Она продолжает что-то говорить в трубку, я уже отошел в сторону, набираю Бессмертному.

Звонок слышится где-то совсем рядом. Оборачиваюсь — легок на помине.

— Ты, надеюсь, здесь не ночевал? — Жму руку Кощею, который выглядит так, будто не спал всю ночь. Хмурый и бледный.

— Час назад приехал. Здесь еще Лада с Андреем. От них только что.

— Не понял? Они что… все вместе были?

— Идемте, Андрияш уже проснулся, к нему можно ненадолго.

Только сейчас замечаю тщедушного мужика в белом халате рядом с Кощеем.

— Как он? Вася вчера сказала про большую аварию, о ней утром все пишут. Гололедица, двадцать машин, половина всмятку. Он легко отделался? Точно?

— Точно.

— Ни одного перелома, а его с двух сторон зажали, сотрясение легкое, сегодня, максимум завтра можем выписать, — встревает мужик в халате. — Буквально на пять минут, не больше, вашему брату нужно отдыхать.

— Про Ладу ничего не говори, он не знает еще, — тихо предупреждает Кощей и кивает на дверь в самом конце коридора.

— А что там случилось?

— Потом, — обрывает Бессмертный.

Пререкаться с ним времени нет — в белой палате человек на восемь со скучающим видом лежит Проф. Тут не надо быть семи пядей в лбу, чтобы понимать: сегодня же отсюда свалит. Ненавидит больницы, ну я тоже, кстати, не фанат.

— Здоров, фигово выглядишь, — приветствую брата. — Говорят, тебе еще повезло.

— Родителям не сообщай, — первым делом произносит Андрияш. — Я им утром звонил, спрашивал про маму, она поправляется и ждет твоего звонка, кстати.

— Позвоню сегодня, — обещаю. — Как плечо?

— Болит, неделю, не меньше дома проваляюсь. Но, говорят, другим повезло еще меньше. Там армагеддон настоящий вчера образовался.

Кощей быстро бросил на меня взгляд. Да понял я, понял, молчу о Ладе. Интересно все же, как они вместе оказались.

— Тебе принести что? Ну там…

— Не надо ничего, сказал же: завтра уже дома буду. Верно, доктор?

Костлявый док покорно кивает. Ну что ж, не все так страшно.

Нас с Бессмертным вежливо просят на выход. Бросаю последний взгляд на брата — он уже прикрыл глаза и, кажется, собирается спать. Спокойный такой, явно про Ладу ничего не знает.

— Ну вроде нормальный, — говорю Кощею, как только он закрыл дверь палаты. — Неугомонный, бесится, что лежать приходится, но вроде пронесло, да? Так что там с Ладой?

— Она в тяжелом состоянии, ночью операцию делали, возможно, еще потребуются. — Давно я не видел Кощея таким мрачным. — Их с Андреем машину вынесло на встречку, удар пришелся на пассажирское место, хорошо еще, сработали подушки.

Капец просто! Сажусь рядом с Бессмертным, тут же в голове вылезает исповедь матушки недельной давности. Лада, Лада…

— А Мамаев?

— Сотрясение, пара переломов, но вне опасности, больше всего досталось Ладе. У них же свадьба весной… — Кощей невесело усмехнулся. — Надо же было им всем троим в одну аварию попасть.

— Долго в молчанку будешь играть? Проф тебе морду набьет, если промолчишь.

— А так устроит драку в больнице, вы же оба буйные. Сначала бьете, потом разбираетесь. Андрей не виноват, там никто не справился бы с управлением.

Помалкиваю, потому что во всех красках и без цензуры мысленно вижу и слышу реакцию Профа.

— Устроит, я бы устроил. Мне не нравится твой партнер, скользкий тип. Что врачи говорят про Ладу?

— Повреждены внутренние органы, много крови потеряла. Если выкарабкается, то восстановление займет много месяцев. И это благоприятный исход.

— И когда понятно будет?

Я в полном афиге, представить себе Ладу беспомощной, принимающей еду с чьих-то рук совершенно невозможно.

— Скорее всего, уже сегодня. Хочу, чтобы сначала твой брат отсюда выписался, потом скажу.

— Бесполезно, он вернется. Я бы вернулся за своей женщиной. Даже если б она решила выходить замуж за другого.

— Наслышан. Просил ведь не трогать девочку.

— Ты хуже Андрияша. Не лезь, а? — Встаю со стула, потому что больше мне разговаривать с ним не о чем. — Это нас с Юлей касается. Даже матушка уже не лезет, а ты куда?

— Когда ты уедешь? В мае? В июне? И что дальше?

— А я не уеду. Здесь не только Юля, есть еще неоконченные дела. Так что рано прощаешься.

— Все хорошо, мам. Правда-правда! Так все хорошо, что самой не верится.

Сижу на подоконнике в коридоре, щурюсь на зимнее солнце, которое реально греет. Это на улице мороз, а в универе тепло — окна новые, хорошие, из них не дует.

— Мне точно не верится! — мамин голос возвращает в реальность, и я обреченно вздыхаю. — После всего того, что случилось!

— Мам, с Ромой все закончилось, ты ведь рада? Признайся. Тебе он никогда не нравился.

— Рада, что ты, наконец, это поняла. Но меня смущает твой друг, не думала, что ты будешь с ним продолжать общаться после того, как он подрался с Ромой. Твоя тетя мне уже два раза звонила. Юль, почему все новости я узнаю от нее?!

— Не знаю, — улыбаюсь в трубку, потому что ничто не может убить мое настроение. — Мам, моя тетя любит все контролировать. И ей не нравится Янош. Но он очень хороший.

— Хороший?! Роман до сих пор лечится, я недавно видела его и его мать.

О, боже!

— Рома очень неплохо себя чувствовал, когда я его видела в последний раз, мам. И он много чего такого наговорил… Я не оправдываю Яноша, но тогда он меня защищал, понимаешь?

— Не понимаю!

— Рома мне изменял. — Не хотела все это рассказывать, но приходится. — Янош это узнал.

— Вот же мерзавец! — с чувством выругалась мама. — Понятно, чем он в своей Испании занимался. Но он туда не вернется больше, Юль. А тебе надо возвращаться домой.

— Что? — Мне показалось, что я ослышалась. — Зачем?

— Я согласилась на твою учебу так далеко от дома только потому, что ты встречалась с Баскаковым. Сейчас какой смысл там оставаться?

У меня внутри все похолодело. На секунды. Потом я встряхнулась, спрыгнула с подоконника, выдохнула с шумом и сказала:

— Мам, я никуда не переведусь отсюда, это даже не обсуждается. Вуз нормальный, да, далеко от тебя, но тут хорошее бюджетное место, я уже ко всему привыкла. И мне здесь очень нравится.

— Ты совсем не переживаешь из-за разрыва с Ромой? Изменял, значит?! Ну пусть Баскакова еще мне что-нибудь скажет!

— Все хорошо, мам, правда! Не надо мне никуда переводиться. Я на каникулы приеду, и все обговорим, ладно?