«Когда мы вышли к Зееловским высотам, развернулись и устремились вперед, все наши попытки успеха не имели, – вспоминал М.Е. Катуков. – Все, кто высунулся вперед, моментально горел, потому, что на высотах стоял целый артиллерийский корпус противника, а оборона немцев на Зееловских высотах сломлена не была. Когда же потребовалось развертывать всю армию, конечно, мы не могли дать полных результатов через 2 часа, а отсюда страсти разгорелись, шел бой, создалось серьезное положение и, естественно, были нелестные отзывы по нашему адресу»[363].

Вечером 16 апреля маршал Жуков приказал армиям продолжать наступление ночью и к утру 17 апреля прорвать вторую полосу обороны, для чего сосредоточить на участках прорыва 250–270 орудий и минометов на 1 км фронта и провести 30—40-минутную артиллерийскую подготовку. Одновременно Военный совет 1-го Белорусского фронта дал указание военным советам 5-й ударной, 8-й гвардейской, 69-й армий, 1-й и 2-й гвардейских танковых армий об изготовлении красных боевых стягов для водружения над правительственными зданиями в Берлине[364].

В полосе 1-го Украинского фронта общевойсковые армии после мощной артиллерийской подготовки форсировали Нейсе и успешно продвигались вперед. Однако в середине дня 16 апреля сопротивление противника усилилось и темпы наступления стрелковых дивизий начали падать. С целью быстрейшего завершения прорыва обороны командующий фронтом маршал И.С. Конев в два часа ввел в сражение передовые отряды танковых и механизированных корпусов 3-й и 4-й гвардейских танковых армий (всего шесть бригад). Они совместно с общевойсковыми армиями к вечеру завершили прорыв второй полосы обороны.

Оценивая результаты, достигнутые войсками обоих фронтов в первые два дня операции, Сталин пришел к выводу, что медленное наступление войск 1-го Белорусского фронта может сорвать намеченные сроки окружения берлинской группировки противника. В связи с этим командующему 1-м Украинским фронтом было приказано ускорить форсирование Шпрее и обеими танковыми армиями наступать на Берлин с юга.

Выполняя задачу, 3-я и 4-я гвардейские танковые армии 18 апреля форсировали Шпрее, прорвали третью оборонительную полосу противника и, сосредоточившись к утру 19 апреля на плацдармах, заняли выгодное положение для удара на Берлин с юга. Об этом маршал Конев доложил Сталину, который предложил через образовавшийся прорыв на участке 1-го Украинского фронта пустить и подвижные войска 1-го Белорусского фронта. Но маршал Конев посчитал, что это займет много времени и создаст большое замешательство, а поэтому будет лучше повернуть две танковые армии 1-го Украинского фронта на Берлин в направлении на Цоссен (в 25 км южнее Берлина). Сталин с этим предложением согласился. Маршал Конев сразу же приказал 3-й и 4-й гвардейским танковым армиям повернуть на Берлин. При этом он подчеркивал: «Наши войска должны быть в Берлине первыми, они это могут сделать и с честью выполнить приказ Великого Сталина»[365].

В свою очередь, маршал Жуков был недоволен действиями своих войск. В приказе, подписанном в половине девятого вечера 17 апреля, он отмечал:

«1. Хуже всего проводят наступательную Берлинскую операцию 69-я армия под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1 ТА под командованием генерал-полковника Катукова и 2 ТА под командованием генерал-полковника Богданова. Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй день действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником. Командарм Катуков и его командиры корпусов Ющук, Дремов, Бабаджанян за полем и за действиями своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10–12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий.

2. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся, израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлин».

Маршал Жуков приказал не медля развить стремительное наступление. 1-й и 2-й танковым армиям и 9-му танковому корпусу предписывалось прорваться при поддержке 3-й, 5-й ударной и 8-й гвардейской армий в тыл обороны противника и стремительно продвинуться в район Берлина. Все крупные населенные пункты и узлы дорог следовало обходить, а танковым армиям «действовать кулаком». Всю артиллерию, в том числе большой мощности, приказывалось подтянуть к первому эшелону и держать ее не далее 2–3 км за эшелоном, ведущим бой. Действия артиллерии предписывалось концентрировать на тех участках, где решается задача на прорыв. В приказе особо подчеркивалось: «Бейте беспощадно немцев и двигайтесь вперед днем и ночью на Берлин, тогда Берлин будет очень скоро наш»[366]. Одновременно было запрещено выдавать водку личному составу[367].

Однако войска 1-го Белорусского фронта по-прежнему медленно продвигались вперед. Это, по мнению старшего офицера Генштаба полковника Соловьева, находившегося в 1-й гвардейской танковой армии, было обусловлено рядом причин: сильно укрепленной обороной противника; отсутствием должного взаимодействия между стрелковыми, артиллерийскими, авиационными и танковыми частями не только в передовых частях, но и в штабах корпусов; отставанием артиллерии от танков и пехоты[368]. В результате были случаи обстрела и нанесения ударов с воздуха по своим войскам. Так, 18 апреля в 1-й гвардейской танковой армии из-за отсутствия передового наблюдательного пункта артиллерия неоднократно в течение дня вела огонь по боевым порядкам 44-й гвардейской танковой бригады, а в пять часов вечера было произведено два дивизионных залпа РС с большими потерями в живой силе и технике.

В десять часов вечера 18 апреля маршал Жуков направил командующим 1-й и 2-й гвардейскими танковыми, 5-й ударной, 8-й гвардейской и 33-й армиями приказ № 00566/оп. В нем говорилось:

«1. Наступление на Берлин у вас развивается недопустимо медленно. Если так будет операция и дальше проходить, то наступление может захлебнуться.

2. Основная причина плохого наступления кроется в неорганизованности, отсутствии взаимодействия войск и отсутствия требовательности к лицам, не выполняющим боевых задач».

Командующий фронтом потребовал от командармов, командиров корпусов, дивизий и бригад выехать в передовые части и лично разобраться с обстановкой, до 12 часов 19 апреля привести части в порядок, уточнить задачи, организовать взаимодействие, пополнить боеприпасы. После этого предписывалось в 12 часов по всему фронту начать артиллерийскую и авиационную подготовку и, в зависимости от ее результатов, атаковать противника и стремительно развить наступление согласно плану. Все транспортные машины следовало немедленно убрать с дорог и отвести в укрытия. В дальнейшем мотопехота должна была действовать в пешем порядке. Для поддержания взаимодействия между стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами танковых армий военным советам 5-й ударной и 8-й армий приказывалось иметь своих ответственных командиров со средствами связи в каждой танковой бригаде, а военным советам танковых армий – соответственно своих представителей в стрелковых дивизиях. Всех командиров, проявивших неумение выполнять задачи и нерешительность, следовало заменить умелыми и отважными командирами[369].