Гидеон улыбнулся.

— Повернись-ка спиной и доверь эту работу мне, — сказал он. — Ой, — он вдруг запнулся, — да их же тут сотни.

Возня с пуговицами заняла у нас ещё какое-то время. Довольно много времени. Дело было в том, что на каждой второй пуговичке Гидеон целовал меня в затылок. Я наверняка смогла бы получить от этого гораздо больше удовольствия, если бы Химериус при каждом поцелуе не орал как потерпевший: «Разврат!..»

Наконец, все пуговицы были застёгнуты. Мадам Россини выбрала светло-серое платье с воротником-стойкой. Юбка показалась мне несколько длинноватой, я даже споткнулась об неё и давно уже шлёпнулась бы на пол, если бы не Гидеон, подхвативший меня за руку.

— В следующий раз пиджак надеваю я, — сказала я. Гидеон рассмеялся и предпринял, было, попытку меня поцеловать, но тут Химериус завопил:

— Не-е-ет, только не начинайте снова!

И я нежно отстранилась.

— У нас нет времени! — сказала я. И, кроме того, в двух метрах от нас раскачивается существо, напоминающее летучую мышь, и строит препротивнейшие рожи. Я злобно зыркнула на него.

— Какие-то претензии? — спросил Химериус. — Я-то думал, у вас тут важное задание, а не романтические обнимашки. Сказала бы мне лучше спасибо.

— Прям уж там, — пробурчала я.

Тем временем Гидеон забежал в хоральную часть церкви и присел на корточки перед хронографом. Поразмышляв, мы решили, что лучший способ спрятать прибор — это поместить его рядом с алтарём, там его никто не обнаружит за время нашего отсутствия, если здесь нет уборщицы, которая работает субботними вечерами.

— Я буду на шухере, — пообещал Химериус. — Если кому-то взбредёт в голову украсть хронограф, я на него презрительно… плюну.

Гидеон взял меня за руку.

— Готова, Гвенни?

Я поглядела ему прямо в глаза, и сердце моё на секунду остановилось.

— Я готова, если ты готов, — тихо сказала я.

Замечаний Химериуса (наверняка, ужасно едких) я уже не услышала, игла вонзилась в мой палец, и меня унесло из настоящего времени волнами рубинового света.

Немного погодя я выпрямилась. Церковь была такой же пустой, как и в наши дни. Я даже надеялась увидеть Химериуса, свисающего с потолка, но, вместе с тем, немного побаивалась этой встречи. В 1912 году он уже поселился в этом храме.

Гидеон приземлился рядом со мной и тут же снова схватил меня за руку.

— Пойдём! Нам надо спешить! У нас в запасе всего два часа и, бьюсь об заклад, нам не хватит этого времени даже на то, чтобы задать десятую часть из волнующих нас вопросов.

— А если мы вообще не встретим Люси и Пола у леди Тилни? — спросила я, и зубы мои застучали от возбуждения. Я до сих пор не решалась подумать о своих родителях. И если настолько сложно мне дался откровенный разговор с мамой, то как это будет с ними, совершенно чужими людьми?

Выйдя из церкви, мы попали под проливной дождь.

— Что ж, замечательно, — сказала я, и мне вдруг страшно захотелось, чтобы на моей голове оказалась сейчас одна из странных шляп мадам Россини. — А прочитать прогноз погоды перед тем, как отправиться в путь, было слабо?

— Да ладно тебе. Это всего лишь летняя морось, — убеждённым тоном сказал Гидеон и потянул меня вперёд.

Пока мы добрались до Итон-Плейс, «летняя морось» промочила нас до нитки. Мы вдруг оказались в самом центре внимания, потому что прохожие, попадавшиеся нам на пути, шагали, прикрывшись зонтами, и бросали на нас взгляды, полные сочувствия.

— Как хорошо всё-таки, что мы не стали заморачиваться с достоверными причёсками, — сказала я, когда мы остановились у входной двери дома леди Тилни. Я нервно пригладила волосы, прилипшие к голове. Зубы мои всё ещё стучали.

