Следственная комиссия полностью сняла с капитана Гаффни обвинения в недостойном поведении за уход с театра военных действий. Несмотря на это, он чувствовал себя униженным исходом поединка. Теперь отремонтированный и укомплектованный «Спидфаст» снова вышел в море. И миссия его, по мнению Гаффни, выглядела крайне просто.

Месть.

Постучав, лейтенант Уэдж, командир приписанного к судну подразделения морской пехоты, вошел в капитанскую каюту.

– Мы нанесем ответный удар, – сообщил капитан Гаффни. В душе его пылал гнев. Гнев на врага, повредившего его корабль и убившего его людей. Капитан прекрасно осознавал, что Британию постиг грандиозный военный крах, но чувства свои держал в узде. Он охотно вступит в сражение и сделает все, на что способен сам, его люди и его корабль. А об ином и речи быть не может. Но сейчас, в этой миссии, он с громадным удовольствием свершит личную месть стране, которая пыталась уничтожить лично его.

– Вот наши приказы, – Гаффни поднял единственный лист бумаги. – Они весьма лаконичны и деловиты, и я уверен, что все последуют им с огромным удовольствием. – И зачитал: – «Вам приказано следовать с величайшей спешностью к побережью Соединенных Штатов. Там вам надлежит провести карательную акцию по уничтожению и опустошению городов и округов побережья, каковые сочтете доступными». – Он положил лист на стол перед собой. – Вам ясно, лейтенант?

– Ясно, сэр. И личный состав подчинится приказам с величайшим наслаждением!

Волосы Уэдж были всклокочены, лицо побагровело то ли от выпивки, то ли от гнева или от того и другого сразу. Его слишком часто обходили в званиях, и он так и не дослужился до более высокого чина. Подчиненные ненавидели его, но отлично сражались под его командованием, поскольку врага ненавидели даже больше. Он всегда был отличным бойцом, а эта битва как раз для него.

– У вас есть какие-нибудь участки на примете, капитан?

– Да. Вот. – Они склонились над картой. – На побережье Северной Каролины небольшой городок под названием Миртл-Бич. Я однажды заходил туда за водой. Там имеются рыбачьи суда и железнодорожная станция в конце линии, уходящей в глубь суши. Строения, насколько я припоминаю, по большей части деревянные.

– Они будут отлично гореть. Когда атакуем?

– Сейчас мы идем со скоростью шести узлов, и земля должна показаться на рассвете. Переходим к действиям, как только цель будет опознана.

Почтмейстер Миртл-Бич только-только подымал флаг, когда со стороны гавани донесся грохот, который невозможно спутать ни с чем. Пушки. К тому времени, когда он торопливо добежал до угла, чтобы поглядеть вдоль дороги в сторону берега, над крышами уже клубились черные облака дыма. Послышались крики, люди бросились бежать. Рыбачьи шхуны, стоящие на привязи в маленькой гавани, пылали. К берегу причаливали шлюпки, битком набитые солдатами в красных мундирах. Позади них темный силуэт боевого корабля внезапно озарился вспышками артиллерийских выстрелов. А мгновение спустя рухнул фасад Первого банка Южной Каролины.

Почтмейстер бросился бежать обратно, хрустя подошвами по битому стеклу на перроне станции. Распахнул дверь в телеграфную контору.

– Передай немедленно! Здесь англичане, сжигают все подряд. Стреляют из пушек, высаживают солдат. Война пришла сюда…

Залп мушкетного огня отшвырнул почтмейстера на телеграфиста, и оба мертвыми рухнули на пол.

Лейтенант Уэдж и его морские пехотинцы протопали через здание в своих тяжелых сапогах и вошли на пустую станцию. На путях стоял черный локомотив; бригада бежала. Из трубы сочилась струйка дыма, пар с негромким шипением пробивался из клапана.

– Как раз то, что я и надеялся найти. Приведите мистера Макклауда.

Капитан тотчас же согласился на предложение лейтенанта морских пехотинцев, чтобы механик корабля сопровождал их при высадке. Как только механик подошел, Уэдж указал на локомотив.

– Вы можете о нем позаботиться? Взорвите его. Вам понадобится черный порох?

–Вовсе нет, сэр. Паровой двигатель есть паровой двигатель, они ничуть не отличаются друг от друга, будь то на море или на суше. Мне всего лишь нужно довести его до белого каления, закрыть выходные клапаны и затянуть предохранительный. после этого котел сам все сделает..

В городе неистовствовал пожар. Рыбачьи шхуны сгорели до самых ватерлиний. Трупы жителей, не успевших сбежать, были раскиданы по улицам. Недурная работа, подумал лейтенант Уэдж, карабкаясь обратно на палубу «Спидфаста». Потом обернулся, чтобы еще раз окинуть взором горящие здания. Как раз в это время раздался мощный взрыв, и над черными облаками дыма взмыло белое облако пара.

– Что это? – спросил капитан Гаффни. – Пороховой склад?

– Нет, сэр. Паровоз отправился в мир иной.

– Отличная работа. Не забудьте упомянуть об этом в рапорте.

– Еще один город сожжен, господин президент, – доложил Николай. – Миртл-Бич. Небольшое местечко на побережье Северной Каролины. И не менее семи американских торговых кораблей было атаковано и захвачено в море. Но, хуже того, были предприняты еще два вооруженных набега из-за канадской границы. Наиболее жестокий в Вермонте. Люди там пребывают в панике, бросают дома и бегут на юг.

–Крайне прискорбно слышать, Джон. Просто ужасно. Одно дело, когда солдаты сражаются с солдатами, но британцы объявили войну против всего населения. Ступайте в Конгресс тотчас же. Доложите о происходящем тамошнему письмоводителю. Конгрессмены должны сегодня голосовать по поводу предложений. Быть может, эти страшные события подольют масла в огонь их решимости.

Николай бежал почти всю дорогу до Капитолия и, входя туда, тяжело дышал и отдувался. Передал депеши главному письмоводителю и рухнул в кресло. Конгрессмен Уэйд, огнедышащий аболиционист, уже стоял на кафедре, пребывая на пике своей ораторской формы.

–Никогда, повторяю, никогда не поставлю я свое имя под этим предложением, которое ослабит нашу решимость покончить с пагубным институтом рабства как можно скорее. Ради этого принципа умирали люди, вершились сражения. Мало просто освободить рабов. А то, что их хозяевам следует заплатить за освобождение, – просто-таки оскорбление. Бог требует от нас наказания для этих злых людей. Их следует сбросить, свергнуть с их высот и заставить страдать так же, как беспомощные негры страдали от их рук. Мы совершим предательство, если позволим им уйти от Господнего правосудия…

– И вы осмеливаетесь говорить о предательстве?! – крикнул конгрессмен Трамбулл, подскочив на ноги и размахивая кулаками, от гнева побагровев до синевы. – Это вы предаете свою страну и всех молодых людей, и Севера и Юга, которые отдали свои жизни за то, чтобы избавить нашу землю от британского нашествия. Теперь мы надеемся уврачевать раны войны и объединиться против общего врага, а вы хотите этому помешать! Я бы сказал, что тот, кто говорит подобные вещи, настоящий предатель страны. Будь в моей власти, я бы повесил вас за подобные предательские речи!