Позже оказалось — вокруг мусорной фабрики кружило сразу несколько Полей смерти. Для них тут как медом намазано, это нам отшельник рассказал. Дык и на Кладбище они раньше кружились, пока зараза с могил не сгинула. А вообще-то никто толком не знает, как их отвадить или приманить. Даже пасечники не знают. Но ходить к цехам надо с умом, сперва самый умный с полешкой или с пчелами дорогу торит…

— Гляньте, с ними трое кио!

— Ага, явились, родимые.

Я воякам маленько позавидовал. Нео их вроде как охраняли, что ли. Кио на пузе по колючкам не ползали и гарью не дышали. Ненадолго их всех стало видно, сквозь розовую мглу. Пять здоровых обезьян и худые кио рядом с ними, все вместе шлепали уже за воротами, собирались свернуть за угол. Там был заезд для больших машин, вроде моста, видать когда-то высоко, над землей поднимался, а нынче весь золой засыпан.

Я подумал, что, если там цел асфальт, хрен мы их по следу найдем. А у них нюх-то посильнее нашего. Сквозь мокрую тряпку я вдыхал сплошной дым, аж в глотке першило. С такой дымовухой, ешкин медь, я и самого вонючего нео не учую.

Снова заскрипело, вроде как ближе. Вроде как по листу железному кто-то песком тер.

— Славка, ты глянь, это ж они, те самые, с которыми ты дрался! — Рыжий сунул мне биноклю. — Я ихние номера на всякий случай запомнил.

Пригляделся я, охнул. Голова не ошибся — рядом с нео топали Сто шестой и Сто девятый. Морды вроде почти одинаковые, волосы на башке квадратом растут. Рука, которую я сломал Сто шестому, уже шевелилась нормально. А вот шея у Сто девятого была маленько набок, ага, точно он прислушивался к чему-то. Ихний командир Сто второй отвалил в сторонку с седым нео, они там копались в мешках. Вот ведь друг у меня умный, я бы издалека вояк точно не различил, уж больно они похожи!

— Теперь пошли, прямо по их следам, — скомандовала Иголка. Отвязала одно березовое полешко, прикрутила к нему веревку и замахнулась. Полено отлетело за границу красноватой тучи. Туча клубилась у самой земли, там внутрях словно что-то шевелилось. Туча вытянулась влево и вправо, хрен обойдешь.

— Хорошо, — обрадовалась Иголка, вытянув назад полено. — Вон, немножко только прожарилось. Пробежим, если никого не встретим.

Ну чо, побежали мы. Ясное дело, без милой моей колдовки я бы в жизни сюда не сунулся. Кому на Факеле расскажи — не поверят, что опытный охотник сам по дурости в Поле смерти влез.

Ну чо, особо страшного внутрях ничего не случилось. Хотя я не разглядывал. Дышать только перестал, и рыжий тоже не дышал. Как пупырь надулся, ага, едва глазья на щеки не выпали, мешки подхватил и вперед меня чешет. Внутри небо стало тоже красным, пепел казался не серым, а белым, что ли. А еще тут казалось теплее, и воздух ползал туды-сюды. А может, это вовсе не воздух ползал, чо-то мне об этом думать не хотелось.

Побежали до зарослей борщевика, где обезьяны крюк дали, ага. Потом взад до стены, их следы на пепле отлично было видать. Сбоку от следов песок воронкой осыпался, ешкин медь, закрутит в такую — и конец! Из дряни выкатились, ага, я полной грудью задышал, едва от гари не скрючился. Ну чо, забор тут — одно название, давно под пеплом похоронен. Ближний к нам корпус до половины засыпало, а может, и выше — не поймешь, сколько было этажей. Здание треснуло, в щели тоже песок набился.

— Скорее, за нео, — подгоняла Иголка.

— Дай передохнуть, — разнылся Голова. — Славка-то здоровый, а я человек умственного труда, я с двумя пудами за спиной бегать долго не имею радости, уфф!

Хотел я рыжему нос в щеки вбить за такие притворные слова, да вовремя вспомнил, что он месяц с заразой кладбищенской боролся и вправду ослаб. Забрал я у него тогда аркебузы и обе фляги с водой за спину закинул, хотя рыжий и упирался. Но больше взять не могу, иначе сам завою.

Пробежались маленько до угла, где обезьяны скрылись. Над углом кое-как читалась надпись, что-то про взвешивание, со стрелочкой. Совсем мне тут не нравилось, аж волосья на спине дыбом встали. Цеха красные, облезлые, окна узкие, все в пепле, зола на два пальца толщиной лежит, в камень плотный сбилась. И снова вроде вздыхает кто-то, горько так, завыть в ответ хочется.

— Нео могут ошибаться, — повторила на бегу Иголка. — Они глупые, но…

— Храни нас Факел, это еще что?

Рыжий воткнулся мне в спину, едва не повалился, вовремя я его поймал. Иголка отскочила от угла назад. Там был широкий двор, или проезд что ли, как лучше-то сказать. Сверху поперек висели стальные балки. Посреди прохода высился какой-то агрегат, наполовину сгнивший. Следы обезьян вели в обход агрегата, вдоль ряда ворот. Мне вовсе не понравилось, что ворот в красном здании много, ешкин медь, и что за каждыми — темнота. Но еще меньше понравилось то, что плясало сразу за углом.

— Не машите руками, тихо обойдем, — Иголка аж побелела, я ее такой нервной до того не видал.

— Может, переждем? — икнул рыжий. — Оно же… там же внутри…

— Я же сказала, нео часто ошибаются, — скорчила рожицу Иголка.

Маленькое Поле смерти вовсю обедало. Самое поганое, что обезьян внутри был до сих пор жив. Мне его маленько жалко стало, что ли. Лучше уж себе кровь выпустить, чем такое терпеть. Видать, перед тем как лезть в Поле, обезьян нарочно разделся и отдал дружкам оружие. Стало быть, сам себе участь выбрал. Обезьян был жив, но походил на себя все меньше.

Он пузырился. Ноги у него как-то странно подогнулись, казалось, что вся туша расползается, прямо как тесто у мамани. Шерсть с него вылазила, зубы выпадали, глазья слезились. Кажется, он нас заметил сквозь темный дым, ага, даже башкой подергал, но тут же сник. Там, где отвалилась шерсть, сквозь голую кожу вылезли вены, мышцы обвисли, стало видать, как вздуваются легкие. Нижняя челюсть, которой нео легко щиты патрульным перекусывают… его нижняя челюсть развалилась, зато вместо нее на шее отворились черные щели…

— Жабры, Славка, жабры у него, — задергался Голова.

— Не галди, вижу.

У бедного обезьяна не только жабры выросли. Лапы сплющились, когти отвалились, пальцы срослись… все больше его лапы походили на рыбьи плавники, что ли.

— Почему они сбежали? Почему бросили своего?

— Они не сбежали, его все равно не спасти, — Иголка почти успокоилась, шустро вертела головой. — Он сам забрался, хотел стать сильным. Может, пьяный был или вечером Поле перепутал.

— Такое для Чича подходит?

— Ой, такое никому не подходит. Для Чича… вниз нам надо.

Это Поле было вовсе не прозрачное и не розовое, скорее похоже на багровый такой дым. Я про такую гадость не раз слыхал, но не поверил. Забредали к нам иногда на Базар здоровенные нео, раза в два толще обычных. Однажды два таких антиресных свиней на Факеле своровать пытались, ров с огнем перешли, кусок стены своротили, мостки своротили… Ну чо, против картечи пока кожи не придумали. Прожигайся сколько хочешь, а с дыркой в животе сильно не поворуешь.