Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не побрезгуй, государь-наследник!..
Повертев в руках малую серебряную чарочку, искусно вызолоченную изнутри, целитель явно остался недоволен, но менять ее на что-то иное все же не стал. Зачерпнул, немного подержал в руках, затем протянул ее волнующейся княжне:
– Пей.
Пока та мелкими глотками вливала в себя воду-энергетик, Дмитрий еще раз осмотрел чужой Узор.
– Умойся из ковша.
«Ничего не понимаю! Такое впечатление, что тот, кто касался нитей, вообще их не видел. Наугад, что ли? И повреждения странные какие-то, словно бы часть духовных линий попала под брызги слабой кислоты… Неужели я сподобился лицезреть то, о чем столько слышал, но так ни разу и не видел, – знаменитую порчу?.. Кстати, у княгини вроде бы тоже нечто подобное. Или мне показалось? Нет, все же есть, но на порядок слабее. Хм… старый след?»
Взглядом подозвав обоих родителей, наследник по-прежнему тихим голосом пояснил:
– До новой луны с ее лика будет отшелушиваться старая кожа. Новая будет чиста и свежа…
– Как у аспида, что ли?
Против ожидания, его перебил не князь, а Евдокия Никитична, тут же сильно смутившаяся от своего несвоевременного любопытства, а вдобавок еще и полной мерой прочувствовавшая все недовольство мужа.
– У царского аптекаря заберете мазь и настой. Он же объяснит, как употреблять снадобья.
Сделав четко различимую паузу, царственный отрок поинтересовался:
– Как часто приходит падучая?
– По-разному, государь-наследник. Зимой оно реже, а по теплу чаще.
Аккуратно восстанавливая то, что успел натворить неизвестный злоумышленник, Дмитрий медленно складывал головоломку. Повреждений много, но они слабые – значит, и нанесший их тоже слаб. Следовательно, для своей «работы» он должен был подобраться как можно ближе. К примеру, для него самого давно уже не проблема дотянуться до кого-то в пределах пятнадцати метров – тут же, судя по всему, надо было чуть ли не обниматься с прыщавой княжной. Плюсом идет и тот факт, что повреждения наносились с завидной регулярностью, – значит, этот кто-то имеет доступ в дом (причем не просто в дом, а конкретно на женскую половину) или вовсе в нем проживает.
– Смотри мне в глаза, княгиня. Приглашали к дочке ворожей или каких иных лекарок?
Для четы Хворостининых все выглядело так, будто царевич на малое время задумался, а потом вдруг резко начал их подозревать. В чем-то нехорошем.
– Нет, государь-наследник.
– Ложь.
«Как паникой-то княгиня фонит! Думает, что я ее вот прямо сейчас побегу митрополиту сдавать – дескать, привечает у себя колдуний?»
Впрочем, все объяснялось гораздо проще – уловив тревожный взгляд Евдокии Никитичны на руку дочери, вернее, на янтарное колечко, надетое на мизинец этой самой руки, целитель понял, чего она так опасается. Заберет он это кольцо, дочку не вылечив, – как тогда ее замуж выдавать? К тому же тогда лгунье от мужа изрядно достанется, а потом ее и другие княгини-боярыни за такую потерю живьем съедят. Не у нее одной болезные дети имеются!..
– Одну. Только это еще позапрошлым летом было!
Подняв руку ладонью вверх, царевич произнес лишь одно короткое слово:
– Кольцо.
Побледнев и оглянувшись на супруга, взирающего на нее с непонятным, но при этом совсем недобрым выражением лица, хозяйка дома сделала попытку упасть на колени:
– Не губи, государь-наследник!!! Трех приводила, да только ни одна кровиночке моей не помогла…
Сама «кровиночка» стояла ни жива ни мертва, не смея даже почесать слегка зазудевшие прыщи и на лице, и на… кхм, и на других местах. Хотя зуд-то не утихал, а только усиливался!
– Когда последнюю?
– На прошлый год, как снега легли.
«Не то. Значит, остаются подружки и дворня».
– Сколько служанок у княжны?
– Две, милостивец, Мавка и Домка.
– Привести.
Через пять минут в горницу, в коей повисло тяжелое молчание, неслышными тенями проскользнули две скромно одетые девицы лет этак тринадцати-четырнадцати. Одним плавным и гибким движением утвердившись на ногах, наследник буквально впился глазами в юную челядинку с красивым, но почему-то бледным и немного печальным лицом, небрежно повелев второй:
– Поди прочь.
Подойдя к служанке вплотную и начисто игнорируя насторожившуюся княжескую семью, мальчик очень тихо спросил:
– Как тебя зовут?
– Домною кличут, батюшко-царевич.
– Сколько тебе лет, Домна?
– Дюжина с половинкою, батюшко-царевич.
– А есть ли у тебя братья?
– Сирота я, батюшко-царевич.
– Из каких будешь?
Князь Дмитрий Иванович не вытерпел, лишь чуть-чуть опередив свою излишне бойкую жену:
– Из детей боярских, государь-наследник. Отец ее, Пафнутий Дивеев, у батюшки моего в десятниках служил. Лет с шесть назад моровое поветрие было – так и он, и жена его, и двое детишек…
«Черт! Впрочем, какая разница. Я ее хочу!!!»
Еще раз оглядев девичий Узор, заметно отличающийся от его собственного, и слабо, очень слабо, но все же переливающийся силой маленький источник, Дмитрий почувствовал радостное возбуждение. На лице его, впрочем, так ничего и не отразилось.
– Милостью Его твоя дочь, Дмитрий Иванович, избавлена от падучей.
Осекшись на полуслове, князь неверяще замолчал, затем медленно перекрестился и снял тафью:
– Хвала Господу нашему. Государь-наследник, я же, кха-кха, до гробовой доски за тебя!..
– Пустое. Не я, но благодать Его исцеляет, ему и благодарность возноси. Делом.
Хозяин дома, пару раз сморгнув, машинально вернул шапочку на место.
– Государь-наследник?..
– Водя доверенные тебе полки, побеждай уменьем, а не числом, и всегда будь верен. Тогда милость и ласка… Господня пребудет с тобой до конца дней твоих.
Радостно хлопотавшая вокруг залившейся слезами радости дочки Евдокия Никитична этой крохотной, но очень важной паузы не расслышала, а вот двадцатисемилетний князь ее весьма четко уловил и моментально понял. Хотя поверить в то, что внезапное внимание великого государя Иоанна Васильевича и последующее возвышение были делом рук старшего из царевичей, ему было очень и очень сложно. Целить – это одно, а думать и речь держать, как взрослый муж, – это ведь совсем другое!..
– Домна. Что у тебя здесь?..
Указательный палец в черной перчатке легонько ткнул челядинку в предплечье.
– Так это… Ничего, батюшко-царевич!
– Здесь?
В этот раз легкое касание вызвало к жизни болезненную гримасу.