* * *

Это кошмарный сон? Или все происходит в реальности?

Лес по ту сторону опушки выглядит непроницаемой стеной, за которой находится другой мир. Сосны возвышаются над нашими головами подобно ныне запрещенным языческим божествам. Я резко останавливаюсь. Замираю на месте. Внезапно чувствую, что не могу сделать больше ни шага.

Не могу идти туда. В темноту.

Мне становится страшно.

– Иди, – говорит Айна. У нее нет необходимости угрожать мне, поскольку Роберт шепчет за моей спиной: «Алис».

И мне этого хватает. Я могу наплевать на себя – уже была готова поступить так раньше, – но не на их жизни.

Лес вокруг нас оживает – совершенно неожиданно. По сравнению с Сильверщерном, который своей тишиной скорее напоминал кладбище, можно сказать, что сейчас вокруг нас стоит невообразимый шум. Со всех сторон слышны шорохи, повсюду заметно какое-то движение. Кажется, отовсюду на нас смотрят невидимые глаза, отслеживая нашу, возможно, последнюю прогулку…

От нервного напряжения мне тяжело дышать. В темноте я спотыкаюсь о корень и валюсь вперед. Чувствую, как Роберт пытается удержать меня связанными руками и помешать моему падению, но тщетно, и я оказываюсь на земле. Мое колено сильно ударяется о камень; боль мгновенно взлетает вверх по бедру. Я лежу несколько секунд лицом во мху, нога ноет, сердце наполняется чем-то сродни ненависти.

– Вставай, – командует Айна. Я не двигаюсь, и ее голос становится мягче, немного раздраженным. – Ах, ты не хочешь? Ты устала?

Мне необязательно видеть, что она делает, – я слышу звуки, вырывающиеся из горла Туне, и они все объясняют мне. Я заставляю себя подняться на руки, а потом и на ноги, стараясь не обращать внимания на боль в колене и скрипя зубами.

– Продолжай идти, – говорит Айна. – Прямо вперед.

Она улыбается, и это выглядит так, словно ее лицо разрезали ножом от уха до уха. Создается впечатление, словно она может в любой момент взорваться, впиться зубами, загрызть.

– Мы уже близко.

Близко к чему?

Хотя я уже начала догадываться – знаю, в каком направлении мы идем. Именно от этой части леса нам следовало держаться подальше, опасаясь провалиться под землю. Ведь внизу находится шахта.

Представители горнодобывающей компании даже не побывали в ней, поскольку ее главный вход закрыт и опечатан, как значится в документах. Но туннели уходят глубоко в толщу земли. И мне вспоминаются строчки из проповеди пастора Матиаса.

Только в тишине можно стать свободным. Только позволив темноте заключить нас в свои объятия, мы сможем открыть свои души свету. Чтобы Господь услышал нас, надо любить Его и быть безоговорочно преданным Ему, раствориться полностью в этой любви и преданности, чтобы возродиться новым человеком, более чистым и искренним, более свободным.

В тишине… Позволив темноте…

Вскоре я уже вижу между деревьями место, куда мы направляемся, – похожее на могилу отверстие в земле. Даже среди царящей вокруг темноты оно выглядит черным пятном. Отверстие большое и неровное; я понимаю, куда оно ведет.

Айне не требуется приказывать мне идти к нему. Я сама направляюсь в ту сторону и, остановившись у края, смотрю вниз, но из-за темноты мне не видно, насколько глубоко уходит дыра.

– Что… – бормочет Роберт за моей спиной.

Я отвечаю, прежде чем он успевает продолжить фразу:

– Шахта. Это вход в туннели.

– В нашу церковь, – шепчет Айна. Ее голос сливается с шорохом веток в кронах деревьев. – Прыгайте, – приказывает она громко.

– Что? – спрашиваю я и начинаю оборачиваться, но чувствую кончик ножа сзади у своей шеи и замираю на середине движения.

– Прыгай, – повторяет она; холодный металл касается моей кожи и, впиваясь в нее, причиняет легкую боль. – Прыгай, или я столкну тебя. Нам надо к ним.

Но я все равно не решаюсь шагнуть в темноту.

– Прыгай! – резко командует Айна. Я получаю сильный удар ногой в спину, а поскольку стою на самом краю, у меня нет времени среагировать на него.

Я падаю.

Спускаясь вниз, в темноту, она старается крепче держаться потными пальцами за перекладины. Они шершавые и занозистые; судя по ним, лестницу явно сделал на скорую руку кто-то не особо сведущий в этом деле.

Внизу царит кромешная тьма, и единственным источником света служит факел пастора; он освещает туннель в обоих направлениях.

Штольня, по которой они идут, когда-то, наверное, использовалась для транспортировки руды, поскольку она длинная и наклонная. Стены в ней шершавые и сырые. Здесь холоднее, чем на поверхности.

Пастор продолжает шествовать вниз, и Эльза спешит за ним, стараясь не отстать, чтобы не оказаться в темноте наедине с молчаливой толпой, шагающей позади. Она видела их истинные лица. Как текла слюна из уголков их ртов и как горели их глаза при виде крови. Наблюдала, как они возбужденно дышали, когда слышали, как под ударами камней трещат кости.

Раньше Эльза верила, что все вернется в нормальное русло, если ей удастся заставить пастора исчезнуть. Но сейчас она знает правду.

Ничего не получится. Эти люди пересекли границу, через которую уже не перейдешь обратно.

Горящий факел, двигающийся перед ними, спускается все дальше в подземный мир. И сам пастор сейчас является светом, за которым все следуют в темноте. Это выглядит очень символично и производит сильное впечатление. Наверняка Матиас тоже знает об этом и действует так намеренно.

За всю свою жизнь Эльза была внизу лишь дважды, хотя Стаффан проработал в шахте двадцать четыре года. И никогда не спускалась так глубоко. Воздух здесь более плотный, дышать тяжелее, стены давят. Такое ощущение, словно она чувствует на себе вес породы, находящейся над ее головой. Тысячи тонн земли, камней и руды, которые каким-то чудом не обрушиваются вниз.

Откуда они могли знать, где им копать, чтобы попасть внутрь? Но, пожалуй, здесь нечему удивляться. Ведь сотни жителей города, идущие сейчас позади нее, когда-то трудились на шахте. И им было известно, как шли туннели. Они понимали, где безопасно копать и взрывать.

Эльза не успевает зайти дальше в своих мыслях, поскольку штольня, по которой они идут, внезапно расширяется и они оказываются в некоем подобии пещеры.

Единственный факел не может осветить ее целиком, но вполне дает представление о том, насколько она велика. Высота пещеры порядка трех-четырех метров, и она довольно длинная. Эльза не сомневается, что в ней хватит места для всех. Непонятно только, естественного она происхождения или это одна из самых старых выработок, оставшихся с той поры, когда шахта была новой, а Сильверщерн представлял собой маленькую деревушку посреди леса.