— Неважно.

— Правда, у нее совершенно отсутствует чувство юмора.

— И слава богу. По-моему, ценность чувства юмора сильно преувеличена, — заметила Эмма. — Когда люди все время хохмят, это так утомительно. Ну, вроде Иэна. Правда, Иэн был совсем несмешной. Нет, лучше пусть будет кто-то, кто тебе действительно нравится, кто-то, кто делает массаж ног по вечерам.

Декстер тщетно попытался представить, как Сильви делает ему массаж ног.

— Она мне однажды сказала, что никогда не смеется, потому что от смеха появляются морщины.

Эмма прыснула.

— Сильно, — сказала она. — Это очень сильно. Но ты же ее любишь, верно?

— Обожаю.

— Обожаю. Что ж, обожать даже лучше.

— Она потрясающая.

— Да.

— И благодаря ней в моей жизни все так изменилось. Я больше не пью, бросил наркоту, не курю… — Он взглянул на бутылку в одной руке и сигарету в другой. Улыбнулся. — Сегодня особый случай.

— Значит, ты наконец-то нашел настоящую любовь.

— Что-то типа того. — Он подлил ей шампанского. — А у тебя как на этом фронте?

— О, у меня все в порядке. В полном. — Чтобы отвлечь его от расспросов, она встала. — Пойдем, что ли, дальше? Налево или направо?

— Направо. — Декстер со вздохом поднялся на ноги. — Ты и Иэн до сих пор вместе?

— Нет, расстались много лет назад.

— И есть кто-нибудь на примете?

— Не начинай, Декстер.

— Что не начинай?

— Жалеть старую деву. Я довольна своей жизнью, спасибо. И не хочу, чтобы меня воспринимали всего лишь как дополнение к моему бойфренду. Или как неудачницу — из-за того, что у меня его нет. — Эмма говорила с настоящей страстью. — Как только перестаешь забивать себе голову этой ерундой — свиданиями, отношениями, поисками любви и тому подобным, — чувствуешь полную свободу, наконец начинаешь жить по-настоящему. У меня есть моя работа, и мне это нравится. Думаю, через год или около того я добьюсь успеха. Денег немного, но зато я свободна! Хожу в кино после обеда. — Она умолкла. А через минуту прибавила: — А еще я плаваю! Много плаваю. Я плыву и плыву, проплываю милю за милей. Черт, как же я ненавижу плавать! Кажется, тут нам налево.

— Знаешь, а я чувствую то же самое. Не насчет плавания. А насчет того, что не надо больше ходить на свидания. С тех пор, как я с Сильви, у меня точно освободился огромный запас времени, энергии, умственного пространства.

— И что ты делаешь со всем этим умственным пространством?

— Играю в «Лару Крофт» почти целыми днями.

Эмма рассмеялась и сделала несколько шагов в тишине, боясь, что предстала перед Декстером вовсе не такой самодостаточной хозяйкой собственной судьбы, как ей хотелось казаться.

— К тому же, знаешь, — помолчав, сказала она, — моя жизнь не была совсем унылой, совсем без любви. Иногда бывает. Вот, например, у меня недавно был роман с одним парнем по имени Крис. Он называл себя стоматологом, но на самом деле оказался всего лишь специалистом по зубной гигиене.

— И что с ним случилось?

— Да так, любовь прошла. Но мне кажется, это к лучшему. Я была уверена, что он все время пялится на мои зубы. Он достал меня тем, что постоянно повторял: «Пользуйся зубной нитью, Эмма, пользуйся зубной нитью». Слишком давил на меня. А до него был мистер Годалминг. — Она передернула плечами. — Мистер Годалминг. Кошмар.

— Что за мистер Годалминг?

— Расскажу в другой раз. Здесь налево?

— Налево.

— К тому же если я совсем дойду до ручки, всегда остается твое предложение.

Декстер остановился, глядя на нее растерянно:

— Какое предложение?

— Ты разве не помнишь, — тоже остановившись, сказала Эмма, — что пообещал жениться на мне, если к сорока годам я так и не выйду замуж?

— Это я так сказал? — Он поморщился. — Несколько самонадеянно с моей стороны.

— Мне тогда тоже так казалось. Но ты не волнуйся, твое обещание вряд ли имеет законную силу, да и я не стану тебя принуждать. К тому же до срока еще шесть лет. Что угодно может произойти за это время…

Она пошла дальше, но Декстер остался стоять на месте, потирая затылок, как мальчик, который собирается признаться, что разбил дорогую вазу.

— Боюсь, мне придется взять свои слова обратно.

Эмма остановилась и обернулась.

— Правда? Но почему? — спросила она, в глубине души зная ответ.

— Я уже занят, — ответил он, приблизившись.

Эмма моргнула, точнее, очень медленно открыла и закрыла глаза.

— В каком смысле занят?

— Я и Сильви, мы собираемся пожениться.

Одно мгновение, всего полсекунды и лицо Декстера, и лицо Эммы выражало то, что они чувствуют на самом деле. А потом Эмма улыбнулась, засмеялась и обняла Декстера за шею:

— Ох, Декстер! Это же здорово! Поздравляю! — Она потянулась, чтобы поцеловать его в щеку, но в этот момент он повернул голову, и их губы на мгновение соприкоснулись. Эмма и Декстер ощутили вкус шампанского на губах друг друга.

— Ты рада?

— Рада? Я в ужасе! Но нет, серьезно, это же потрясающая новость!

— Ты в самом деле так считаешь?

— Даже не потрясающая, а… улетная! Улетная и чумовая новость! Это так олдскульно!

Он сделал шаг назад и вынул из внутреннего кармана пиджака плотный конверт из дорогой сиреневой бумаги:

— Вообще-то, я из-за этого и затащил тебя сюда. Хотел вручить тебе лично.

Эмма взяла конверт двумя пальцами и заглянула внутрь. Конверт был отделан папиросной бумагой, а само приглашение, кажется, было сделано из папируса или пергамента с неровными краями, как будто оторванными вручную.

— Вот это приглашение так приглашение. — Она приподняла его на кончиках пальцев.

— Нравится?

— Бумага очень дорогая.

— Восемь фунтов за лист.

— Дороже, чем моя машина.

— А ты его понюхай.

— Понюхать? — Эмма с осторожностью поднесла приглашение к носу. — Оно пахнет! Ты заказал ароматизированные свадебные приглашения?

— Должно пахнуть лавандой.

— Нет, Декс, деньгами. Оно пахнет деньгами. — Она аккуратно развернула приглашение, а он наблюдал, как она читает, и ему вдруг вспомнилось, как она откидывала пальцами челку со лба. — «Мистер и миссис Коуп имеют честь пригласить вас на бракосочетание их дочери Сильви с Декстером Мэйхью…» Не могу поверить, что действительно это читаю! «В субботу, 14 сентября». Минуточку, ведь это уже…

— Через семь недель, — сказал Декстер и вгляделся в ее лицо, в ее чудесное лицо, чтобы посмотреть, как оно изменится, когда он ей скажет.