– Знаете, я его не заказывал. В смысле, я заказывал «Киндл», но не тот, что мне доставили. Его просто привезли.

Воцарилось долгое молчание, и Уэсли знал, что во время молчания решалась его судьба. Решалась его жизнь в том смысле, в каком он ее понимал. Он мог продолжить существовать в каком-то ином виде, если эти двое увезут его с собой на своей кошмарной красной машине, но это существование наверняка будет безрадостным, вероятно, в заключении, где он быстро сойдет с ума.

– Мы считаем, что произошла ошибка в доставке, – наконец сообщил молодой.

– Но наверняка вы не знаете, так ведь? Потому что не знаете, откуда пришла посылка. И кто ее отправил.

Снова молчание. Затем старик произнес:

– Все служит Башне.

Он поднялся и протянул руку. Рука померцала и превратилась в клешню. Затем, опять померцав, снова стала рукой.

– Дай его мне, Уэсли из Кентукки.

Уэсли из Кентукки не пришлось просить дважды, хотя руки у него так тряслись, что он целую вечность возился с замками портфеля. Наконец портфель открылся. Уэсли вытащил из него розовый «Киндл» и передал старшему из пришельцев. Тот уставился на ридер с таким вожделением, что Уэсли едва не заорал.

– Мне кажется, он больше не работает…

Существо схватило ридер. На мгновение Уэсли ощутил прикосновение его кожи и понял, что она жила своей жизнью и мысли у нее были тоже свои. Эти мысли выли и струились по таинственным каналам. От ужаса он закричал… во всяком случае, попытался. Но выдавил только сдавленный стон.

– На этот раз мы проявим милосердие, – сказал молодой. – Но если нечто подобное случится снова… – Он не закончил. В этом не было необходимости.

Они направились к двери, и полы их плащей издавали отвратительные булькающие звуки. Старик вышел первым, сжимая розовый «Киндл» в руках-клешнях. Второй задержался и посмотрел на Уэсли:

– Ты понимаешь, как тебе повезло?

– Да, – прошептал Уэсли.

– Тогда скажи спасибо.

– Спасибо.

Существо вышло, не добавив ни слова.

Он не мог заставить себя сесть на диван или в кресло, которое раньше – до встречи с Эллен – казалось ему лучшим на свете другом. Он лег на кровать и сложил руки на груди, пытаясь остановить бившую его дрожь. Свет он выключать не стал, посчитав, что это бессмысленно. Он не сомневался, что не сможет сомкнуть глаз много недель. А может, и вообще никогда. Потому что всякий раз, погружаясь в сон, обязательно увидит эти жадные черные глазки и услышит: «Ты понимаешь, как тебе повезло?»

Нет, ни о каком сне не могло быть и речи.

С этой мыслью он провалился в пустоту.

В девять утра Уэсли разбудил мелодичный сигнал входящего вызова, «Канон в ре мажор» Иоганна Пахельбеля. Если ему что-то и снилось (розовые «Киндлы», женщины на парковках придорожных закусочных или низкорослые люди в желтых плащах), то он ничего не запомнил. Он знал только одно: ему звонят на сотовый, и звонивший мог оказаться человеком, с которым ему так сильно хотелось поговорить!

Он бросился в гостиную, но звонок прервался, прежде чем он успел достать мобильник из портфеля. Уэсли откинул крышку сотового и увидел на экране надпись: «1 НОВОЕ СООБЩЕНИЕ». Он нажал клавишу воспроизведения.

– Привет, приятель, – прозвучал голос Дона Оллмана. – Посмотри сегодняшнюю газету.

И все.

Уэсли перестал выписывать «Эко», но пожилая миссис Ридпат, его соседка снизу, ее получала. Он рванул вниз, перескакивая через две ступеньки, и увидел газету, торчавшую из ее почтового ящика. Уэсли взял газету и заколебался. А что, если его глубокий сон не был естественным? Что, если его каким-то образом усыпили и перенесли в другой Ур, где авария все-таки произошла? Что, если Дон звонил ему, желая хоть как-то подготовить? Может, он откроет газету – и увидит траурную рамку?

– Пожалуйста, – прошептал он, не зная, кому молится – Богу или таинственной темной башне. – Пожалуйста, пусть я буду в своем Уре.

Он развернул газету негнущимися пальцами. Первая страница действительно была обведена рамкой, только не черной, а синей.

Цвет «Сурикатов»!

Фотография была просто огромной – он ни разу не видел в «Эко» снимки таких размеров. Она занимала половину страницы, а над ней красовался заголовок: «“ЛЕДИ СУРИКАТЫ” ЗАВОЕВЫВАЮТ КУБОК “БЛУГРАСС”! ВПЕРЕДИ – БЛЕСТЯЩЕЕ БУДУЩЕЕ!» Для группового снимка на площадке «Рапп-арены» собралась вся ликующая команда. Три девушки высоко поднимали сияющий серебряный кубок. Еще одна – Джози – забралась на стремянку и крутила над головой сетку.

Впереди стояла Эллен Сильверман в строгих синих брюках и синем блейзере, которые всегда носила в дни игр. Она улыбалась и держала написанный от руки плакат с надписью «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, УЭСЛИ».

Уэсли вскинул над головой руки – в одной из них все еще была зажата газета – и издал торжествующий вопль, заставивший пару студентов на другой стороне улицы обернуться.

– Случилось что? – крикнул один.

– Я болельщик! – крикнул в ответ Уэсли и помчался к себе наверх. Ему надо было позвонить.

Посвящается Ральфу Вичинанце

Перевод И. Моничева

26 июля 2009 года женщина по имени Дайана Шулер покинула кемпинг на Охотничьем озере поблизости от Парксвилла, штат Нью-Йорк, за рулем «форда-уиндстар» 2003 года выпуска. Она везла пятерых пассажиров: двухлетнюю дочь, пятилетнего сына и трех племянниц. Казалось, с ней все в полном порядке – последний, кто видел ее в кемпинге, божился, что она выглядела бодрой и от нее не пахло алкоголем, – и столь же нормальным оставалось ее состояние часом позже, когда она завезла детей в «Макдоналдс». Тем не менее уже вскоре после этого свидетели видели, как ее вырвало у обочины дороги. Она позвонила брату и сказала, что плохо себя чувствует. Затем свернула на Таконик-паркуэй и проехала по встречной полосе около двух миль, игнорируя сигналы клаксонами, жестами и светом фар, которые подавали водители, вынужденные объезжать ее. Закончилось это лобовым столкновением с внедорожником, в результате чего погибла она сама, все пассажиры «форда», исключая одного (выжил сын Дайаны), и трое мужчин во внедорожнике.

Отчет токсиколога засвидетельствовал: к моменту катастрофы Шулер была под воздействием по меньшей мере десяти доз спиртного, а также большого количества марихуаны. Ее муж заявил, что Дайана не употребляла спиртных напитков, но токсикологические экспертизы не врут. Подобно Кэнди Раймер в предыдущем рассказе, Дайана Шулер накачалась до предела. Неужели Дэниел Шулер после ухаживаний и пяти лет супружеской жизни в самом деле не знал о тайном пристрастии жены к алкоголю? Если на то пошло, это вполне возможно. Пьяницы могут проявлять невероятную изобретательность и долгое время скрывать свои пагубные привычки от всех. Их толкает на это необходимость и отчаяние.