Гидеон позвонил в дверь и ещё крепче сжал мою руку.

— У меня какое-то странное предчувствие, — прошептала я. — Ещё не поздно просто убраться отсюда восвояси. Может, стоит сначала поразмыслить обо всём в тишине и спокойствии, решить, в какой последовательности мы спросим…

— Тс-с-с-с, — прошептал Гидеон. — Всё хорошо, Гвенни. Я с тобой.

— Да, ты со мной, — сказала я и тут же повторила его слова, ставшие для меня спасительной мантрой. — Ты со мной ты со мной ты со мной.

Когда я произнесла это в последний раз, дверь отворилась, и мы увидели дворецкого в белых перчатках.

— Мистер Миллхауз, не так ли? — Гидеон миролюбиво улыбнулся. — Не были бы вы так любезны, доложить леди Тилни о нашем визите. Мисс Гвендолин Шеферд и Гидеон де Виллер.

Дворецкий на секунду замешкался.

— Подождите здесь, — сказал он наконец и захлопнул дверь прямо у нас перед носом.

— Такого-то мистер Бернхард никогда бы себе не позволил, — возмущённо сказала я. — Ну что ж, наверное, он считает, что у тебя снова где-то припрятан пистолет, и ты явился, чтобы взять кровь у его хозяйки. Ему-то невдомёк, что пистолет твой стащила леди Лавиния, хотя я до сих пор не понимаю, как она это провернула. То есть, что же, чёрт возьми, надо было такого сделать, чтобы так тебя отвлечь? Если нам суждено когда-нибудь встретиться снова, я обязательно у неё поинтересуюсь, как ей это удалось, хотя, ты знаешь, я уже не уверена, что хочу это выяснить. О, я снова болтаю без передышки, это со мной случается, когда я слишком волнуюсь, что-то мне не верится, что я решусь-таки выйти им навстречу, Гидеон. И я, кажется, задыхаюсь, здесь не хватает воздуха, хотя, может, всё дело в том, что я просто забываю дышать, хотя это, в сущности, всё равно, учитывая, что я бессмертна, — на этом месте мой голос сорвался, и в нём послышались истерические нотки. Но, не останавливаясь ни на миг, я продолжала: — Давай-ка лучше отойдём на пару шагов назад, потому что сейчас откроется дверь, и этот Миллхауз просто врежет тебе прямо…

Дверь снова распахнулась.

— … в рожу, — быстро пробормотала я.

Верзила-дворецкий махнул нам рукой, приглашая войти.

— Леди Тилни ожидает вас наверху в маленьком зале, — бесстрастно сказал он. — После того, как я проверю вас на наличие оружия.

— Как скажите! — Гидеон с готовностью расставил руки и позволил Миллхаузу ощупать себя.

— Всё в порядке. Можете проходить, — заключил, наконец, дворецкий.

— А что со мной? — смущённо спросила я.

— Ты ведь дама, у тебя не может быть оружия, — Гидеон улыбнулся мне, взял меня за руку и потянул вверх по лестнице. Кажется, ему стоило бы на досуге посмотреть Томб Райдер! Под платьем я могу пронести атомную бомбу, а в лифчике две гранаты. Такое поведение кажется мне ужасно шовинистским.

Я так и продолжила бы болтать, не останавливаясь даже, чтобы перевести дух, до самого вечера, но на втором этаже путь нам преградила леди Тилни, прямая и тонкая словно свечка. Она была удивительно красивой женщиной, даже её ледяной взгляд не мешал общему впечатлению. Мне неожиданно захотелось улыбнуться ей, но я тут же приказала уголкам своих губ вернуться на место. В 1912 году леди Тилни имела гораздо более устрашающий вид, чем позднее, когда заинтересовалась вязанием игрушечных поросят. С грустью я осознала, что облик у нас довольно жалкий, причёски самые что ни на есть убогие, а платье обвисло и прилипает к телу, словно мокрый мешок. В моей голове невольно мелькнула мысль о том, успели ли уже придумать фен, или ещё нет.