Пришлось попу новую шапку покупать.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

81. Как поп работников морил

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в каком живем мы, жил один мужик. У него было три сына, два умных, а третий дурак. Жили очень бедно. Отец и посылает сыновей: „Идите хоть один в работники: дома делать нечего".

Сыновьям, ни тому, ни другому, ни третьему, неохота идти в работники, вздумали жребий кинуть. Кинули жребий — досталось большаку брату идти в работники. Большак собрался и отправился в путь-дорогу.

Поступил в работники к попу. Тот его почти ничем не кормил, проморил зиму. Ушел от попа большак.

На другой год отправился к попу средний брат и тоже чуть с голоду не помер.

Настала очередь младшему брату идти — Ивану-дураку. Вот он снарядился и отправился в путь-дорогу. Вышел — идет поп навстречу.

„Далеко ли, добрый молодец, идешь?" — спрашивает поп. „Иду себе места искать". — „Ну, наймись ко мне в работники". — „Найми, — говорит. — Сколько за работу дашь?" — „Сто рублей дам за зиму". — „Ну, а сто рублей дашь, я и жить буду", — говорит. „Ну, станешь, так садись в сани, поедем со мной".

Сели в сани и поехали к попу. Приехали. Поп чаем напоил, ужином накормил. „Ложись спать, — говорит. — Утром ехать за сеном". А сам будит в полночь: „Вставай, надо ехать!" Сам отзавтракал, чаю напился, а работника не кормит на дорогу. Тот запряг лошадей в две повозки и говорит: „Ну, садись, батька, поедем".

Сели и поехали. Выехали в поле. „Батька, — говорит работник, — я веревки забыл. Нечем сено завязать!" — „Экой ты чудак! Еще хорошо — скоро вспомнил. Беги, я подожду".

Иван-дурак прибежал к попадье: „Матка, давай скорей белорыбник и бутылку вина. Поп велел дать!"

Попадья все подала. Работник взял и веревки и побежал: „На веревки, батька. Теперь есть чем сено вязать!"

Верст сорок проехали. Наклали они возы, завязали. Поехали домой — стемнело, а еще далеко ехать. Вот Иван-дурак сидит на возу, вино попивает и белорыбником закусывает. Поп говорит Ивану-дураку: „Ваня, гляди… Есть дорога направо, как бы туда лошадь не пошла. А я задремлю".

— „Ладно, батька, спи. Я усмотрю эту дорогу".

Ваня слез со своего воза, идет и высматривает эту дорогу. Увидал ее и пустил по ней лошадь попа. Проехали они по этой дороге верст пятнадцать. Поп проснулся, осмотрел место, видит, что в сторону едут: „Ваня, ведь мы неладно едем!" — „А я, — говорит, — почём знаю, ладно или неладно. Ведь ты впереди едешь, а я за тобой". — „Экой, Ваня! Ведь я наказывал: посмотри, дорога направо будет, а ты и заехал!" — „Ишь, сам впереди, а я заехал!" — „Ну, стало быть, Ваня, делать нечего. Надо ехать по этой дороге. Должна тут быть деревня недалеко, нужно нам в ней заночевать!"

Поехали дальше. Приезжают они в эту деревню. Поп посылает работника: „Пойди попросись переночевать".

Работник вошел в одну избу и просит хозяина: „Пусти нас с попом, пожалуйста, ночевать". — „Милости просим, — говорит, — ночуйте". — „Да, пожалуйста, я вас прошу, попа ужином не кормите: накормите, он еще больше ошалеет. Пригласите, а садить не садите, а если посадите, так не взыщите, если ошалеет!" — „Ну, ладно".

Работник лошадей выпряг, поставил к возам. Вошли они в избу, разделись. „Поужинать не хотите ли, батюшка?"

Поп в ответ ни слова, а работник раз — да за стол. Отужинал, как ему надо, а попу сесть неловко: только пригласили, а больше не зовут, а есть очень хочется. Работник отужинал, полез на полати, и поп за ним. Работник захрапел, а попу не спится, работника тычет под бока: „Работник, ведь я есть хочу!” — „Ох, косматый леший! Сажали тебя есть, не садился. Ведь не дома, где попадья за руки садит! Поди, я видел, у хозяйки горшок каши стоит, пойди поешь”.

Поп слез с полатей, разыскал горшок. „Работник, — говорит, — чем я кашу есть буду? Ложки мне не найти! ” — „Ах ты, черт косматый, навязался! Есть ему дал, и то покоя не дает. Засучи руки и ешь так!”

Поп загнал руки в горшок и обжег — там не каша была, а вар. Вот он и забегал с горшком: „Работник, ведь мне рук не вынуть. Работник говорит: „Ишь, лешего косматого навязало на меня! Всю ночь покоя не даешь со своей кашей!" А была месячная ночь. „Вон, — говорит, — у порога точило лежит, брякни горшком об него и вынешь руки-то!"

Поп разбежался да как хряснет об это точило горшком. А это лежало не точило, а хозяин лысый спал. Поп об его лысину и ударил. Хозяин завопил, а поп из избы вон: испугался. Тогда все вскочили. Хозяин кричит что-то, работник кричит: „Куда поп девался?" Родственники хозяина к работнику: „Зачем старика изувечили?" А работник к ним: „Куда попа дели? Давайте попа! А нет — сейчас схожу за десятским, деревню соберу! Где хотите ищите, а давайте попа!"

Родственники одумались: „Куда поп девался?" — „Давайте, — говорит работник, — триста рублей, все дело замну, — а нет — к десятскому пойду!" Они мялись, мялись, дали триста рублей: „Только не сказывай, что случилось! "

Работник запряг лошадей и поехал с сеном домой. Проезжает деревню, видит: стоит поп у амбара; стоит — из-за угла выглядывает: „Аль ты, Ваня, едешь-то?" — „Я, — говорит, — косматый плут! Ужо в остроге будешь сидеть… Убил хозяина!" — „Неужели его до смерти я, Ваня, убил?" — „Да, до смерти. Сейчас хотят за урядником ехать, протокол составлять". — „Не можешь ли, Ваня, как-нибудь это дело замять?" — „Триста рублей давай, так замну, а нет, так в остроге сидеть будешь! " Поп согласился триста рублей работнику заплатить, только бы замял это дело. А работник вернулся в деревню, постоял за углом избы и идет назад: „Поезжай, батько. Теперь ничего не будет. Поедем назад".

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Приехали домой, и поп сделался таким добрым! Стал работника жалеть. Сам садится чай пить и работника зовет.

Так Ваня прожил зиму и семьсот рублей денег получил вместо ста. Приходит домой к отцу и говорит: „Вот, тятька, на деньги! Гляди, сколько заработал. Не как твои два умных сына" После этого стали они жить-поживать да добра наживать. И теперь живут хорошо.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