Цитируется по: Чжан Цяньбин. Кровавая каша: китайская армия в войне Эпохи сверхновой. Издательский дом «Куньлунь», 8 год ЭС.

Олимпийские игры продолжались, и постепенно начинал прорисовываться исход, который никак не могли предвидеть сторонники такого вида боевых действий.

С чисто военной точки зрения игра в войну ничем не напоминала обычную войну. Более или менее определенные позиции и условия, заранее установленные противоборствующими сторонами, означали то, что впервые в истории географическое положение стран оказалось несущественным. Цель военных действий заключалась не в том, чтобы захватить какой-нибудь город или стратегически важную позицию, а просто в том, чтобы истощить силы противника на поле боя. С самого начала игр все внимание детей было сосредоточено на этом ключевом моменте, и все, начиная от верховного командования и до простых солдат в окопах, говорили и думали только об одном: об относительном соотношении потерь.

В эпоху взрослых соотношение потерь от какого-то конкретного вида оружия имело некоторое значение в определении военной политики, но редко являлось наиболее важным фактором. Верховное командование могло принять решение добиться той или иной стратегической или тактической цели, невзирая на цену. Однако в войне детей соотношение потерь приобрело совершенно другое значение, в первую очередь потому, что в их мире запасы тяжелого вооружения перестали быть восполняемыми; не могло быть и речи о том, чтобы дети в столь короткое время изготовили столь сложную боевую технику. Если у какой-то армии подбивали танк, значит, у нее оставалось на один танк меньше; если сбивали самолет, значит, меньше на один самолет. Нечем было восполнить потерю даже такой относительно простой системы, как гаубица. Следовательно, относительное соотношение потерь стало единственным определяющим фактором победы.

Поскольку дети не освоили сложные технические операции, высокотехнологичные системы координирования вооружений практически потеряли смысл. Например, авиация, игравшая решающую роль в военном искусстве Обыкновенной эпохи, в войне Эпохи сверхновой оказалась на второстепенных ролях. Поскольку разведка и целенаведение были связаны со сложными технологическими вопросами в самых разных областях, бомбардировщики, поднявшись в воздух, по большей части просто не могли найти цель, а если и находили, то детям оказывалось крайне трудно поразить ее, поэтому они ограничивались бомбометанием по площадям, что можно было сравнить с аспарами[30], рассыпающими с неба цветы. Точно так же крылатые ракеты, не имеющее равных наступательное оружие, широко применявшееся Соединенными Штатами в региональных конфликтах конца Обыкновенной эпохи, не нашли своего применения в войне Эпохи сверхновой. Система глобального позиционирования в детском мире работала из рук вон плохо, что лишало крылатые ракеты основного метода наведения на цель. Второй метод, опирающийся на наземные ориентиры, связанный с еще более сложными технологиями, требовал ввод данных локатора на всем пути ракеты до цели, однако отыскать оцифрованные карты Антарктиды в море информации, оставленной взрослыми, оказалось задачей непосильной, даже если они там и имелись. Ну а о том, чтобы произвести геодезические съемки самим, речи вообще не шло.

В технологическом плане война Эпохи сверхновой оказалась сродни Первой мировой войне, решающую роль в которой сыграли сухопутные армии. В отличие от диспропорций высокотехнологичного оружия, в игре в войну относительное соотношение потерь явилось достаточно объективной мерой оценки эффективности применения обычного вооружения.

Таким образом, главным оружием в этой войне стали танки. Военная доктрина НАТО гласила, что бронетанковые соединения неотделимы от авиации непосредственной поддержки сухопутных войск; без огневой поддержки и воздушной разведки, обеспечиваемой боевыми вертолетами, танковые подразделения превращаются на поле боя в беззащитные мишени. Как выразился один американский генерал-танкист Обыкновенной эпохи: «Танк «Абрамс» без вертолета «Апач» все равно что без штанов». Однако дети обучались военному искусству так мало, что удары штурмовых вертолетов оказали на ход войны Эпохи сверхновой такое же незначительное воздействие, как и действия истребителей и бомбардировщиков; количество сбитых и потерпевших крушение вертолетов даже превосходило потери самолетов. «Апач», пилотируемый двумя неопытными, растерянными мальчишками, летающий взад и вперед над полем боя, становился великолепной мишенью для переносных зенитных комплексов. Поэтому самыми желанными штурмовыми вертолетами на антарктическом театре боевых действий были не американские «Апачи», а российские К-50 с соосными несущими винтами, самой примечательной чертой которых являлось первое в мире кресло пилота, оснащенное катапультой. Катапультирование сквозь вращающийся винт представляло особенно сложную задачу, которую на «Камовых» решили отстреливанием лопастей несущих винтов непосредственно перед срабатыванием катапульты, что давало пилоту высокие шансы на спасение в случае прямого попадания зенитной ракеты. Наоборот, юным пилотам «Апачей» в случае поражения вертолета в полете оставалось только покорно ждать конца. Оставшись без поддержки и прикрытия фронтовой авиации, танки различных армий демонстрировали схожие показатели относительного соотношения потерь.

* * *

Время шло, и совершенно незаметно для детей пролетели шесть месяцев. Все это время уровень Мирового океана продолжал неуклонно повышаться, вода затопляла прибрежные низменности, превращая Шанхай, Нью-Йорк и Токио в новые Венеции. Многие дети покидали эти города, перебираясь в глубь континента, а немногие оставшиеся приспосабливались к жизни на воде, передвигаясь на лодках между небоскребами, поддерживая хоть какое-то подобие жизни в этих еще совсем недавно многолюдных мегаполисах. Тем временем в Антарктике климат становился все более теплым, даже несмотря на длительную полярную ночь. Зима была мягкая, со средними температурами около минус десяти градусов по Цельсию. Умеренная погода континента еще больше подчеркнула его возросшее значение.

Скоро должны были начаться переговоры о разделе Антарктиды, ключевым козырем в которых предстояло стать результатам, показанным той или иной страной в военных играх; это обстоятельство подталкивало детей удвоить свои усилия. На ледовый континент непрерывно прибывали свежие войска, масштабы игр возрастали, и пламя войны разгоралось по всему континенту.

Напротив, Соединенные Штаты погрузились в пучину разочарования и уныния, несмотря на то, что именно они были инициатором игр. Поскольку в детских руках высокотехнологичное оружие не представляло никакой опасности, Америка не доминировала в Антарктических играх, как рассчитывали ее дети, и многополярная структура Олимпиады беспокоила их гораздо больше предстоящих переговоров о будущем Антарктиды.

Оставалось последнее состязание, поединки межконтинентальных баллистических ракет, и именно с ними связывали свои надежды американские дети.

* * *

– Ты шутишь? – спросил у своего советника маршал Завьялов. – Она действительно летит в нашу сторону?