Чтобы сориентироваться в подобном мире, нужно много, много информации, и каждый её байт здесь был бесценен. Информации чтобы понять, информации чтобы предотвратить, информации чтобы взять под контроль, разрушить, разорвать этот порочный круг взаимного недоверия. Вечные называли это первородным грехом. Оперативники называли это чудовищной ошибкой.

Человек умел воевать, человек воевал всю свою историю, но покуда человек не выходил в космос, продолжая воевать с самим собой. Финнеанский мятеж не в счёт. Здесь это, похоже, впервые может быть реализовано. А потому надо спешить, иначе проблемы этого мира усугубятся стократно, и кровавое облако, вспухающее на горизонте, перестанет быть пугалом, явив свой гибельный лик сотням миллионов людей.

Человек-тень ждал. План был предельно прост и ясен. Двадцать три минуты — предельное время ожидания. После этого он покидает точку встречи, самостоятельно выходит за пределы периметра, и пытается восстановить связь по запасным оперативным каналам. В случае неудачи — залегает на дно.

Чтобы в другое время и в другом месте повторить попытку. Пока другие будут разворачивать спасательную операцию.

Продумывать порядок действий дальше не было ни сил, ни возможности. Что будет означать для остальных истечение этих двадцати трёх минут — сейчас он думать не станет. Он — человек-тень.

Окружающая тишина делала его одиночество абсолютным.

Каждое появление других, таких же, как он, безмолвных странников по чужим мирам, было для него свежим откровением. Он не один, он не один. Здесь, в тени, в это снова невозможно было поверить.

Он будто с головой погрузился в толщу н-фазного коллоида нулевого насыщения, бездонное море Дирака, ни единого просвета в окружающей тьме. Даже если другие — всего в паре шагов, ты об этом никак не узнаешь, оставшись слепым и глухим. Каждый отдельный миг можно рассчитывать только на себя самого, и надеяться, что всё пойдёт по плану. А если нет — что интуиция оперативника позволит шагнуть к цели, а не от неё, прийти на помощь, а не промахнуться, дойти, а не остаться в этой ловушке навсегда.

Да, целая планета была ловушкой даже для ему подобных. Но как жили здесь те, кому некуда было бежать?

Тренькнула, побежала строка трассировки. Распознавание, ответ, подтверждение получения ответа.

Человеку-тени не было дано выделить и секунды, чтобы насладиться этим моментом. Каждый раз — как чудо. Но чудо мимолётное, не мимолётным здесь было только одиночество.

Приближающаяся на восемь часов вторая тень была больше похожа не на него — вжавшуюся в грунт серую глыбу, готовую взорваться раскалёнными осколками от нечаянного прикосновения, она скорее напоминала порыв ветра, стремительный и неуловимый. Скользящая побежка, стремительность движений, невероятная гибкость и сила — трёхметровое ребро глухой бетонной стены пришелец преодолел с той лёгкостью, с какой переступают через порог родного дома. Длинными, размашистыми диагоналями тень чертила пустые пространства, уворачиваясь от лучей настороженных радаров, пригибаясь к самой земле, проскальзывая под нервно помаргивающими стрелками лазерных пучков.

На долгую долю секунды они приникли друг к другу — две встретившихся тени слились в одну, безмолвные, не желающие делиться с агрессивной средой своими секретами. Порты входа и выхода заземлились друг на друге, побежал стремительный немой диалог.

Третий, они всё-таки решились.

Полковники в сговоре с Конгломератом?

Хуже. Вчера сюда прибыла первая партия ИСД-12. Пятьдесят килотонн плюс носитель шахтного базирования. Время развёртывания комплекса — трое суток. А после этого — подлётное время будет максимум пять мин на шести махах.

Что будем делать?

Старый план никуда не годится, мы никак не успеваем так глубоко проникнуть в их сеть. Нужны коды, нужны люди. Даже если мы сразу найдём слабину в их СБ, нужно время на проработку.

Человек-тень в ярости рубанул воздух армированной перчаткой, словно путаясь самому себе доказать, что ещё не поздно.

Где Первый?

Остался на месте. Я сейчас прорываюсь наружу и ищу связь со штабом. реал-капитан будет счастлив, наконец-то им найдётся работа. Наверху сидит шестьдесят высоколобых, их дело думать, наше — делать.

Хорошо. Пусть думают. Если успеют. В таком случае я сейчас выдвигаюсь к Первому, потом к нам присоединяешься ты, по дороге собираем всю инфу, что можем, так?

Если я не появлюсь через… да, через мин сорок две мин, действуйте самостоятельно. Сбросьте маяк, если что, я по крайней мере приду со свежими инструкциями.

В темноте, здесь они работают в абсолютной, беспросветно плотной темноте, на каждом шагу ожидая, что под ногами разверзнется пропасть, и утащит туда не только их троих, не только их товарищей, но весь этот забытый светом мир.

И каждый их план может сорваться в любую секунду, ведь как всегда — слишком мало информации для вводной, слишком мало времени на подготовку рейда, слишком мало сил задействовано в операции. Их личные возможности велики, но не безграничны, а значит рано или поздно найдётся такая задача, с которой они не справятся. Лишь бы не сегодня.

Вспыхнула в пространстве загружаемая курсограмма. Через три охранных периметра она змеёй скользила к пятидесятиэтажной башне в полутора километрах на северо-запад, точнее ныряла к её основанию, замирая в полусотне метров, своим невидимым продолжением указывая куда-то в глубину.

Серебристыми искорками мелькали вдоль основной линии маркеры охранных систем и тактика их обхода, известные коды доступа, пометки рекомендательного толка — на таком-то участке попутно снять спектры с такого-то фидера — их обычная работа тоже не могла ждать, пусть в самой кризисной ситуации. Своевременно полученная информация могла помочь избежать десятка подобных кризисов в будущем. Если бы они заблаговременно замерили со спутника радиационный фон на подходах к комплексу… чего сейчас гадать. Боеголовки уже доставлены.

Значит, с этим нужно что-то делать.

Вторая, мы тебя дождёмся.

Апро, сорр! Только ни минутой дольше, Третий, ни секундой.

И вот она уже стремительно удаляется по той тропе, что проложил сюда человек-тень. И движется она по ней куда грациознее и точней. Ни единого лишнего движения, ни секунды раздумий. Прохождение полосы препятствий всегда было её сильной стороной.

Теперь он. Глыба закованного в непроницаемую ледяную броню яростного пламени нехотя начинала движение, настороженно прощупывая окружающую тьму.

Почему им всегда приходится прятаться?

С каким бы удовольствием он бы одним щелчком пальцев сжёг бы все настороженные вокруг охранные системы, обездвижил бы радары, ослепил сканеры, свёл бы с ума оптоэлектронику. Заставил бы их играть по его правилам, это его подследственным бы пришлось сидеть в кромешной тьме и гадать, что же он для них приготовил.