Кванталиана она тоже прикончит. С особой страстью.

И стражника. Стражника, что пытал её всё это время.

Внимательно слушает биение сердца. Оно на месте. Значит, попытки покушения на него не было. Облегчённый вздох слетает с губ. А вслед за ним возвращается и память. О боли, об ожогах, что расцветали уродливыми зигзагами под чёрной рубашкой.

— Моя Верховная… — тихий, почти дрожащий, голос ведьмы заставляет взгляд разноцветных глаз сфокусироваться на подошедшей.

За чугунными прутьями стояла исхудавшая ведьма. Её тёмно-вишнёвые волосы едва касались ключиц, скрывая лицо. Руки крепко сжимали ключ от темницы.

— Подними голову, когда говоришь с Верховной, — хрипит ведьма, от долгого молчания голос похож на хруст старых ветвей.

Эсфирь прочищает горло.

Девушка повинуется, подходя ближе.

— Надия. Советница короля Энзо, — Эсфирь медленно растягивает слова, будто подпитываясь энергией от каждой буквы.

Ключ не с первого раза попадает в замок из-за усилившегося тремора в руках Надии.

— Я помогу Вам, — быстро шепчет она. — Мой долг помочь Вам. Я слишком поздно узнала о приказе короля…

— Стой, — Эсфирь останавливает её, когда ведьма входит внутрь темницы. — На тебеНепростительный обет. Ты умрёшь.

Верховная видела, как по оголённым рукам Надии струились чёрные тонкие ленты Непростительного обета, который старик Энзо брал со всех ведьм из своего окружения. Много лет назад, когда он понял, что ведьма не убьёт ведьму, а тем более Верховную, когда понял, что каждая из ведьм — составляет каплю от силы Верховной, он вынудил найти «контроль» над своими ведьмами. Если в их головах возникала хотя бы мысль по спасению соратницы — чёрные татуировки-ленты высасывали их жизни, подпитывая Энзо. Любой приказ исполнялся с филигранной точностью, а ослушание приводило к иссыханию жизненных сил, а затем — к смерти.

— Я думала о Вас каждую секунду на протяжении двух дней, моя Госпожа…

— Ты почти мертва, — еле произносит Эсфирь, наконец осознавая, почему её ведьма такая худая.

Магия больно полощет изнутри.

— Это неважно, моя Верховная, это не важно! Я не посмею оставить Вас в таком состоянии! Никогда бы не посмела! — руки Надии касаются чёрного шёлка рубашки на талии Эсфирь. — Plenam remedii![1]

Руки Надии дрожат, ленты на них стягиваются. Эсфирь чувствует, прилив магической силы, что затягивает рану на руке, отзывается теплом по всему телу, забирает боль в мышцах и тяжесть в голове.

— Хорошая работа, предательница! — раздаётся яркая огненная вспышка, из которой появляется усмехающийся салам.

Его короткие рыжие волосы напоминают языки разбушевавшегося пламени.

— Игний… — злой шёпот срывается с губ Надии, но она не успевает развернуться лицом к стражнику.

Игний, в два быстрых шага, вжимает Надию в тело Эсфирь, укладывая ладони поверх её.

— Я вижу, наша Верховная сучка уже очнулась, — неприятно скалится он. — Это хорошо, что ты прибежала Надия, ведь бесёнок короля запретил мне наносить ей увечья. А король вернулся раньше положенного срока… Ты облегчила мне задачку, вернув ей более-менее живой вид.

Ладони стражника вспыхивают огнём.

— Ты даже представить себе не можешь, что тебя ждёт, — сладко улыбается Эсфирь.

— За двое суток ты говорила мне это не раз, — захлёбывается смехом Игний. — Знаешь, ты бы тут прижилась. Возможно, тебя бы официально отдали мне, а я бы времени зря не терял! — Игний вжимается ещё сильнее, умудряя провести языком по щеке Эсфирь. — Не рыпайся, Надия, всё равно умрёшь. Здесь холодновато, не находите?

Огонь в руках Игния становится ярче, опаляя руки одной ведьмы и талию второй. Вой Надии застывает в ушах Эсфирь, но сама она сильно стискивает зубы, чувствуя, как один из задних зубов крошится. Чёрный шёлк вспыхивает, превращаясь в пепел, языки пламени оставляют следы на подбородке, но не касаются лица.

Глухой удар. Тугая боль в затылке и хруст собственных костей. Её ведьма осыпается прахом у стоп. Она чувствует, как маленькая капля магии внутри неё отмирает.

Дыхание Игния обжигает ухо.

— Вот и всё, — шепчет он, касаясь губами мочки.

— Как тебя там… Игний? — Эсфирь поворачивает голову, касаясь губами его щеки. — Так вот, Игний, я бы исполнила любое твоё самое порочное желание в обмен на моё. Но моё тебе бы не понравилось. Ты горел когда-нибудь заживо?

— Не в твоём положении так говорить, сучка Кровавого Короля. Через тебя мы доберёмся и до него. Ваша Тэрра будет полыхать, а ты сдохнешь под обломками замка, — Игний хватает Эсфирь за челюсть.

Она улыбается в ответ, а затем выплёвывает крошки зуба ему в лицо.

— О, у тебя раскрошился зубик? Как хорошо, что их ещё много, — яростно рычит он, раскрывая пальцами её челюсть. — А знаешь, что я сделаю за это? Оставлю весточку твоему королю…

Он резко прикладывает ладонь к ребру Эсфирь, надеясь услышать её крик, что раздробит барабанные перепонки, но та терпит, растягивая губы в безумной улыбке.

Чувствует, как на плоти выжигаются буквы.

— Игний! — грозный голос Кванталиана окутывает каждую трещину. Игний испуганно пятится назад. — Что с ней? — он появляется прямо перед Эсфирь, пугаясь её взгляда. — Что с тобой? Он тебе что-то сделал? Почему ты прикована? — он резко поднимает руку в воздух, прибивая Игния магией к стене. — Почему она прикована?

Чёрный цвет радужек растекается по глазу, затопляя собой белок.

— Я… Господин Кванталиан… Я не… Она сама…

— Исчезни!

Кванталиан магией бьёт его об стену, а затем тот растворяется.

Оковы падают с рук Эсфирь. Она медленно опускает их, потирая запястье. Смотрит на ребро. Ожог складывался в буквы: «шлюхакровавогокороля». Безумный смех заползает в трещины камеры. Знал бы он, что это не причиняет ей никакой боли, кроме физической. Знал бы он, насколькооказался прав.

— Что с твоей рубашкой?

Кванталиан всё ещё стоит спиной, боясь развернуться и увидеть шрамы на идеальном теле.

Когда-то его также пытали. Когда-то это тоже был Игний. Когда-то Кванталиан рассказал всё, что знает, включая знания про Верховную ведьму и их связь.

— Тоже, что и с вашей Советницей, — зловеще хмыкает Эсфирь.

Она медленно подходит к углу камеры, поднимая камзол с пола.

Изумруды на нём едко посмеивались.

— Нам нужно пройти в тронный зал. — Кванталиан плотно сжимает челюсть. — Прости за всё это, пожалуйста. Прости. Этого не должно было произойти. Это ошибка и Игний поплатится за неё… Я лично…

— Кван…

— Да? — напряжённо спрашивает он.

— Веди.

До тронного зала они молчат. Эсфирь старается сдержать в себе самый настоящий греховный гнев, а Кванталиан пытается подобрать слова, но все они не те, не туда, да и вообще вряд ли уже нужны ведьме. Не после всего.

— Прошу тебя, выслушай меня! У меня есть меньше пятнадцати