдали сейчас на наших глазах? – с улыбкой спросил Адам, когда инспектор налил себе кофе из термоса.

Маклеод фыркнул и, поморщившись, сделал большой глоток.

– Тьфу! Как вы только можете пить такую гадость? Какое вещественное доказательство? Это было возвращение похищенной собственности, которой грозили дальнейшие повреждения в случае, если ее не вернуть законному владельцу. Я за нее расписался. И потом, не можем же мы допустить, чтобы весь личный состав полиции Западного Нагорья испарился как облачко дыма – кроме Маклеодов, конечно.

– А они бы испарились? – спросил Перегрин. – Я хочу сказать, тот тип и в самом деле превратился в облачко дыма, дотронувшись до Знамени?