Лазар взревел от ярости и ударил его кулаком по Уху. Дариус отлетел к стене, удержался на ногах и тут же развернулся к Лазару, желая еще уязвить его.

— Вот оно в чем дело? Вы не можете принять то, что ваша маленькая девочка выросла?!

— Я доверил ее тебе! Думаешь, я ничего не слышу и не вижу? Да, ты мог переспать с каждой сучкой королевства. Но нет! Тебе понадобилась невинная юная девочка! Ты совратил ее, как бессчетное число других!

— Нет! — Дариус шагнул к Лазару и отпихнул короля назад. — Не так, как других! Вы ничего об этом не знаете!

— Как ты смеешь?! — рявкнул король.

— Почему вы перекладываете свою вину на меня? Не можете признать, что совершили ошибку, пообещав принцессу Туринову? Вы не имели права подписывать это соглашение до того, как получите известия от меня. Но он вас очаровал!.. Если бы не я, ваша ошибка стоила бы Серафине жизни. Меня беспокоила ее судьба, поэтому я выяснил правду. Вы же продали ее, чтобы решить свои проблемы.

Лазар взревел, как разъяренный бык, и снова бросился на Дариуса. Они стали бороться.

— Почему ты мне ничего не сообщил сразу, как только узнал о первой жене Туринова? Я могу обвинить тебя в государственной измене! — кричал король.

— Потому что вы, ваше величество, человек вспыльчивый. Только посмотрите на себя сейчас. А ситуация требовала деликатного подхода. Проклятие! Да оставьте меня в покое! С меня хватит! — прокричал Дариус. Ударом локтя он оттолкнул Лазара, вывернулся и захватил короля сзади в мертвый зажим за горло. Считая, что доказал свою сноровку, Дариус отпустил Лазара и отошел на несколько шагов, сердито приглаживая волосы.

Как только он повернулся к королю спиной, тот вновь накинулся на него.

На этот раз Лазар, как мужчина более крупный оказался в выигрыше, зажав шею Дариуса локтем.

— А как насчет компаньонок? — потребовал ответа взбешенный отец.

Тщетно пытался Дариус высвободиться из железной хватки.

— Сожалею. Да, я солгал! Но Серафина этого хотела.

— Она тебя подговорила так поступить? Она велела тебе солгать?!

— Нет, — прохрипел Дариус, — но я знаю, как все эти люди угнетают ее. Никто, кроме меня, никогда не умел управляться с принцессой. Вы же знаете! Вы сами никогда этого не умели! Вы позволяли ей садиться вам на голову, обводить вокруг пальца… Я всего лишь хотел побыть с ней… Что в этом плохого? Проклятие, Лазар, она всегда была моей единственной надеждой!

Король долгую минуту смотрел на него сверху вниз.

— В это я верю, — объявил он, бросив Дариуса спиной на плиты. Упершись кулаками в бока, Лазар высился над ним, как гневный Иегова. Ногу он поставил Дариусу на грудь.

Сантьяго расхотелось драться. Он так устал, что даже плиты показались ему удобным ложем.

— Ответь мне на один вопрос, — угрожающе потребовал Лазар.

— Какой? — Дариус приподнял голову.

— Ты любишь ее?

Дариус снова уронил голову на прогретый солнцем камень.

— Так ты любишь ее? — переспросил король.

— А с какой стати, по-вашему, я отправился убивать Наполеона? Я хотел освободить ее!

— Ты понимал, что не вернешься оттуда живым!

— Понимал.

— И все же отправился в Милан.

— Да! Я люблю ее! Что вы хотите знать? Я люблю ее больше жизни.

Король скрестил руки на мощной груди и погладил подбородок, продолжая яростно сверлить взглядом поверженного зятя. — Право, меня тошнит от тебя, Сантьяго.

— Взаимно, сир.

— Сантьяго.

— Что?

— Если ты так сильно любишь мою дочь, что готов умереть за нее, какого черта ты не попросил у меня ее руки?

— Потому что вы сказали бы «нет», — устало отозвался Дариус.

— Неужели?

— Возможно, вы сказали бы «да» из чувства благодарности, в расплату за пулю, которую я получил вместо вас.

— Я — король. — Лазар покачал головой. — Ты гордый упрямый дурак, манифико[6]. Я сказал бы «да» и был бы счастлив. — Король снял ногу с груди Дариуса и подал ему руку, чтобы помочь встать.

Дариус настороженно смотрел на него. Слишком настороженно, чтобы шевельнуться.

— Вы сказали бы мне «да»? Мне?!

Лазар лишь мягко хмыкнул и грустно покачал головой. Рука его осталась протянутой.

— Вставай, сын.

— Ты поможешь мне все тут убрать? Правда? Да, конечно, ты же хороший котеночек, — нежно говорила принцесса пушистому белому котенку.

Тот, урча, подъедал остатки завтрака Дариуса, который Серафина швырнула о стену много часов назад.

День близился к закату. В желтой вилле и вокруг нее царила тишина.

Пока котенок пировал, принцесса грустно оттирала мокрой тряпкой стену и думала лишь о том, какое гадкое впечатление, наверное, произвела на Дариуса ее детская истерика. Он знал настоящий голод, а тут она бросает блюдо с хорошей едой через всю комнату, так что теперь та годится только для кошки…

«Испорченная балованная девчонка!» — подумала Серафина, полная презрения к себе.

Серафина понимала, что после всех своих нынешних признаний Дариус не захочет встречаться с ней. Но она не собиралась покидать его… Ни сейчас, ни потом… никогда! Он больше не останется в одиночестве. Ему не придется вновь одному сражаться с демонами своего прошлого. Принцесса любила в Дариусе и блестящего рыцаря, и маленького заброшенного мальчишку. Наконец-то Серафину хотели и нуждались в ней ради нее самой! Теперь у нее есть цель жизни — стать его спутницей и опорой.

Закончив с помощью котенка уборку погибшего завтрака, Серафина отправилась искать образок Богоматери, который Дариус в безумном порыве сорвал с себя.

Она нашла образок у двери и положила в карман, предвкушая, как снова наденет образок на Дариуса.

Взволнованная, скучающая, она ходила из комнаты в комнату, томясь одиночеством, ожидая возвращения Дариуса.

Внезапно она услышала топот копыт и крики пятерых ее охранников. Это не мог быть Дариус, потому что голоса звучали враждебно. Серафина вздрогнула, а глаза ее гневно сверкнули.

За окном звучала русская речь.

В парусиновой палатке неподалеку от места боя Дариус участвовал в роскошном ужине в честь героев — вместе с королем, кронпринцем и высшими офицерами. Все поздравляли его с женитьбой.

Вдруг оказалось, что все страшно за него рады! Дариус не знал, как сказать им, что уже почти разрушил свой брак.

Мысли Дариуса то и дело возвращались к жене, а между тем его сотрапезники обсуждали бой и соглашались в том, что защита Асенсьона организована лучше, чем ожидалось. Рэйф начал бахвалиться и кричать, что когда Вилльнев явится к острову, захватить адмирала будет проще простого. Лазар, однако, высказал мнение, что Вилльнев, зная хладнокровие и опыт Горацио Нельсона, едва ли прибудет сюда из Вест-Индии.