— Кровь понадобится. — Мария достала два деревянных браслета, напоминающих закольцованные четки, скрепленные в знак бесконечности.

— Ну разумеется.

— А вот скепсис твой ни к чему, мальчик, — нахмурилась женщина. — До конца не поверишь — застрянете между мирами. Ни там и ни здесь, ты этого хочешь?

— Я хочу вернуть Иру, — сказал Михаил. — Этого мне хватит, чтобы между мирами не застрять?

Главное после всего этого не застрять в психбольнице.

— От тебя зависит, — Мария усмехнулась. — Руку давай.

Михаил протянул ей пузырек со спиртом.

— Автоклав у вас просить бессмысленно, поэтому просто воспользуйтесь этим.

Женщина пренебрежительно фыркнула, но пузырек взяла. И даже полила спиртом кинжал, тщательно так, а после — ладонь Михаила.

— Ну, мальчик, надеюсь боли ты не боишься.

«Сама ты мальчик», — подумал он, но говорить о том, что после службы в горячих точках его сложно чем-то напугать, не стал. Правда, в следующую минуту все мысли его просто-напросто оставили, потому что боль, пронзившая ладонь, прокатилась от предплечья по всему телу, собралась в груди и взорвалась в голове, заставив содрогнуться и сжать зубы.

Словно во сне он смотрел на то, как кровь капает на дерево и тут же с шипением впитывается в вырезанные на них знаки, исчезая без следа. Это выглядело так фантастически, что он не мог отвести глаз и не мог поверить в то, что происходит.

Единственное объяснение — что кинжал был смазан каким-то галлюциногеном, но ведь Мария его продезинфицировала и…

— Слова я тебе записала, — прервала ход его мыслей колдунья, прошептала что-то еле слышно, и кровь перестала идти. Михаил недоуменно моргнул, глядя на затянувшуюся рану, и перевел взгляд на женщину. — Когда окажешься в другом мире, будь осторожней со знакомствами и чувствами.

— С чувствами?

— Да, первый или первая, кто вызовет сильные эмоции, станет для тебя в новом мире якорем.

— Что это значит?

— То и значит, — Мария насмешливо прищурилась, — что никогда ты не сможешь стать к нему или к ней равнодушным. А уж во что ваши отношения перерастут — в любовь или ненависть, только время покажет.

— Погодите. Но я же с Ирой увижусь с первой.

— Так Ира родилась в одном мире с тобой. — Мария поднялась, забирая деньги. — Поэтому и говорю, будь осторожен. А то сцепишься с какой-нибудь местной девицей, и все, не до Иры станет. Всю жизнь между двумя будешь разрываться.

— Исключено, — Михаил улыбнулся. — Мне никто кроме Иры не нужен.

— Ну-ну, — гаитянка сунула ему браслет. — Мое дело предупредить. Удачного перелета.

О чем она говорила — о возвращении в Россию или межмировом переходе Михаил задумался только когда оказался за воротами. Равно как и о том, что даже не подумал вызвать такси заранее.

Вытащил телефон, который предварительно поставил на беззвучный режим, и замер.

Четыре пропущенных от Ольги Семеновны.

Ириной мамы.

Чувствуя, как браслет обжигает руку, а по телу наоборот растекается холод, тут же набрал ее номер. Прислушивался к гудкам, которые бились о сердце, заставляя все сильнее сжимать зубы, пока наконец не…

— Миша! Мишенька! — донесся из далекой России наполненный слезами и счастьем голос. — Наша Ирочка пришла в себя!

Ира Илларионова

Не знаю, это новолуние на меня так действовало или случившееся в доме Демаре, но на холм Расцвета я поднималась в состоянии среднестатистической паршивости. Около тысячи ступенек, которые предстояло преодолеть, уводили меня от грешной земли, и чем дальше я от нее оказывалась, тем сильнее меня штормило. Возможно, отчасти из-за того, что на холме Расцвета явно присутствовала какая-то магия: браслет на руке раскалился и упрямо тянул обратно. Запястье покалывало, словно мне кто-то сжал руку и намеревался силой утащить вниз, но я с упорством заядлого альпиниста продолжала свое восхождение.

Специально для решивших покорить высоту горожан на разных уровнях холма соорудили смотровые площадки с удобными скамейками, где можно было приятно провести время, любуясь красивейшей панорамой, но мне было не до приятного времяпровождения. Конечно, в другой ситуации я бы с радостью задержалась, чтобы передохнуть, но сейчас боялась: если остановлюсь, дальше уже никуда не пойду.

И что тогда?

Колье я сегодня вполне успешно заложила, несмотря на то, что оценщик очень долго подозрительно косился то на него, то на меня. Но видимо, не обнаружив никаких изъянов ни в украшении, ни во мне, отсчитал приличную сумму. С этих денег я сняла номер в гостинице на два дня, за которые намеревалась решить, что делать дальше. Потому что судя по всему, поездка на яхте накрылась медным тазом. Не только для меня, но и для Деслани.

Но это все после.

А сейчас…

Шестьсот сорок вторая ступенька, шестьсот сорок третья…

На восьмисотой у меня сбилось дыхание, и я все-таки остановилась. Что ни говори, а Мальмар — очень красивый город. Что днем, что сейчас, когда россыпи огней прокатываются вдоль побережья, как драгоценные камни. В темнеющей водной глади тоже отражаются огни, сверкают маячками окна вилл, белеют пятнами дорогие яхты. Еле слышно шумит под лаской теплого ветра приглушенная ночью яркая зелень.

Так, все, Ира. Отдышалась — и вперед!

Последние ступеньки дались мне особенно тяжело, на каждой нога будто приклеивалась к камню, а когда я поднималась на следующую, чей-то голос внутри шептал: «Вернись, вернись, вернись!». Разозлившись на себя, я на чистом энтузиазме вползла наверх и оказалась рядом со статуей.

«Моей любимой Эрике», — гласила дарственная надпись.

Застывшая в камне девушка стояла, раскинув руки, глядя на растянувшееся внизу море. Волосы ее развевались, длинное платье летело над постаментом.

Справедливо рассудив, что если до сих пор не поинтересовалась историей холма Расцвета, то сейчас восполнять этот пробел и вчитываться в табличку под статуей точно не стоит, я подошла к самому краю. Остановившись, положила одну руку на перила, другую на сумочку, в которой лежала руна.

Ну… вот и все.

Либо получится, либо нет. А даже если получится, что дальше?

Сама не зная почему, стараясь оттянуть момент неизбежного, я пошла вдоль ограждения, по кругу. Смотровая площадка была достаточно просторной, но впереди замаячило что-то белое. Приглядевшись, различила две дрожащие на ветру оградительные ленты и надпись:

«Осторожно! Ведутся ремонтные работы!»

Секция перил отсутствовала, и сразу за ними бугрилась раскопанная земля. Остановившись в двух шагах от разлома между перилами, я достала руну. Как там говорила мадам Лилит?