— Ты… — указывая на нее пальцем и делая глубокий вдох. — Ты ушла и не предупредила меня, а потом я нахожу тебя в компании этого долбанного ублюдка, который тебя пытался клеить! Ты позволила чужому мужчине сесть рядом, да еще и прикоснуться к себе! — взревел я. В ответ услышал смешок. Ей смешно, а мне кому-то глотку хочется разорвать. Я отвернулся от нее, отойдя от в сторону, не желая продолжать разговор. Все с меня хватит. Пусть подумает над своим поведением. Между нами повисла напряженная тишина. Мой волк выл, шептал, что я не прав, погорячился. Я только хмыкнул своему волку. Тот заскулил. Я задумался и не заметил, как Мелиса приблизилась ко мне. Она обвила мой торс, уткнулась лбом об мою спину. Я попытался отцепить замок из ее тоненьких пальчиков, но она крепко сжала пальцы.

— Прости… — прошептала она чуть слышно. Не был бы я оборотнем, ни черта бы не услышал. — Я люблю только тебя, и в моей жизни нет места ни одному другому мужчине. Только ты — мой любимый волк… — произнесла вполголоса. Ну, вот как на нее злится, после такого признания. Я слушал ее затаив дыхание, даже мой волк притих.

Отцепив ее руки, резко повернулся к ней. Обхватил ее лицо руками, взглянул ей прямо в глаза.

— Люблю тебя! — произнес и обрушился на нее страстным поцелуем.

Глава 58

Так незаметно и спокойно прошли еще два с половиной месяца, примерно через неделю мне предстоит рожать. Я очень боюсь родов. Как мама родила двоих, не знаю. Нервы сдают по полной, сама не замечаю, как начинаю грызть ногти от волнения. Предстоящие роды, возвращение домой и вступление Эйдана в законные права, стать альфой. Столько всего замечательного предстоит, а я сижу и трясусь от волнения. И Эйдана нет рядом, чтобы успокоить. Ушел в супермаркет за продуктами.

Из размышлений меня вывела вибрация в телефоне Эйдана. Странно, что он ушел без него. Как обычно не может оторваться от своего айфона. Телефон лежал на столе, я взглянула краешком глаза и заметила, что ему пришло сообщение на почту.

— Кто же тебе написал? — пронеслось у меня в голове. Мне стало интересно. Никогда не лазила в его телефоне, но тут то ли из-за нервов, то ли из-за чего, так сильно захотелось посмотреть, что ему написали. — Ну, прочитаю я, что там написали, может, успокоюсь немного… — успокаивала себя. Взяла телефон дрожащими руками, провела указательным пальцем по экрану, дабы разблокировать телефон.

— В-вход-дящее сооб-бщение, — с трудом прочитала, буквы расплывались перед глазами. Коснулась экрана, но лучше бы этого не делала. На экране телефона всплыла фотография, там мама и Ками завязаны веревкой к дереву. — Мама! — хочу крикнуть, но мой голос пропал. Невидимая рука сжала мое горло, а сердце больно сжалось в груди. — Ками! — прошептала и провела пальцем по экрану, словно она может меня услышать. Пелена слез затуманила глаза, стараюсь прочесть, что написано ниже. Но чертовы слезы все текут и текут, не дают мне прочесть! Я стираю слезы, но они вновь наворачиваются на глаза, словно, кто-то забыл отключить водопроводный кран. Ненавижу себя! Ненавижу! Судорожно сглотнув ком в горле, снова пытаюсь прочесть, что же там написано. «Привези девчонку, ибо ее родственничкам конец! У тебя есть один день, иначе последуют последствия с летальным исходом…» — мое сердце пропустило удар, и слезы внезапно перестали течь. Пустота заполнила меня, я стояла как окаменевшая. Мир, в котором я жила, перестал существовать. А в голове эхом отдаются слова «один день…один день… с летальным исходом… исходом…».

— Мел, что с тобой?! — голос Эйдана сейчас звучал, как удар хлыстом по спине. Я вздрогнула, что даже телефон из рук выронила. Проследила за ним своим взглядом. От удара об пол экран телефона снова включился, и перед глазами снова всплыла фотография моей семьи. Эйдан напрягся, поднял телефон с пола, минуту смотрел на экран, видимо читал. Я смотрела на Эйдана и не могла произнести ни слова. — Мел, с ними все будет хорошо… — твердо уверил меня Эйдан, вот только его слова пролетали мимо моих ушей. Он прижал меня к своей мускулистой груди, насколько позволял мой живот. Казалось, межу нами воздвигли невидимую стену, я не ощущала Эйдана, я вообще ничего не ощущала. Я застыла, для меня время остановилось. В голове не было ни одной мысли, кроме одной, я должна вернуться, чтобы спасти семью. И меня ничто и никто не сможет остановить. Я превратилась в робота, которому назначили цель.

Оттолкнув Эйдана, устремилась в нашу комнату, чтобы переодеться, но Эйдан перехвати меня и снова прижал к себе.

— Остановись! — громко произнес он.

— Пусти! — прорычала в ответ, вырываясь из объятий, как будто это возможно.

— Нет! Мел, милая, послушай меня, — уже более спокойным голосом начал он. — Тебе нельзя возвращаться, — мне, что сейчас послышалось? Он решил вот так просто сдаться, позволить оборотням убить мою семью. Нет, не позволю!

— Я должна вернуться, иначе оборотни убьют мою семью! Я не могу их потерять, прошу, помоги спасти их… — взмолилась я. Чертовы слезы, когда они так нужны — их нет. Все равно слезами Эйдана не проведешь, он сразу заподозрит ложь. Ну, что мне нужно сделать, чтобы он согласился?

— Черт, Мел, я не собирался их бросать… — выдохнул Эйдан, обхватив мое лицо в свои ладони.

— Тогда едем домой, у нас мало времени. Черт возьми, у нас ее вообще нет! — гневно выругалась.

— Тебе опасно возвращаться домой, но и здесь оставить не могу… — полушепотом произнес, целуя в лоб.

— Я не останусь здесь, я поеду домой, и меня никто не остановит. — твердо настояла на своем.

* * *

Где-то через час мы были уже в самолете. Я молила Бога, чтобы с моей мамой и сестрой все было хорошо, чтобы эти ублюдки не причинили им вред. Мы летим в самолете, а часы все тикают. Остановить бы время.

Я снова замечаю, что меня начинает трясти, холодный пот стекает со лба. Я лежу, стараясь не шевелиться, но внутри разрываюсь на части, от безысходности. Мне даже пришла в голову мысль, вызвать преждевременные роды и отправиться за своей семьей. Скажи об этом Эйдану, лично убьет меня.

— Мел, очнись, у тебя и рожать-то времени нет… — шептал мне внутренний голос. — Думай о своем ребенке, о его безопасности.

Ради ребенка, я должна, хотя бы попытаться, остаться в стороне, заставить себя. Боюсь, что ноги сами понесут меня в самое пекло, как и в