Мост взорвался не то чтобы некрасиво, но… не кинематографично как-то. Не по-голливудски. Никаких тебе клубов огня и жирного дыма. Мост как бы вспух, и только потом с грохотом полетели вниз пиленые камни быка и сложились в воду фермы моста, одним концом уткнувшись в воду. Поплыли по реке желтые разводы.

Паровоз перед нашим носом взрывался с большим эффектом.

Дирижабль сделал круг над развалинами моста и ушел в сторону царских войск по «компасу Кагановича».

А к нам, отделившись от кучки железнодорожников, подошел делегатом самый старший из них, щетина на щеках уже седая, и, немного помявшись, сказал:

— Тут… эта… господа-начальники… Выпить требуется за упокой старого моста.

Я не понял, то ли он нам предлагает выпить, то ли напрашивается на то, чтобы это мы его остограммили в честь такого события. На всякий случай нацепил на лицо маску «доброго чекиста» и спросил:

— Это ты нам, государевым людям, предлагаешь на службе бражничать?

— И в мыслях не было, господин хороший… Традиция такая… — пожал он плечами, видимо уже жалея, что вообще со мной связался.

Посмотрел я на него еще раз строго и сказал голосом, которым обычно делают детям внушения:

— Так что тогда стоишь? Наливай!

Смеялись от души не только стрелки и бронеходы, но и его коллеги по путейскому цеху.

Спиртного у железнодорожников было много — им тут сливянкой взятки коммивояжеры суют, чтобы быстрее через мост со своим вагоном перебраться. Но на нас на всех оказалось даже мало. Только снять стресс и хватило. Можно считать «наркомовскими».

Вернувшийся дирижабль завис над нами и сбросил длинный желтый вымпел.

Я отсалютовал рукой высунувшемуся из гондолы корвет-капитану Плотто. Он ответить мне тем же не смог — рука у него одна, ею держаться за борт надо.

«Черный дракон», убедившись, что послание получено, поднялся выше и улетел вниз по реке. Но вскоре, развернувшись на запад, поплыл к нашим войскам.

Принесли мне капсулу с вымпелом. Медный цилиндр с завинчивающейся крышкой. В капсуле нашелся свернутый в трубочку засургученный конверт на мое имя. Последняя разведсводка с воздуха и записка от Плотто.

Начал со сводки, написанной наспех рукой корвет-капитана:

Вкурил всю информацию я в одну затяжку. Как это здорово — своевременно получать данные воздушной разведки. Пусть и такие приблизительные.

В пакете оказался краткий приказ ставки по завершению задания мне присоединиться к броневому дивизиону и быть при нем. Зона нашей ответственности — рокада и артиллерийская поддержка наступления по ней.

А в дополнительной записке корвет-капитана только одно предложение:

И не понять мне — это хорошо или плохо для меня лично? Сам ли это Плотто озаботился мне сообщить или Бисер его надоумил? Но приказ держит меня подальше от ставки. На самой передовой.

Сжег на костре записку и левую разведсводку. Все же Плотто очень хороший друг — сильно рисковал он такой самодеятельностью, попади все это не в те руки.

Оглядел столпившееся у костров свое воинство.

— Так… — показал пальцем на лейтенанта егерей. — Вам организовать здесь заслон и не давать царцам восстанавливать мост или вообще какую-либо переправу. Смену вам вышлем. Один паровозик оставляем вам для связи с Узловой. Вопросы?

— У нас тяжелые пулеметы побиты.

— Вахмистр, снять с броневагона тяжелые «Гочкизы-К». Одиннадцатимиллиметровые. Оба. Поставить на станки от разбитых пулеметов. И отдать все патроны этого калибра. А разбитые «Гоч-Лозе» заберем с собой. Лейтенант, сутки продержитесь, потом вас сменят.

Поискал глазами, нашел в толпе служивых своего денщика.

— Тебе, — ткнул пальцем в грудь Тавору, — сформировать здесь эшелоны со стреляными гильзами и отправить их на завод. В сопровождающие поставить легкораненых с последующим излечением их в Будвице. Определись с количеством потребных паровозов — заберем на узловой станции вместе с машинистами. Второй маневровый вернешь сюда.

Вздохнул. «Покой нам только снится».

— Всем остальным — броневагон и платформа. Полчаса на сборы, оправку — и в путь. Нас ждут великие дела, которые без рецких горцев никогда не делались. И теперь не обойдутся!

— Качай вождя, — закричал кто-то из егерей.

Десяток рук схватили меня за кожанку, колени и сапоги, легко оторвали от земли и подбросили по направлению к седой дымке небес.

Все чины разбиты на двадцать классных категорий — рангов.