«Лети домой, а то замерзнешь», — пробормотал Марк.

Послушавшись, шмель поднялся выше над холмом. Желтые крупинки пыльцы отчетливо проступили на черном подбрюшье. Мгновение — и летун растворился в синеве. Закачался покинутый цветок, расправляя помятые лепестки. Марк вспомнил о другом, гигантском цветке, чьи лепестки электромагнитными дугами вспухали над горизонтом. С усмешкой он представил, каким же чудовищем должен быть опылявший такой цветок шмель… И вдруг с легким хрустальным звоном куски головоломки встали на место. Марк расхохотался. Каким же он был идиотом! Что делает цветок? Правильно, цветок производит пыльцу. Пыльцу разносит ветер… или насекомые… или кто-нибудь покрупнее, учитывая размеры цветка и пункт назначения пыльцы. Х-хромосомная метка, оставленная цветущим секеном в людях. Пыльца. Секен трудился миллионы лет, чтобы вывести особую породу опылителей. Тех, кто может доставить его генетический материал к самым далеким звездам — к мирам, где живут другие секены. Обычное перекрестное опыление.

Викторианец вскочил на ноги и уставился на запад, прямо на валящееся к горизонту солнце. Солнце, будто почувствовав этот взгляд, на глазах стало наливаться красным. Все ниже, все багровее, наконец оно коснулось пятками облачной постели и растянулось в пылающих багрянцем простынях на весь небоскат.

Пока солнце умирало в кровавой луже, в голове смотревшего на него человека пронеслось триста тысячелетий. Почти вечность для представителей вида Homo Sapience, но для секена, конечно, не срок.

Вдоволь налюбовавшись закатом, Марк торопливым шагом спустился с холма и направился к машине. Он поднял «лексус» и бросил его туда, где на юго-западе, ближе к берегу моря, тускло блестели окна в доме Ангуса Салливана. Там, на заболоченных пустошах за Фанор, гнили и наверняка уже сгнили остатки плетеных, обмазанных глиной хижин. Там обитали когда-то предки северных О'Салливанов. Возможно, был среди них и тот, кого геодский священник назвал инквизитором.

Примерно в это же время Лаура Медичи вторично напала на несчастную хозяйку гостиницы. Полли О'Донахью, вдова, прокляла тот час, когда пустила на порог белобрысого проходимца и его истеричную подружку, и пообещала себе впредь прогонять всех гостей по поисковику.

— Мне нужна машина, — настойчиво повторила Лаури.

— Милочка, не могу я вам дать свою машину.

— Мар… Пол. Он болен. Болен, понимаете?

«Да, на голову», — пробормотала себе под нос вдова. Верхняя губа миссис О'Донахью покрылась бисеринками пота, что неприятно подчеркнуло украшавшие эту губу усики.

— Он отправился за сигаретами, и его нет уже восемь часов. Комм оставил в номере, а машина стоит здесь. — Лаури вызвала на комм карту местности и ткнула пальцем в красную точку. — Не хотите давать мне свою развалюху — не надо. Я возьму роботакси. Просто скажите, как у вас тут такси вызвать, я ничего в сети не нашла.

— Милочка, какое роботакси? Это у вас там, в городах, люди от безделья томятся. А здесь, между прочим, работают. — При этих словах хозяйка кинула на девушку гордый взгляд. — Да, милая моя, работают настоящие таксисты, а не какие-нибудь там автоматы.

— Хорошо, — покорно согласилась Лаури. — Вызовите настоящего таксиста.

Миссис О'Донахью торжествующе улыбнулась:

— Какой же таксист повезет вас ночью к Мертвецкой Яме?

— Какой еще яме?

— Там, куда вы тычете пальчиком, дольмен стоит. Мы его кличем Мертвецкой Ямой, потому что всякому известно: наши, когда добили последних сидов, скинули их тела в яму, сверху насыпали курган и камни поставили, чтобы покойники ночью не вылезли… Только, — подумав, добавила мудрая женщина, — они все равно вылазят. И пляшут на холме, оттого над ним видны языки синего пламени.

— Господи! — выдохнула дочь сенатора и плюхнулась на стул. — У вас что, в Ирландии все сумасшедшие? Теперь я начинаю понимать, отчего Марк такой…

— Какой Марк?

Обе женщины непонимающе уставились друг на друга. Первой опомнилась любознательная вдова. Воспользовавшись замешательством собеседницы, она вкрадчиво спросила:

— А что, женишок ваш… и вправду викторианец?

— Да.

— А не похож.

— Это потому, что он работает под прикрытием, — сообщила Лаури, с ненавистью глядя на черный ус хозяйки. — Секретный проект викторинцев по воскрешению сидов. Дело в том, что викторианцам очень нужны копье Луга и меч Нуаду для победы над лемурийцами. Только — тс-с — военная тайна!

Миссис О'Донахью, часто и мелко заморгав, попятилась. Лаури развернулась и с торжествующей усмешкой вышла из офиса. Все же не зря ей Марк в детстве морочил голову ирландскими сказками.

В следующие полчаса девушка сумела отыскать смелого таксиста, согласившегося доставить ее к Мертвецкой Яме. Впрочем, смелость таксисту так и не пригодилась, потому что красная точка покинула холм с дольменом и решительно направилась на юг. Лаури быстро догадалась, куда именно.

Когда такси опустилось у дома Ангуса Салливана, на землю уже обрушилась темнота — и все же в свете фар отчетливо видна была припаркованная на заднем дворе серебристая машина. Лаури расплатилась, и смелый таксист мгновенно убрался прочь.

— Марк! Марк! — безнадежно позвала девушка, уже зная, что никто не откликнется.

Дверь дома была распахнута настежь, но свет не горел. Приложив палец к сенсорному замку, Лаури открыла «лексус» и достала фонарик. Узкий белый луч запрыгал по ступенькам, осветил обширную кухню, метнулся по стенам. Где-то тут была дверца, ведущая в погреб. Ага.

Генератор, конечно, не работал. Лаури безнадежно потыкала в кнопку и закусила губу. Там, снаружи, кромешная тьма. Если он ушел на болота, если заблудился — как выберется без путеводного света в окнах? Что ж, время среди терранских подпольщиков прошло не зря. Лаури вернулась к машине и сняла универсальную топливную ячейку. Провозившись дольше, чем Шеймас, но намного меньше, чем это заняло бы у Марка, девушка подключила топливный элемент к сети и щелкнула выключателем. Лампочка под потолком вспыхнула желтым.

Вернувшись в комнаты, Лаури подумала, что можно сделать еще. В своем тонком плаще Марк наверняка замерзнет, ведь ночи стоят холодные. А он болен.

«Дура, дура. Зачем я его вообще отпустила? Послала за дурацкими сигаретами… Нужны мне эти сигареты. А он опять сбежал».

Чтобы не терзать себя и согреть комнаты, в которых стояла погребная сырость, она решила разжечь большой камин в гостиной. К счастью, нашлись и дрова, и щепа, и жидкость для зажигания. Вскоре в каминной пасти трещало веселое пламя. Рыжие блики осветили стену со старинными фотографиями. На полу, на месте любимого кресла Ангуса, почему-то чернело пятно гари.

Лаури сняла с каминной полки фото в рамке из белых ракушек. На снимке шестилетний Марк махал рукой, а за его спиной под высоким обрывом кипело осеннее море. Марк не улыбался. Он никогда не улыбался на снимках. Девушка провела рукой по фотографии, а затем перевернула рамку, смутно надеясь увидеть… что? Записку? Но, конечно, никакой записки не нашлось.