— Ты больше не боишься меня?

— Нет. — Дилл твердо посмотрел Карнивал в глаза.

— Подожди! — рявкнула Карнивал.

Стоя на корме «Биркиты» и опершись на поручень, Девон всматривался в утреннее небо. Он дал Ангусу пару часов выспаться перед приземлением, чтобы тот лучше соображал и не натворил еще чего-нибудь. Хашетты будут наблюдать, а значит, важно, чтобы корабль уверенно зашел на посадку. Сайпс остался на мостике, только теперь, крепко привязанный к стулу, храпел после выпитого накануне вина. Старика никак не удавалось разбудить, словно его разум инстинктивно прятал все секреты под пеленой сна. Сам Девон не чувствовал ни малейшей потребности в отдыхе: ангельское вино огнем растекалось по венам. Может быть, вообще больше не понадобится спать.

Тем не менее эликсир вызывал пугающие изменения. Ярость вспыхивала от малейшей искорки, а гнев становилось все труднее усмирить. После того как Сайпс чуть было не угробил корабль, Девону стоило нечеловеческих усилий сдержаться и не придушить старикана. Ему казалось, что в такие моменты сознание его было совершенно прозрачным, но разрасталось моментально, словно грозовая туча.

И из-за чего? Идет ли гнев из моего собственного подсознания либо это действие ангельского вина? Может ли эликсир содержать осадок ненависти? Само предположение смехотворно — душа не сознательна, просто энергия, питающая плоть. Но Девону все-таки было не по себе.

Он перегнулся через поручень, подставив лицо сухому пустынному ветру. Дипгейт лежал далеко на юге за розовыми дюнами, и только легкая дымка на горизонте выдавала его местоположение. Рой серебристых мошек, казалось, неподвижно повис над песками, но на самом деле военные корабли неслись на полной скорости вслед «Бирките». То и дело, словно светлячки, мелькали сигнальные прожекторы. На севере в утреннее небо врезалась громадина горы Блэктрон.

Даже с такого расстояния гора выглядела неестественной, словно искусно вырезанной из камня тысячи лет назад: костяшки гигантского бронзового кулака вырастали из песчаного холма посреди пустыни.

Гора Блэктрон покоилась среди девственных песков: ни один из караванов, за долгие годы изрывших всю землю на подходах к Дипгейту, не заходил в эти края. Пустыню покрывал бесконечно однообразный узор длинных извивающихся полос, нарисованный дикими ветрами. Иногда посреди молчаливого моря вырастали валуны и каменные плато или леса окаменевших деревьев.

Девон рассчитал, что «Биркита» доберется до предгорья Блэктрона примерно через час. Отравитель решил оставить пленников во власти сна и насладиться одиночеством пустынного утра. Что делать с племенами хашеттов? Вот и подвернулась возможность попробовать наделе ангельское вино, испытать то, во что он превратился. Может быть, просто перелететь через Блэктрон и отправиться в далекое путешествие за горизонт? Какие новые земли встретятся страннику на пути? Мертвые пески простирались на север до самого Деламора, укрепленного поселения у подножия безымянной, лишенной всякого источника воды горы. Миссионеры отправлялись в те края, но редко возвращались домой, пав жертвой жажды или кровожадных хашеттов. Счастливчики приносили с собой сказки о жестоких культах, пустынных бандитах, выжженных полях и зыбучих песках.

Тем, кто путешествовал на восток вдоль зеленых берегов Койла, к югу от речных городов, везло больше. Три тысячи и семьдесят лет назад Артур Драм обессмертил свое имя, вернувшись из путешествия на корабле целым и невредимым и возвестив, что Койл впадает в Желтое море. В последующие годы многочисленные экспедиции прочесывали берега реки, встречая на своем пути лишь грязь и дикие поселения на сваях. Только девяносто лет спустя великий соляной капитан Дональд Бонсонсон отправился в путешествие по воде. Через год он вернулся с половиной экипажа и печальными вестями: на юге нет ничего, кроме россыпи необитаемых вулканических островов. Если и был конец Желтому морю, то далеко за пределами досягаемости самых больших кораблей.

При попутном ветре воздушные суда двигались гораздо быстрее, однако вес топлива ограничивал их возможности. Только самые большие корабли могли достигнуть дельты Койла. И ради чего? Ради сотни миль вязкой грязи, кишащей водяными змеями. Время от времени организовывались единичные экспедиции на вулканические острова, но результаты не оправдывали затрат, и Церковь пыталась сократить количество путешествий.

Оранжерея Ядовитых Кухонь была набита растениями с вечнозеленых островов, а аквариумы — полны ядовитыми тварями, унесшими жизнь не одного матроса.

Так всегда в жизни: все в конечном счете есть яд. Все разлагается или потребляется и порождает голод и разложение.

Отравитель вновь устремил взгляд на юг, где далеко за пределами Мертвых песков разлилось Желтое море. Впереди бескрайние просторы песка, валунов и мертвых деревьев. Цивилизация укрепилась лишь в одном месте среди этой бескрайней пустоши.

Цивилизация? Слово хотелось пережевать и выплюнуть. Голод Дипгейта ощущаешь всем нутром. Каждый готов высосать последнюю каплю из ближнего, стоит его сердцу лишний раз стукнуть по ребрам. Но чувствуешь там и другой голод: голод бездны. Она требует души.

Скоро Ульсис получит настоящий пир.

Дверь скрипнула, и, повернувшись, Девон увидел Ангуса. Стражник снял доспехи и был одет в костюм из сыромятной кожи. Темные полосы проступили на болезненно-белом лице.

— Мне нужна еще сера, — простонал бедняга, поморщившись от боли.

Интервалы становились все короче. Ангус долго не продержится. Девон кивнул, вытащил из кармана жилетки пузырек с серой и зажал его под локтем, набирая шприц.

Ангус уставился на склянку.

— Осталось совсем мало, — заметил стражник.

— Достаточно. — Держа шприц зубами, Девон спрятал драгоценную бутылочку обратно в карман.

— Достаточно насколько? До завтра?

Вообще-то на двенадцать часов. Организм Ангуса вырабатывал нечувствительность к препарату несколько быстрее, чем рассчитывал отравитель. Стражник не помешал бы в пилотировании Зуба Бога, гигантской наземной машины, на обратном пути в Дипгейт. Теперь, судя по всему, придется полностью положиться на помощь диких племен. Не самая привлекательная перспектива.

— Достаточно, чтобы протянуть до возвращения в город, — заверил Ангуса Девон.

— А если нет?

Отравитель улыбнулся и ввел иглу в вену стражника.

— Могу облегчить боль другим способом.

Ангус закатил глаза и вздрогнул всем телом, как только сера начала действовать. На лбу выступил пот, и стражник жадно глотнул воздуху. Наконец он открыл глаза и усмехнулся.

— Милосердие отравителя: держишь меня, как пса, на поводке да еще предлагаешь смерть в награду?

— Ты предпочитаешь боль?

— Я хочу жить.

— Жизнь представляет собой не что иное, как различные степени боли и голода. Зачем держаться за страдания? Разве ты просто-напросто не ждешь смерти, как все остальные?