– Он надеется, что ключники уничтожат шесть «лишних»девушек, а седьмой позволят вернуться. Это единственный шанс Ирины.

– Одной из семи Ирин, – заметил Мартин.

Юрий Сергеевич кивнул.

– Как-то гнусно, – сказал Мартин. – Лотерея. Да инеизвестно, возможно ли в ней выиграть.

– А вы предложите лучшее решение? – спросил Юрий Сергеевич.– Как я понимаю, вы искренне старались защитить девчонку. И результат? Четыресмерти у вас на руках.

– Я вот думаю, – пробормотал Мартин, – нет ли в этом моейвины? Каждый раз Ирина умирала, когда я уже находил её. Каждый раз!

Юрий Сергеевич не стал его щадить.

– Возможно. Ключники всё равно не позволят вернуться наЗемлю всем девушкам. Но у них был шанс прожить дольше – пока ключники незамечали, что вы опасно приближаетесь к разгадке тайны.

– Надо их предупредить, – пробормотал Мартин. – Пусть дведевчонки останутся жить в колониях? Вдруг их не тронут в таком случае? А однавернётся…

– Это я и пытаюсь сделать, – кивнул Юрий Сергеевич. – Это вмоих силах. Все наши люди получили письма с инструкциями для Ирины. А вам,Мартин, больше вмешиваться не стоит. Это официальное пожелание. Даже если васпосетит очередная гениальная догадка – в каком мире находится девочка.

Мартин кивнул.

– Подписку с вас взять? – спросил Юрий Сергеевич. – Или такпоймёте?

– Я всё понял, – пробормотал Мартин. – Простите. Мне ивпрямь очень… неловко.

Юрий Сергеевич кивнул.

– Знаете, что меня тревожит? – спросил Мартин. – Она вродекак наоборот… просила меня о помощи. Сказала, что их ещё три. Что хотя бы одна«должна». Не знаю уж, что именно должна… Сказала, что ключники «не властны»… незнаю, над чем. Что она пытается спасти галактику.

– Ну и?.. – с иронией спросил чекист.

Мартин кивнул:

– Да, простите. Глупые детские фантазии. Я понимаю. НоИрочка говорила серьёзно.

– Мой семилетний сын очень серьёзно говорит, что будетпрезидентом всей Земли, – сказал Юрий Сергеевич. – А старшая дочь… она чутьстарше Ирины… уверена, что будет кинозвездой в Голливуде.

– Но ведь вы всё-таки стали бы искать Ирину? – спросилМартин. – Будь ваша воля – вы бы рискнули?

Юрий Сергеевич ответил не сразу.

– Я бы очень хотел, чтобы мой сын стал президентом Земли. Нопока он учится на тройки, картавит и иногда писает в постель. А дочь начистолишена актёрских способностей. Между нашими желаниями и реальностью – пропасть,Мартин. И вы это понимаете!

– Выпишите пропуск, – попросил Мартин. – Я всё понял.

Юрий Сергеевич кивнул:

– Надеюсь, что поняли… Очень надеюсь, что правильно поняли.

Он посмотрел Мартину в глаза:

– Если вы ещё раз помчитесь за Ириной – вас арестуют.

– Я понял. Скажите, а откуда у вас информация о событиях наДио-Дао?

– Европейцы поделились, – мрачно ответил чекист, –союзнички… Кстати, сочли вас кадровым агентом. Очень возмущались, что не былиинформированы об операции.

– Я больше не буду, – виновато сказал Мартин.

Как должен чувствовать себя человек, узнавший, что по еговине погибли четыре ни в чём не виновные девушки?

Мартин не знал ответа. Может быть, потому, что ему довелосьпреступить тот страшный рубеж, через который, к счастью, переходят немногие: онстрелял, желая убить, и желание его исполнилось. И что такое по сравнению снастоящим убийством цепочка случайностей, приводящая к гибели очередной ИриныПолушкиной? Можно ли вообще ощущать эту вину? Наверное, Мартина смог бы понятьводитель «скорой помощи», который сбил пешехода, спеша доставить в больницуумирающего. Но у Мартина не было знакомых водителей, имеющих за спиной стольпечальный опыт. Максимум – одна хорошая девушка, которой безумно не везло настарушек – те попадали под её машину каждые полгода, отделываясь, впрочем,переломами рук или ног.

Девушке – грозе старушек – Мартин звонить не стал. И вообщечем больше он размышлял над своей ситуацией, тем в большее уныние приходил.

Он совсем не чувствовал своей вины!

Просто на душе (если допустить её существование) былопогано…

Хорошо бы, конечно, сходить в церковь и поведать свои печалимудрому батюшке. Такому, чтобы и пожурил, и успокоил… Но Мартин никогда не былчеловеком «воцерковленным», как это принято называть в России, а к тому же имнение священника вполне мог себе представить. «Ты их не убивал? Ты непредполагал, что твои поступки приведут к их смерти? Так иди с миром и негреши!»

Но нет, всё-таки хотелось Мартину почувствовать свою вину.Хотелось помучиться, покаяться и пережить катарсис. Неизбывно это стремление врусской интеллигенции, выпестовано великими писателями с девятнадцатого века ислужит основной причиной алкоголизма, сердечно-сосудистых заболеваний и революционныхнастроений у лиц с образованием выше среднего.

Так что, побродив по квартире с полчаса, мысленно поговоривс мудрым священником, шофёром-убивцем и Фёдором Михайловичем Достоевским,Мартин решительно взял трубку и позвонил Эрнесто Семёновичу Полушкину.

Невольно многодетный отец взял трубку сразу.

– Это Мартин, – коротко представился жаждущий катарсисастрадалец. Чем хороши редкие имена – не надо уточнять фамилию и отчество, не точто всяким Серёжам, Андреям, Димам и Володям.

– Вы были на Мардж, – коротко сказал господин Полушкин.

– Да, – признался Мартин. – Могу я подъехать?

После короткой паузы Эрнесто Семёнович сказал:

– Я вас не виню, Мартин. И понимаю, что вы хотели для Иринылучшего. Но не попадайтесь мне на глаза… хорошо?

Мартин представил себе Полушкина в гневе и кивнул:

– Да. Конечно. Но я хотел бы рассказать, что случилось наМардж…

– Мне звонил… ваш куратор, – с лёгкой заминкой сказалЭрнесто Сергеевич. – Так что я в курсе случившегося. Вы, полагаю, тоже.Признаю, что это было и моей ошибкой – обратиться к вам за помощью и утаитьчасть информации.

Мартин мысленно поблагодарил тихого подполковника ЮрияСергеевича и сказал:

– Я очень виноват перед вами…

– Вы ни в чём не виноваты, – отрезал Полушкин. – Простозабудьте о случившемся. А я буду ждать возвращения своей единственной дочери.Прощайте.