– Долго мне орать? – хрипло прокаркаластаруха-соседка. – У меня связки не железные…

– Все, спасибо. Больше ваша помощь не нужна.

– А наша? – выкрикнул пожарный инспектор, который,оказывается, все это время стоял на площадке между этажами, только из-задымовой завесы его не было видно. – Может, дверь помочь сломать? Или ещечто…

– Ничего ломать не надо…

– Но что же делать?

Митрофан раздраженно махнул рукой, как бы говоря «неотвлекай, Чапай думать будет», и погрузился в размышления.

– Не хочешь подкрепление вызвать? – прервал егораздумья Базиль.

– Нет.

– Почему?

– Боюсь его спровоцировать… Пока Сергеев не знает, чтона него идет охота, Марго в безопасности.

– Раз не знает, почему не открыл дверь?

– Посчитал пожар пустяковым происшествием.

– Ничего себе «пустячок»! Весь подъездзаволокло! – хмуро буркнул Базиль, но в следующее мгновение лицо егопросветлело, и он воскликнул: – Я знаю, что надо делать!

– Вызывать группу «Альфа»?

– Она нам не понадобится, пошли со мной…

Он сбежал по ступенькам на первый этаж, вылетел из подъезда,промчался к пожарной машине, пошептался с шофером, а когда тот завел мотор имедленно покатил к стене дома, поманил туда же сына.

– Тихонько поднимемся по пожарной лестнице на балкон.Через открытую дверь войдем в квартиру.

– Наделаем шуму, – с сомнением протянулМитрофан. – Он услышит…

– Ребята включат сирену, так что ни черта он неуслышит… – Темно-карие глаза Базиля воинственно сверкнули. – А еслидернется, пальнешь по ноге.

– Палить я не буду. Пока у нас на Сергеева ничего нет,и фактически он не является преступником… На данном этапе я всего лишь хотелего допросить. Вот почему мне он нужен.

– Так он же там… – задохнулся старшийГолушко. – С Марго! Закрылся, ее не выпускает…

– А то, что никого в квартиру не пускает, это некриминал. Может, они там любовью занимаются…

– Значит, не будешь палить?

– Нет.

– Дай тогда пушку мне… – Базиль потянулся к«Макарову», попытался вырвать его из рук сына.

– Даже не мечтай! – Митрофан отбежал на безопасноерасстояние. – Хватит с тебя наручников.

Базиль хотел поспорить, но тут у Мити запиликал сотовый, ион, достав его, начал разговор по телефону.

– Голушко. Что? Я знаю, что его нет в «Экзотике», он вквартире Харитоновой. Откуда знаю? Соседка видела, как он входил… Нет, не моя.Харитоновой. Я где? Около ее дома… А ты?.. – Митрофан замолчал, и Базильзаметил, как изменилось лицо сына, очевидно, он услышал что-то важное. –Точно? Точно кровь, а не кетчуп? Больше ничего? Ладно, и на том спасибо…Кстати, Леха, пришли сюда машину… Задерживать буду. Когда? Сейчас. Почему один?С отцом. Ну все… – Он убрал телефон, хлопнул отца по плечу. – Ну,батя, двинули на задержание…

– Что Леша тебе сказал?

– На брюках, найденных в комнате Сергеева, обнаруженыследы крови. Не исключено, что это кровь Венеры… Так что теперь у нас кое-чтоесть! И я даже могу пальнуть.

Митрофан подбежал к машине, попытался закинуть ногу назадний борт, но у него ничего не получалось, тогда Базиль отстранил его, легковскочил на первую ступеньку, быстро, как обезьяна, вскарабкался на крышу,крикнул шоферу: «Поднимай!».

– Чего поднимать? – не понял водитель.

– Меня.

– Как я вас подниму?

– Вместе с лестницей… Она же, наверняка,автоматическая…

Шофер с инспектором в один голос рассмеялись.

– У нас все вручную поднимается, – сказал водительс улыбкой. – Это на западе автоматика, а у нас каменный век.

– Вы ее выдвиньте, разложите, потом зацепите забалкон, – проконсультировал Базиля инспектор.

– Черт-те что! – выругался Василий, но лестницувсе же разложил, зацепил кручками за борт балкона, проверил на прочность,тряхнув несколько раз, затем взобрался по ней.

Осторожно выбравшись на балкон, Базиль присел, затем легплашмя, подтянулся на руках, чтобы подобраться к дверной щели. Когда ему этоудалось, заглянул в комнату.

Марго сидела на полу возле кровати. Сергеев напротив нее,тоже на полу. Перед ним лежал большой кухонный нож, который сразу привлеквнимание Базиля. Но сам Саша на него не смотрел, взгляд его был прикован к лицуМарго. Медленно крутя на пальце какой-то ключ, он таращился на нее пустымиглазами и тихо, монотонно говорил:

– Не бойся меня… Не бойся меня. Не бойся. Я не сделаютебе ничего плохого… Я обещаю. Ты хорошая, ты мне нравишься. Я не сделаю тебеничего плохого…

– Зачем тогда ты принес сюда этот нож? –запинаясь, спросила Марго.

– Не бойся меня. И его не бойся. Это так… Просто так… –Сергеев пошевелился, почесал ключом нос, поморщился. Он казался пьяным илиобкуренным. И совершенно не походил на себя самого. – Я растерялся. Ты такна меня смотрела, будто я монстр… А я не такой. Я никому не хотел причинитьвреда. Так получилось…

Он стукнул кулаком по паркету, и тут Базиль заметил, чторядом с его ногой стоит почти пустая бутылка из-под виски. Значит, все-таки онпьян… Это хорошо. У пьяных координация нарушена, и реакция замедленная, значит,его можно взять, не применяя оружия…

– Почему ты держишь меня здесь? – вновь заговорилаМарго.

– Ты должна быть со мной… Я не хочу тебя убивать, но тызнаешь… Теперь знаешь. И ты должна или умереть, или стать моей…

– Я не понимаю, Саша…

– Я возьму тебя с собой. Мы уедем… Далеко… Теперь уменя будут деньги, и мы заживем… Ты мне нравишься. Ты хорошая. Я помогу тебе… Яуже помог. Та расписка, которую ты написала и порвала, я ее сжег, чтобы на тебяне подумали… – Он взял бутылку, поднес ко рту, присосался к горлышку и неотнял ее от губ до тех пор, пока она не опустела. – Я твой ангелхранитель… Я спасу тебя.

– Меня не надо спасать, Саша… – Она подаласьвперед, сложив руки на груди. – Просто отпусти меня…

– Не могу, ты все расскажешь… И тогда мне не дадутуехать. А мне очень надо, понимаешь? – Он тихо засмеялся и, как ребенок,который хвалится конфетой, покрутил перед ее носом ключом. – Я нашел его!Теперь стану богатым… Наконец я стану богатым… Буду жить в большом доме наберегу моря, ты любишь море? Ты должна его любить… Ты похожа на русалку…

Пока Базиль слушал этот бред, на балкон взобрался Митрофан.Свое появление он сопроводил хрипом, сипом, кряхтением (не привык старшийследователь Голушко лазать по пожарным лестницам), но благодаря ору сирены те,кто находился в комнате, этих звуков не слышали.