— Леший его забери! — плюхнулся на стул Сергей. — Кушнир, дай ему лист бумаги. Пусть опишет всё. А мне позвонить надо.

— Телефон там. — Указал Никита на столик в простенке.

— Спасибо я со своего… — заверил он, отойдя в сторону.

Никита слышал, как он кричал: "Константин Петрович, возьми Фирсова, ребят и организуйте Жиру колпак. Поводите, сколько сможете. Елена Максимовна Долгова им похищена. Остальное, я потом объясню".

Окончив разговор и подойдя к Никите, он спросил:

— Ты меры принял?

— Принял. Моя охрана вся в поездках по районам. Осматриваем брошенные сёла.

— Результата пока нет?

— Нет. Иначе бы ваше ведомство могучее не трогал.

— Да, какого чёрта могучее…, как переходное знамя из рук в руки. Тошно. Сам всё знаешь. Дискету давай.

Но Никита упёрся:

— Я её отдам вам при одном условии.

Сергей требовательно протянул руку.

— Кушнир!

Но тот с железным спокойствием повторил:

— При одном условии.

Гость сдался.

— Пусть так. Что это?

— Ты нигде, ни в одном рапорте не упомянешь, у кого взял её.

Сергей постоял солдатиком, походил строевым, почесал макушку, побил ладонью лоб и не приняв решение принялся канючить:

— Но войди в моё положение…

Кушнир теряя терпение треснул кулаком по своему колену.

— На какой ляд мне оно. К тому же мне в своём нормально. Решай.

Он замялся и хочется и колется.

— Что на ней?

Кушнир, отойдя к окну и отведя штору, выдохнул:

— Реальная запись стрельбы.

Сергей в два прыжка оказался рядом.

— Ты финтишь, всё уничтожено и переписано… или нет?

Кушнир был непроницаем.

— Тебе решать. Ты меня знаешь, я не блефую и за нос не вожу.

Гость, резко повернувшись, принялся ходить по комнате из одного конца в другой. Никита понимал, чтоб это осмыслить нужно время. Сложив руки на груди он провожал ходьбу того глазами и ждал. А тот меряя шагами паркет бурчал:

— Этот Долгов оставил после себя столько запятых, что просто не мог умереть своей смертью. Но что будет, если она запустит эту свою книгу в печать…

— Я поговорю с ней. Думаю, она согласиться её изменить и выписать в своём духе или не печатать вовсе. — Он усмехнулся и добавил:- Хотя это в идеале.

— Почему ты так уверен?

— Она не глупая женщина. Народ сам достоин той шляпы, которую он, выбрав, приобрёл себе. Журналистам нужна сенсация, причём любая. Органам документация, а правда не нужна никому и даже опасна имеющему её. Если народу требуется такие детективы, какие она сочиняла раньше, пусть он их и читает.

— На что ты намекаешь?

— Только на то, что жизнь сама сплошной реальный детектив и совсем не смешной или пафосный, а примитивный и грустный.

Сергей, засунув руки в карманы, встал напротив него и, заглянув в глаза, буркнул:

— Кушнир, ты мощный мужик и опасный экземпляр. Знаешь об этом?

— Я занимаюсь бизнесом и в политику нос не сую. Меня туда на верёвочке не заведёшь. Слушая наших захлёбывающихся от любви к Родине и народу политиков, никак не скажешь, верят ли они сами тому, о чём говорят, или нет. Для меня моя семья и моё дело — это всё. Стержень, понимаешь? Так что решаем?

Тот помотался с носок на пятку и наоборот и осторожно спросил:

— Какую гарантию ты хочешь.

— Твоё слово, — твёрдо сказал Никита.

Он положил свою ладонь ему на плечо.

— Не мало?

В свою очередь Никита опустил свою руку на его плечо.

— Мы давно друг друга знаем.

Ладонь легла в ладонь. Руки сошлись в рукопожатии.

— По рукам. Извини, ещё один вопрос. До чего вы докопались?

Никита помучил в раздумье нос: говорить или нет…

— Мне честно отвечать или прикинуться пельменем?

— Для меня как на духу, потом лучше косить под пельменя.

— Хорошо. Мы поняли, что такие бутафорные стрельбы, могли перенести только из-за очень важного человека. Ну, очень важного.

— Вы угадали, иначе б мы не суетились.

— Тогда пойдём дальше угадывать… Но, он не приехал. А обещал. Иначе бы его не ждали. А не приехал он потому, что его убедили не ездить туда. Вырастает законный вопрос, кто у нас такой прозорливый. Всё видит наперёд. Правильно, именно тот, кто знал, чем дело кончится. Тот, кто эту стрельбу подвёл и пустил на рекламу своего товара. Ну вот теперь всё.

Сергей закашлялся и принялся колотить кулаком себя в грудь.

— Неплохо вы посоображали.

Никита развёл руками.

— Так получились. Ты меня знаешь, я б с удовольствием выкинул это дерьмо и забыл.

Сергей, взяв его под локоть вдруг переводя разговор на другое, сообщил:

— Послушай, ваша красная папочка здорово помогла.

— Я догадался, когда остановили перелёт трёх новых самолётов ТУ и АН, а чуть позже «Руслана».

— А с ремонтного завода 4 авиодвигателя вернули, разве не молодцы!

— Что ты мне лапшу вешаешь, мы оба знаем, что это мелочи. Тебе напомнить, сколько по той папочке самолётов передали Перу и забыли или за бесценок продали, вернее сказать подарили в другие страны. Даже склад горючего с металлическими резервуарами и тот продали иорданцу. А ведь там несут боевое дежурство самолёты ПВО.

— Ладно, тебе, разошёлся… Что могли. И это нормально. Три вертолёта со дня на день заберём, за копейки в аренду отдали.

— Для галочки непременно. Только мне сдаётся и это малое, что вам разрешили, долго пришлось согласовывать и утрясать, как бы чьи интересы не задеть.

Сергей притушил улыбку.

— Ну вот весь праздник испортил. Что, твои ребята, молчат?

— Молчат…,- вздохнул Никита. — Я уже боюсь спрашивать Санёк пошлёт в тартарары.

А Санёк мчал по заросшей, давно не езженной дороге. Проклиная инициаторов развала, когда-то мощной, страны. Сейчас насмотревшись на брошенные хутора и сёла, он кипел. У него появилось одно желание: провести по растерзанной, заросшей бурьяном земле отцов того «великого» проекта. "И это не где-то там, в нечернозёмье, а здесь, откуда в войну гитлеровцы пытались вывозить плодородную землю. — Думал он. — Варвары". Умирающие сёла — это страшно и жестоко по отношению не только к людям, но и к земле. Он объезжал село за селом и видел, где на всё село умирали, хороня друг друга, последние три деда или бомжи устроили себе пристанище. Ему встретилась женщина, обитающая в заколоченном совершенно пустом селе одна с маленьким ребёнком. И везде брошенная земля. Разрушенные фермы, разобранные по кирпичику до фундамента МТС. "А эти вот, куда идут?" — посмотрев в окно на двух вышагивающих по дороге неопрятных мальчишек, устало подумал он. Почти проехав их, он велел сдать назад.