— Франк, — пробормотал он. — Причем не бедный.

Он снял с пояса кошелек убитого и перехватил жадный взгляд арбалетчика.

— Не смотри так, потом все разделим поровну. Это hermanna lög, закон воинов. Но я его пустил сюда не ради денег.

— А для чего же? — спросил опечаленный арбалетчик.

— Хотел посмотреть, кто он. И это не ублюдочный монах из ордена, у тех за душой нет ни пенни.

— И что это значит?

— Это значит, что император еще не воюет по-настоящему. Он просто проверяет, не слабаки ли мы.

Не обращая внимания на крик радости, который дружно издали северяне и иудеи, воины и мирные жители при виде беспорядочного отступления неприятеля, Бранд проталкивался между ними по крепостной стене, гадая, где же начнется настоящая атака.

Как он и ожидал — со стороны пересохшего русла. Спустя полтора дня после первого, почти игрушечного приступа камни онагров стали беспорядочно долбить в крепостные стены, иногда перемахивая через зубцы и разрушая черепицу на крышах домов, но не причиняя вреда защитникам. Затем плотность обстрела усилилась, и наблюдатель заметил стену из щитов, медленно надвигающуюся по руслу, которое вело в самое сердце Септимании. Это были не просто щиты, а мантелеты с тяжелыми деревянными рамами; каждый несли два человека, защищенные от стрел, арбалетных болтов и даже бросаемых сверху камней. Конечно, снаряд мула уничтожит мантелет вместе с укрывающимися за ним людьми, но на стенах отсутствовали баллисты, слишком трудно было бы нацеливать их вниз. Линия мантелетов потихоньку продвигалась вперед, и через некоторое время вызванный с командного поста Бранд увидел, что нападавшие в бешеном темпе выбрасывают из русла камни и землю. А позади мантелетов по расчищенной дороге приближалось некое бронированное сооружение. Взмахом руки Бранд приказал дать залп зажигательными стрелами. Те воткнулись в мокрые бычьи кожи и погасли. Сооружение продвинулось еще чуть-чуть.

— Ты когда-нибудь видал такую штуку? — спросил Малаки у своего рослого коллеги на исковерканном арабском — единственном языке, на котором они могли понимать друг друга.

— Да.

— И что это?

— Таран. — Бранд употребил норвежское слово «murrbrjotr», «стенобитное орудие», и пояснил его жестами.

— Что будем делать?

Сосредоточенно прикинув, куда подойдет неповоротливая машина, Бранд приказал воинам вынуть камень с противоположной от нападающих стороны моста. Они за час аккуратно выломали его кайлами и клиньями, стараясь не повредить остальную кладку, и массивный блок завис на краю пролета, в двадцати футах над руслом. Бранд задумчиво наблюдал, как на верху камня укрепили толстое железное кольцо, а из порта притащили самую прочную железную цепь. Он сделал на конце цепи петлю, вставил в нее деревянную распорку, к которой привязал длинный канат.

Еще оставалась уйма времени. Мантелеты подбирались к мосту, за ними следовал таран, со стен их осыпали камнями из вращательниц. Неслись радостные вопли, когда подбитый мантелет отправлялся в тыл или неосторожный воин, получив удар стрелой либо камнем, оставался лежать на пыльной земле. Все это не имело большого значения. За железной решеткой расчеты двух дротикометов постепенно меняли прицел, мантелеты и таран виднелись уже так близко, что промахнуться было невозможно. Бранд осторожно, чтобы не задеть подваженный каменный блок, перегнулся через тыловой зубец стены и подал дротикометчикам сигнал замереть.

Внизу раздались крики, и люди с мантелетами хлынули назад и в стороны, по-прежнему удерживая над головами свои неуклюжие приспособления. Позади тарана, но за пределами досягаемости вращательниц — и с большим запасом — виднелось что-то вроде изготовившейся к атаке тяжеловооруженной пехоты. Похожи на монахов из ордена Копья, отметил Бранд. Видимо, в этот раз император атакует всерьез. Жалко, что нельзя заманить несколько брудеров в засаду, пустить им кровь. Но мудрее будет не рисковать.

Таран, который под массивным защитным навесом толкала сотня человек, прокручивая десять огромных колес, встал на позицию. Его обитое железом острие качнулось назад и затем ударило по решетке. Послышался звон гнущихся железных прутьев. Град стрел неожиданно пронесся в каких-то дюймах над крепостными зубцами, одновременно раздался двойной удар ядер, выпущенных из онагров, что прятались на позиции в холмах. Бранд покривился, высоко поднял свой щит, быстро и осторожно выглянул наружу. В щит ударили стрелы, отскочили от металлического умбона. Одна удачливая пробила щит насквозь и распорола руку у локтя. Бранд продолжал расставлять людей для работы с цепью.

Снизу снова лязгнуло, Малаки обеспокоенно поглядел на искореженную железную решетку. Бранд отошел назад, поднял большой палец. Четыре человека одновременно скинули вниз петлю из железной цепи. В этот момент таран ударил снова. И угодил в петлю.

Бранд дернул за длинный тросик, распорка выскочила, а петля с ужасным скрипом затянулась вокруг тарана. Бранд опять кивнул, теперь уже людям около вывороченного каменного блока. Они разом налегли на подведенные снизу ваги, камень закачался на краю моста; люди налегли еще разок. Очень медленно пятитонный каменный блок перевалился через край и в облаке пыли ухнул вниз. Расчеты дротикометов, расположенных непосредственно под мостом, в нескольких футах от решетки, увидели, как непреодолимая сила вздернула таран, а вместе с ним и весь его панцирь. Мигая, как вытащенные на свет кроты, сжимаясь, точно лишившиеся вдруг раковины улитки, стенобитчики беспомощно глядели на своих врагов и на качающееся в нескольких футах над их головами орудие.

— Стреляйте! — зарычал Бранд. — Да что же вы медлите?!

Командиры расчетов довернули дротикометы на несколько дюймов, чтобы не попасть в прутья решетки, и высвободили пружины. Один из огромных дротиков, вызвав у Бранда новый крик ярости, с расстояния в шесть футов ухитрился ни в кого не попасть и умчался далеко в долину, чтобы зарыться в землю у ног изготовившихся к атаке пехотинцев. Другой же, не столько благодаря точному прицелу, сколько по чистому везению, угодил в толпу воинов, насадил трех из них, словно жаворонков на вертел, и даже пришиб четвертого.

Прислуга тарана, франкские рыцари и крестьяне, сразу опомнились и бросились бежать прочь от моста. Бранд, взмахом руки приказав иудейским лучникам и английским арбалетчикам стрелять из-за зубцов, клял все на свете, когда те промахивались. Потом он с досадой сосчитал распростертые тела.

— Мы ведь отбились, — сказал Малаки, пытаясь успокоить гиганта. — Ничего нет хорошего в том, чтобы убивать без необходимости.

Бранд, продолжая ругаться по-норвежски, поискал глазами переводчика.

— Скажи ему, что необходимость есть. Я не хочу их отбросить — я хочу их ослабить. Пусть знают, что за каждую попытку будут расплачиваться кровью. Тогда в другой раз не полезут на нас так нагло.

И он ушел распорядиться, чтобы принесли хворост, накидали поверх обломков тарана и подожгли стрелами. Крайне важно не оставлять прикрытие для следующего штурма, особенно теперь, когда повреждена решетка. Бычьи шкуры скоро высохнут на солнце, а обнаженная деревянная рама и колеса загорятся сразу.