chitay-knigi.com » Историческая проза » Маршак - Матвей Гейзер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 98
Перейти на страницу:

Я нарочно пишу Вам, а не звоню по телефону, потому что, когда я слышу Ваш больной голос, я не могу ничего толком сказать Вам, мне делается стыдно, что и я затрудняю Вас своими делами. Но сказать мне необходимо, так как Вы — единственный человек, с которым я могу говорить об этом. К Александру Александровичу (к Фадееву. — М. Г.), к моему великому сожалению, я не могу позвонить.

Что же касается Леонова, Федина, которых я знаю мало, или Суркова, Поликарпова, которых я совсем не знаю, то к ним я не могу звонить. Да и кроме того, если Федин мог сказать Вам, что „это трудное дело, ведь вот Горьким [имеется в виду наследники. — М. Г.] не продлили [авторские права. — М. Г.]“ — о чем тогда говорить?..

И Вы хотите, чтобы я сейчас звонила к людям, равнодушным людям, мало мне знакомым, и просила их о милости. Нет, родной мой, тогда не нужно ничего!..

Сейчас булгаковскую судьбу решают трусливые редакторы их издательства „Искусство“. А почему не читатель? Если бы объявить подписку Булгакова и напечатать столько экземпляров, на сколько будет сделана подписка? А почему издательство „Советский писатель“ не хочет издавать Булгакова?

Пишу Вам ночью, потому что мысли меня одолели и мне не спится. Только Вы мне не звоните по телефону, а лучше напишите. Я не могу говорить обо всем этом без слез, а потом проклинаю себя ночами за это.

И последнее — если все мои предположения, все мои надежды на Вас обоих ошибочны, то, прошу Вас, верните мне все эти бумаги, я проделаю последнюю попытку добиться справедливости, написав письмо Правительству. Я не могу медлить, все сроки прошли!

Обнимаю Вас.

Ваша Елена Булгакова.

В ночь на 6 января 1955 года».

Итак, в очень трудные минуты у вдовы Булгакова сохранилась надежда лишь на два имени — Фадеев и Маршак.

В письме Корнею Ивановичу Чуковскому от 10 мая 1960 года Маршак писал: «Фадеев накануне самоубийства пришел ко мне и застал у меня Тамару Григорьевну. Он был немного более сдержан, чем всегда, но по его виду я никак не мог предположить, что передо мной человек, который на другой день лишит себя жизни.

Он подробно расспрашивал меня о моем здоровье, о том, куда я намерен поехать лечиться.

А я заговорил с ним о Твардовском, с которым он незадолго перед этим серьезно поссорился. Мне очень хотелось их помирить.

Не желая мешать нашему разговору, Тамара Григорьевна поспешила проститься с нами, и я вышел проводить ее. В коридоре она сказала мне вполголоса, но твердо и уверенно:

— Не говорите с ним ни о себе, ни о Твардовском. Вы посмотрите на него!

Она заметила то, что как-то ускользнуло от меня, знавшего Фадеева гораздо больше и ближе».

Самуил Яковлевич рассказал об этой встрече с Фадеевым своему сыну и другу Иммануэлю Самойловичу. И добавил: «Как жаль, что я не напомнил Александру Александровичу слова Иова: „Что бы ни предпринимал человек, он делает это для жизни своей“».

Вскоре после самоубийства Фадеева Маршак посвятил памяти своего многолетнего, искреннего и истинного друга такие стихи:

Молодой, седой и статный,
Как березы стройный ствол,
В путь ушел ты невозвратный,
Раньше времени ушел.
Не в тайге, где ты когда-то
Партизаном воевал,
Не в боях на льду Кронштадта
Ты убит был наповал.
Ты, не знавший неудачи,
Скошен собственной рукой.
Погубил тебя на даче
Беспокойный твой покой.
«ЖИТЬ И В ПУТИ УМЕЙ»

Это только казалось, что времена наступили другие.

Год 1956-й принято считать началом хрущевской «оттепели». Но были проблемы, в которых «либеральный» лидер не допускал изменений. Одна из них — отношение к государству Израиль. Хотя при Хрущеве были восстановлены дипломатические отношения с Израилем, прерванные после знаменитой провокации в советском посольстве в Тель-Авиве в 1953 году, до дружбы было далеко. В октябре 1956 года свершилась так называемая «тройственная» агрессия: Англия и Франция, не желая примириться с национализацией Египтом Суэцкого канала, решили отстоять его силой и зачем-то (может быть, как ближайшего соседа) взяли своим союзником Израиль, страну, более других пострадавшую от закрытия канала. Реакция Хрущева ясна — «приручив» президента Египта Насера, а значит, и Египет, он тем самым выступил в защиту жертв империалистов. Разумеется, надо было «воздать должное» Израилю. И советские евреи обязаны были в этом воздании принять участие. Появились письма «евреев — гордости русского народа», возмущенных поведением Израиля. Среди подписантов оказались не только «постоянные клиенты», но и те, кто мог бы воздержаться, промолчать, — Михаил Ромм, например, и другие. Маршак откликнулся слащаво-ироническим стихотворением «Расправа с правом», опубликованным в «Правде» 6 ноября 1956 года:

О жизненном значении
Канала
Твердили власти в Лондоне давно.
Теперь бомбежка чуть не доконала
Канал, закон и право заодно.
Так Идеен
С Ги Моле
И Гурионом
Расправились с законом
И ООН’ом.
Но пусть узнают Идеен с Ги Моле,
Что есть
И честь,
И совесть на земле
И что нельзя в столетии двадцатом
Средневековым подражать пиратам.

Так что год 1953-й, когда Маршаку пришлось подписаться под «Письмом советских евреев», не канул в бездну. Может быть, дабы успокоить самого себя, он твердил знаменитые слова, высеченные на копях царя Давида: «Все проходит, и это пройдет», и продолжал писать стихи, политические и философские:

Даже по делу спеша, не забудь:
Это короткий путь —
Тоже частица жизни твоей.
Жить и в пути умей.

В 1957 году Маршак много работал — завершал подготовку своего четырехтомного собрания сочинений, оттачивал для публикации переводы из Гейне — и потому мало общался с друзьями, о чем очень сожалел. Вот что он писал А. Т. Твардовскому, с которым дружил еще с довоенных лет:

«Мой дорогой Александр Трифонович, меня очень обрадовал твой привет. Ведь ты всегда со мной — даже тогда, когда я подолгу тебя не вижу и не получаю от тебя никаких вестей.

Очень хотелось бы мне выбраться в Коктебель, но не знаю еще, удастся ли. Много всякого трудного дела, да к тому же я еще связался с одной областью медицины, которая называется „стоматологией“, — проще говоря, лечу зубы. Если не увидимся в Крыму, буду ждать тебя в Москве. Обо многом хотелось бы посоветоваться с тобой, — в частности, о моих статьях и заметках, которые я должен скоро сдать в Гослитиздат.

Но, конечно, не только в этом дело. Буду попросту рад увидеть и обнять тебя.

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности